ВЕЧНЫЕ ЛИКИ ГОРОДА
И опять “Хэсэд Авраам”. Мы привыкли к нему как к благотворительному
центру, заботящемуся о нас. Но есть детали, которые как-то не замечаешь,
проходишь мимо. Поднимаясь на второй этаж, проходя коридоры в поисках нужной
службы мимо многочисленных дверей с табличками, не обращаешь внимания на
развешенные на стенах репродукции картин Марка Шагала, Реувена Рубина.
И на оригиналы Алека Рапопорта, Памелы Сильвер, Гиоры Мусаева, подаренные
центру. Вначале кажется, что они развешены на стенах “для интерьера”, внося
декоративный красочный элемент, но потом понимаешь, что это не так. Ибо
картины на стенах - это часть работы Хэсэда, приобщающая приходящих сюда
к нашей истории, к нашей духовности.
Не так давно мы отмечали праздник освобождения - ПЕСАХ
и говорили друг другу: “В 
будущем
году в Иерусалиме!”. Но до будущего года еще не скоро, до его наступления
нужно прожить почти целое лето. И поэтому Иерусалим пришел к нам сам. Он
пришел в работах художника Петра Лернера.
В мае - июне в зале клуба проходила его выставка.
Художник родился в Ленинграде, окончил отделение станковой живописи Академии
Художеств. Участвовал и участвует в городских, российских и международных
выставках. Его работы хранятся в собрании Министерства Культуры России,
в музее Академии Художеств, в частных собраниях Германии, Израиля, США
и Швеции.
... Иерусалим пришел к нам. Но не праздничным городом
с архитектурными, историческими и культовыми памятниками трех религий,
а городом быта, городом повседневной жизни.
Вот идет старый человек (“Сумерки”).. Седая борода
пластиной легла на отвороты черного пальто. Глаза полузакрыты. Серо-голубой
фон здания контрастирует с этой черной фигурой. Человек погружен в себя,
в свои мысли. “Как много прожито, как много пережито. А что же дальше?”.
А вот широко расставив ноги сидит на стуле мужчина, держа в руках молитвенник
(“Молящийся”). Лица его не видно, но ощущается проникновенный задумчивый
взгляд. Так жили и молились сто и тысячу лет назад. Человеческие переживания...
В них, наверное, нет ничего нового. И может быть поэтому кажется, что в
представленной на выставке живописи есть “глубина временного пространства”
(это слова художника), ибо типажи его картин как бы вышли из временных
рамок. Они живут сегодня и в то же время будто взяты из глубин Истории.
 |
 |
 |
Камни не горят. 1998 |
1998 |
1999 |
Может быть потому, что представленный Петром Лернером
Иерусалим односторонен, от картин исходит какая-то печаль. Глядя на его
стариков мы скорбим об их участи, печалимся от пронизывающего взгляда двух
девочек из средней части триптиха, посвященного памяти Холокоста (“Сожженные
судьбы”). И даже в обнаженности старых стен (“Старые стены”) и не горящих
камней вечного города (“Вечный Иерусалим”) чувствуется приглушенный грустный
смысл.
При всем многообразии цветовой палитры выставленных
работ мне показалось, что в них не хватает света. Что-то гнетет в этом,
казалось бы, самом радостном и светлом времени дня (“Полдень”). Кажется,
что не солнце освещает уголок города, а какие-то всполохи, отсветы.
Уже прошло некоторое время после осмотра выставки.
Но ощущение печали не покидает меня. Это выражение сущности нашего векового
бытия, бытия НАРОДА, прошедшего за свою историю более девяти кругов ада,
но не сломленного, а постоянно находящегося в пути к Возрождению, а значит
и возрождающегося.
Виктор ЛЕВЕНГАРЦ