Фашизм, коммунизм, иудаизм
Существуют вещи, о которых воспитанные люди не говорят,
и вопросы, которые не обсуждают. Но проблемы не рассасываются и вопросы
не исчезают сами по себе. Человеческий ум не любит ограничений, аура табуированности
раздражает, а вопрос, от которого опускают глаза собеседники, вызывает
еще больший интерес. Обратимся к одному из таких нехороших вопросов.
Для человека, выросшего в лоне той или иной религии
и живущего в религиозной среде, как правило, не является проблемой соблюдение
ее норм. Но история сложилась так, что евреи долго жили и в значительной
мере живут сейчас в инорелигиозном, а в последнее время - в нерелигиозном
окружении. Наконец, и сами они во многих случаях не вполне или вовсе не
религиозны. Для такого еврея вопрос о религиозном поведении актуален столько
раз в день, сколько раз он видит кипу на другом. Вязаную кипу или штраймл
- не важно: о течениях внутри иудаизма и на его границах говорить не будем
- речь пойдет о более общих вещах.
Советский или бывший советский интеллигент при мысли
о кипе в большинстве случаев морщится - он и боится смешков (в лучшем случае)
на улице, и не понимает, "почему и зачем". Насчет выглядеть смешным и "катись
в свой Израиль" (помните, как это звучит, с ударением на последнем слоге?)
нам все понятно. Но если дело было бы только в давлении окружающей среды,
вызвавшей деиудаизацию советского еврейства (третью деиудаизацию! - после
революционной и военной), то почему советские евреи не возвращаются в массовом
порядке в иудаизм, эмигрировав в Израиль или США? Сказать, что они уже
совсем не евреи - тоже нельзя: вопрос о том, "кто они" - для них актуален,
а значит - в них что-то еврейское осталось.
 | |
| Фотоколлаж М.Хейфеца | |
Если же начать этот вопрос обсуждать, то наш советско-еврейский собеседник с усталым и немного брезгливым видом объяснит, что мелочная регламентация действий, наличествующая в иудаизме, нелепа и смешна. При продолжении дискуссии он сообщит, что принесение интересов индивида в жертву коллективу сближает иудаизм с коммунизмом (слово "фашизм" он все же постесняется произнести), а так много рожать - добавит он шепотом - вредно. И вообще - знаете, к чему приводят близкородственные браки? Тут оппонент сделает "большие глаза" и замолчит с видом победителя. А зря. Апелляция к социальной табуированности - нечестный прием, оружие слабого. Тем более, что в некоторых кибуцах действительно висели портреты И.В.Сталина. И какую-то общность между фашизмом, коммунизмом и иудаизмом мы интуитивно ощущаем. Психолог бы добавил - не поэтому ли последователи этих учений зачастую так ненавидели друг друга? Итак, посмотрим, что же между ними общего и, вычленив эту общность, яснее увидим, чем они различаются.
Но сначала на некоторое время вернемся к нашему соплеменнику, сошедшему с трапа в аэропорту Бен-Гуриона или Дж.Ф. Кеннеди и увидевшему человека в кипе. Надеть ему такую же или нет?
А почему это вообще должно происходить? Зачем нашему брату еврею что-то делать - а иудаизм это как раз "делать" - сверх всего того, что он и так должен? Мотивы действий человека чаще всего конкретны и обыденны - квартиру он снимает, чтобы дождь не шел на голову, язык учит, чтобы понимать объявления в электричке, машину берет в рент, чтобы ездить на работу. Абстрактные мотивы, типа блага грядущих поколений, человек воспринимает с трудом. Но, тем не менее, он их все же - иногда даже невидимо для себя самого - учитывает. Откуда мы знаем, какие более высокие мотивы стоят внутри нас за нашими вполне конкретными и обыденными действиями? Например, один из мотивов эмиграции из СССР - обеспечение нормальной жизни для детей. Разве это не высокий мотив?
