В середине 20-х годов французский журналист и юрист Бернар Лекаш посетил много городов и местечек Украины, записывая рассказы тех евреев, которые уцелели во время петлюровских погромов 1918–1920 гг. Вскоре он выпустил книгу "Когда Израиль умирает..." В 1928 г. эта книга вышла в России в переводе Н.И.Явне.
     Книга Б.Лекаша – не исследование, а репортаж. Факты и свидетельства, собранные им, потрясают. Книга наполнена скорбью и гневом.
     Сотни свидетелей – случайно выжившие жертвы, оставшиеся в живых сироты, а также бывшие сподвижники Петлюры – вспоминают леденящие кровь эпизоды, рисуют ужасающие картины зверств, творившихся во время погромов. Член-корреспондент АН СССР Ю.Поляков в предисловии к публикации отрывков из книги Лекаша ("За рубежом" N28, 1990) совершенно справедливо пишет, что "национальное пренебрежение перерастает в национальную нетерпимость, затем – в национальную ненависть, и претворяется в деяния, когда молчит рассудок и торжествуют яростная жестокость, звериный инстинкт ".
     Известный французский писатель Ромен Роллан после знакомства с книгой Лекаша написал ему письмо, отрывок из которого приводим ниже:
     "Дорогой Бернар Лекаш!
     Читая вашу книгу, я вновь почувствовал значение смерти... Но так как я еще живой человек - я говорю вам: используйте мое имя против палачей. Увы! Жертвы уже не оживут! 300,000 убитых мертвы... А палачи? О них ли говорить? Ах, если б речь шла только об одном Петлюре или даже о десятках петлюр! Самое ужасное – единственно ужасное – это тысячи безвестных людей, которые мучили, истязали несчастные жертвы, доводили их до наивысшей степени страданий..."
     Вот отдельные отрывки из книги Б.Лекаша "Когда Израиль умирает..."
     Сначала автор посетил руководителя Общества по оказанию помощи евреям в Москве Островского, чтобы получить общее представление о масштабах погромов. Он знакомится с горестной статистикой:
     "Всего было 1,520 погромов.
     Всего разрушено и опустошено 911 местечек и городов".
     Увидев на стене карту с флажками разных цветов, Лекаш догадывается, что они обозначают:
     "Вот здесь Украина, здесь Белоруссия, здесь Молдавия, здесь Крым. А вот это – количество погромов.
     Синие флажки во славу Деникина. Я считаю: 226. Вот другие флажки. Они воздают хвалу Петлюре. 211. Деяния поляков отмечены 47 флажками. Балахович тоже получил 47. Для прочих бандитов остается 989 отметин. Украина перенесла три четверти этих погромов: 1.295".
     "Самоe cтpашноe – громадные масштабы преступления.
     В Центроархивe имеются погреба. В погребах – шкафы. Сколько понадобится времени, чтобы со всем этим познакомиться. Лет шесть, пожалуй, сказали мне. Была создана комиссия помощи жертвам интервенции. Комиссия получила более 80 000 жалоб – все касающиеся Петлюры. 50 000 исходит от украинских евреев... Бесследно погибли целые семьи. Бесчисленные трупы, сожженные, изуродованные до неузнаваемости, были зарыты в землю, остались на дне реки с камнем на шее, изглоданы собаками и заклеваны воронами...
     Вчера карты, флажки – сегодня папки, ярлычки... Я потрогал несколько листков. Они как бы пропитаны липкой кровью".
     "О моем приезде в Харьков узнали. Посетители беспрестанно подымаются ко мне на четвертый этаж. Приходят евреи. Рабочие, ремесленники. Я вспоминаю металлиста по фамилии Родный, 30 лет. Красивый взгляд его глубоких глаз – один из тех ясных взглядов, что проникают в душу.
     Он входит вежливо. Снимает фуражку. У него огромные, почерневшие на заводе руки, которые нервно шарят по карманам.
     – Вот, смотрите! – говорит он.
     Фотография, обрамленная золотым ободком...
     Это семейная группа в торжественных позах: бородатый старик, пожилая женщина с печальной улыбкой на лице, две девицы в старомодных платьях, молодой парень со строгими глазами, маленький мальчик.
     – Мое семейство, – объясняет Родный.
     Как бы от неожиданного толчка, его грудь начинает прерывисто вздыматься, и вдруг он с глухим рыданием опускает голову на стол.
     Постепенно он успокаивается, и я слышу лишь тяжелый вздох. Совершенно овладев собой, он объясняет:
     – Вот это мой отец Хаим, 62 лет; это – мать Рахиль, 53 года; здесь сестры Гитл и Эстер, 29 и 25 лет (они были невестами), а вот это я сам, Миша (мне было тогда 20 лет), Исааку было что-то около 9 лет. С тех пор прошло восемь лет. Это произошло в предместье Винницы, в 1918 году, зимой. Пришли петлюровцы, топот лошадей, шум, крики. Громкий стук в дверь. Отец открывает. "Эй ты, жид, выходи!" – приказывает первый вошедший. "Не пущу! Не пущу! – кричит мать Рахиль.
