УЛИТКА НА СКЛОНЕ, А ЖУК В МУРАВЕЙНИКЕ

     Последние годы стало модным слово “культовый” в применении к произведениям искусства. Культовым называют роман, вышедший полгода назад и фильм, идущий на экранах пару месяцев. Это тем более нелепо и забавно, что можно назвать писателей, режиссеров, музыкантов, чей “культ” существует не одно десятилетие. И братья Стругацкие в этом, право, недлинном списке - на одном из первых мест.

Борис Стругацкий
     Мне трудно писать о них объективно. Много лет назад английский поэт Уинстон Оден говорил о Фрейде: “Он для нас уже не человек, но явление общественное”. Я прекрасно понимаю несопоставимость фигур, но для многих Стругацкие были больше, чем хорошие писатели-современники. Люди очень талантливые, восприимчивые к различным стилям и жанрам массовой литературы, они могли стать “русским Чендлером” (“Хищные вещи века”: Жилин ничуть не уступает знаменитому Марло). Могли внедрить в русскую литературу классический “английский” детектив (“Отель у погибшего альпиниста”). Могли создать отечественный аналог “романа ужасов” а la Стивен Кинг (некоторые эпизоды “Миллиарда лет...” и “Гадких лебедей”). Могли стать лучшими нашими юмористами и выпускать каждый год очередной роман о похождениях сотрудников НИИЧАВО и НИИКАВО. Вместо всех этих “доходных и прелестных” дел они создали уникальные - для советской литературы - образцы антиутопии и социального памфлета. Их тексты конца 60-х-70 годов выбивали из читателей то, что англичане называют hight animal spirit (“оптимизм здорового животного”): веру в светлое будущее, в благотворность прогресса, “комсомольский” (ныне “новорусский”) задор, технократические иллюзии.
Иллюстрация к "Улитке на склоне"
     Лучшая, по-моему, их книга - “Улитка на склоне” - стала самым безнадежным текстом послевоенной русской литературы. Не только, условно говоря, “советская” бюрократическая система, изображенная в абсурдистской поэтике в главах “Управление”, жестока или безразлична к личности. Альтернативный путь, разумный, цивилизованный, по которому развивается общество “амазонок” (главы “Лес”), также основан на подавлении слабых и неприспособленных.
     У Стругацких нет иллюзий: сопротивление бесполезно, имя персонажа, решающего встать на пути прогресса, - Кандид (Простак), его философия - стоицизм без веры и надежды. Но отсутствие веры все же лучше, чем вера в очередной светлый путь.
     Впрочем, чему может научить литература? Задолго до нынешних всенародных восторгов по поводу прихода к власти молодых и здоровых гэбэшников Стругацкие писали в “Улитке на склоне” о формировании морали “конечно, но...”: “Он, конечно, мерзавец, но какой хороший специалист; убийца, но как дисциплинирован и энергичен...”.
     Впрочем, о патологической склонности общества, в том числе его образованной части, к конформизму и восторгу перед “сильной рукой” Стругацкие тоже написали достаточно: “Град обреченный”, “Второе нашествие марсиан”. Кстати говоря, власть интеллектуалов не казалась Стругацким панацеей от общественных пороков. Один из персонажей “Гадких лебедей” рассуждает о власти интеллектуалов, технократов, которая может оказаться хуже, страшнее авторитарной власти, ибо часть населения окажется лишней уже не по переменчивой воле вождя, а по вполне рациональным соображениям, диктуемым вполне основательной и современной теорией. Эти мысли, перекликающиеся, в частности, с некоторыми идеями книги “Революция менеджеров” (впрочем, вряд ли Стругацкие ее в то время читали), кажутся сейчас актуальнее очередного обличения опасностей коммунизма и т.п.
Аркадий Стругацкий
     Еще раз: я необъективен. Я прекрасно знаю все претензии знатоков литературы к качеству даже лучших текстов Стругацких. Эти претензии, видимо, справедливы. Но меня это не интересует. И недавнее 75-летие Аркадия Натановича Стругацкого - это юбилей одного из писателей, сформировавших мое мировоззрение. По-моему, это достаточный повод для написания апологетического текста.
     Напоследок хочу вспомнить давний разговор с одним известным ленинградским филологом. Она доказывала, что повесть “Жук в муравейнике” связана с еврейской темой и, если не оправдывает, то пытается как-то обосновать настороженное отношение к евреям как к чужеродному и потому опасному элементу общества, так что тем, кто интересуется еврейской темой в советской литературе, возможно, тоже стоит перечитать Стругацких.
Леонид Цыткин
Сайт создан в системе uCoz