Но что такое - нормальная жизнь? В частности - возникает шальная мысль - возможность носить кипу, не опасаясь смешков. А... почему это нас так, собственно, беспокоит? Ведь морду при всех обстоятельствах в совке, как правило, не били. Дело в том, что кипа немедленно исключала человека из общества. Из общества "интеллигентов", читателей Цветаевой и Хэмингуэя, почитателей театра на Таганке и посетителей полуандеграундных выставок на Малой Грузинской улице Москвы. Насчет интеллигентности этих советских интеллигентов уж не будем - "о мертвых либо хорошо, либо ничего", а в Перестройку большинство повело себя так, что на могиле этого слоя общества можно водружать сразу серп, молот и крест.
Но фокус в том, что человеку нужно ощущение локтя, массы, единения, включенности в коллектив, в толпу, то, что психологи иногда называют "коммунитас". Именно на эту потребность опирается фашизм (вспомните смысл термина) и коммунизм.
Однако в борьбе за единение и создание комфортной среды для "своих" оба эти течения сильно перегнули палку. Одно провозгласило, что все остальные - не люди и их надо уничтожить. И уничтожило миллионы недочеловеков. Другое заявило, что все остальные - не люди, и их надо переделать. А в качестве промежуточного шага - опять же, уничтожило миллионы.
Иудаизм действительно диктует человеку множество действий и этим отвращает от себя свободолюбивого советского интеллигента. Который, к слову сказать, легко отдавал свою свободу завкадрами, парторгу, замдиректору по режиму и юной хамке в ЖЭКе и за прилавком магазина (да и сейчас делает это). Как расплатилась советская система со своими гражданами за отнятую у них свободу - все мы знаем. Чувство локтя было, но базировалось оно на ксенофобии и шпиономании. Заметим, что фашизм некоторое время платил своим гражданам по счетам - пока завоеванная Европа кормила послушный немецкий народ. И у каждого немца - как сказал Гитлер - в горшке была курица. Позже, правда, вышла осечка... Вместо украинского масла и бакинской нефти с Востока пошли похоронки.
 | |
| Фото М.Хейфеца | |
Иудаизм расплачивается с человеком чувством "коммунитас", ощущением, что рядом с тобой свои, подобные тебе и понимающие тебя, чувством наполненности жизни. И выполняет свои обязательства многие века. При этом - в отличие от двух названных выше учений - никого не уничтожая, и ксенофобии не потакая, скорее наоборот.
Конечно, в течение этих двух тысяч лет евреи жили в столь недружелюбном окружении, что без "чувства локтя" было не выжить. Нынче - впрочем, не ясно, надолго ли - это не так. И нормальный человек, вырвавшийся из общества "советских своих" в либеральный мир, не очень-то стремится к дополнительной регламентации. Мало того, что не везде парковаться можно, так еще и нельзя в магазине "International food" на ярлычок "поросятина" облизываться. Ладно, споем осанну либерализму, вилку в руку и вперед. Но среди кого будут жить наши дети?
Разумеется, какую-то опору они найдут. Нет сомнений: молодежная субкультура, со всеми ее преходящими плюсами и некоторыми навсегда разрушающими здоровье минусами будет к их услугам. Но если они выйдут живыми из этого периода своей жизни, где тот народ, в лоне которого они будут жить? У нас, заметим себе, есть такая возможность - "ам исраэль хай". Имеем ли мы право отнимать эту возможность - жить среди своего народа - у наших детей?
В отличие от фашизма и коммунизма иудаизм не агрессивен. Мы - не прозелиты. Мы не стоим на перекрестках с плакатами "Вступай в ряды иудеев". Мы даже не очень выступаем против ошивающихся в московском метро и нью-йоркских парках "Евреев за Иисуса" - хотя, по-моему, вполне бы стоило заняться контрпропагандой. Тем бывшим советским интеллигентам, которые сетуют на засилье ортодоксов в Израиле, было бы полезно время от времени освежать в памяти сцены своего недавнего житья-бытья в совке. Брак-де они не могут заключить без ребе! А что они в совке могли делать без "ребе"? Читать под одеялом Солженицына? А потом звонил Большой Брат и приглашал "побеседовать"...
Человек воспринимает хорошее как должное и положенное и, наверное, как говорят "по большому счету", человеку и должно быть хорошо. Но в нашем мире хорошее надо создавать, строить. И, может быть, нам стоит внести некоторый вклад в свой народ - хотя бы своей принадлежностью к нему.
Создавая эту возможность - возможность принадлежать к своему народу - нашим детям и детям их детей.