     "Замолчи, ты! И вы, парни, тоже выходи!"
     Мать, которая не хочет пускать, цепляется. Она кричит: "Я не хочу! Я не пущу! Бери все, но их оставь!.." В воздухе мелькает сабля, опускается. "Выходи, остальные!"
     Выброшенные на улицу, отец с сыновьями не успевают подняться с земли. Залп из трех ружей. Старик Хаим и мальчик Исаак убиты на месте. Миша, раненый в живот, теряет сознание..."
     "Переходивший семнадцать раз из рук в руки – вот он, Киев, весь в зелени между своими холмами и своим Днепром, извилистый, как тело женщины.
     Вот он, Киев, успевший, впрочем, угомониться, успокоиться. А вот на улицах Киева нестираемые следы войны... Вот что писал деникинский советник Шульгин в газете "Киевлянин" 8 октября 1919 г.:
     "По ночам на улицах Киева наступает средневековая жизнь. Среди мертвой тишины и безлюдья вдруг начинается душераздирающий вопль. Это кричат жиды. Кричат от страха. Целые улицы, охваченные смертельным страхом, кричат нечеловеческими голосами, дрожа за жизнь... Это подлинный, непритворный ужас, настоящая пытка, которой подвержено все еврейское население".
     Но он далеко не все рассказал.
     Вот этот один из огромных многоэтажных домов видел следующее.
     Вначале он пережил нападение петлюровцев. Их было человек десять. Они ворвались, выломали двери, убили несколько человек. Чем выше они поднимались, тем сильнее они свирепели. На 4 этаже жило несколько семейств с детьми, с грудными младенцами. Звери схватили детей и выбросили их на мостовую на глазах матерей.
     В другой раз дом сгорел. Почти совсем. Поджигатели – деникинские солдаты. Трое убитых.
     В другом месте меня ведут к представителям еврейской общины. За чаем мне приносят какой-то таинственный документ, заверенный печатью раввина, официальный список 37 еврейских студентов, замученных и убитых в 1919 году петлюровскими солдатами.
     37 молодых людей, имена которых записаны по древнееврейски и удостоверены надписями. Их возраст 16, 17, 18, 20 лет.
     37 гордых, благородных юношей, развитых, мыслящих, чувствующих, обуреваемых идеями и страстями, которые верили в справедливость, которые не могли переносить произвола.
     Только что произошел погром.
     Эти 37 юношей собрались и, возмущенные злодеяниями, решили встать на защиту своих. Против них целая армия, армия Петлюры!
     Выданные атаману, они в тот же вечер были задушены у себя на квартирах, безжалостно задушены. Люди, видевшие это, падали в обморок. Один очевидец умер от ужаса и страха. "Как на бойне", – пишет один свидетель-христианин".
     "...Погром в Житомире прошел 25 декабря. Через неделю в город вошли красные и увидели: все окна разбиты, на тротуарах валялись трупы, изрубленные в куски дети, женщины с распоротыми животами... Это был город смерти.
     По дороге на Винницу от местечек остались одни обгорелые камни, обглоданные скелеты и собаки, пожиравшие последние остатки человеческого мяса. В Казатине не осталось ни одного еврея, ни одного дома... "Израиль весь вымер или бежал", – как гласит Библия..."
     "...Тора из Фастова, трижды священная, покоившаяся в синагоге. Ее осквернили. Мне показали на кладбище могилу, в которой она похоронена. Ибо, согласно законам еврейской религии, оскверненная Тора считается мертвой. Ее похоронили в могиле, торжественно прочитав над ней молитвы.
     Она похоронена среди тех, кто недавно с талесом на плечах склонялись перед ней в благоговении, когда ее проносил мимо раввин. Она теперь лежит между их скелетами."
     Далее Бернар Лекаш рассказывает о погроме в Тростянце, где петлюровцы закопали живьем 400 евреев, рубя топорами головы и руки, которые высовывались из земли. О прокламациях, которые петлюровцы распространяли в селах: "Бейте и убивайте жидов!" О погромах в Проскурове, Хмельнике, Калиновке, где бушевала безжалостная резня.
     Возвратившись в Москву после страшной поездки по Украине, Лекаш пробовал рассказывать обо всем услышанном, но "слушатели зевают". Их интересует экономический кризис в Германии, последнее выступление Пуанкаре. Трагедия еврейского народа никого не интересует. Как не интересовала мировую общественность и после Второй мировой войны, после Освенцима, Треблинки, Дахау...
     НАПОМИНАЕМ: возмездие главного палача и организатора погромов все-таки настигло. В 1926 году в Париже ремесленный подмастерье Шварцбард выследил Петлюру и расстрелял его в упор, когда тот выходил из ресторана.
    Суд Шварцбарда оправдал.