Сим начинаем мы серию рассказов о нашем прошлом. Мы – это Игорь Маркович Шлафман, почётный мадрих и не менее почётный ханих Северо-Западного региона (тогда РСФСР) и я, ваш покорный слуга, Илья Александрович Похис, не менее почётный ханих и мадрих того же самого региона. Уважаемых перечисленных и неперечисленных мадрихов просим не обижаться, ибо приводимые ниже записи есть просто воспоминания двух старых друзей за литровой кружкой пива. Самое трудное – это начать, то есть написать первую строчку. Но, поскольку предисловие явно затянулось, пожалуй, надо начать.

Глава первая: АВИГДОР РОТЕМ
     Итак, представьте себе типичную питерскую зиму... В январе 1992 года 15-тилетние мальчики и девочки, не знавшие ни сигарет, ни водки, разными путями попавшие в Сохнут, не существовавший в тот момент как питерская организация, приехали в лагерь в Павловске. Сбор был у синагоги. Игоря мама привела с недоверием, меня же папа сдал с облегчением. Выгрузившись из автобусов в Павловске, мы вошли в желтое трехэтажное здание и были тут же препровождены в зал. Вот там-то мы и увидели ЕГО.
     Как можно описать экстерьер Авигдора (это и есть первый шалиах Сохнута) в одном предложение?! Но мы и пытаться не будем. Так вот. Представьте себе огромного роста поджарого мужчину, с аккуратной лысиной, окаймленной рыжим венчиком кудрявых волос и рыжей бородой. И только впоследствии мы узнали, что это была не просто борода, а волосы, сползшие в результате многочисленных поездок на „HARLEY DAVIDSON” по легендарным дорогам Израиля. Его одежда оставалась неизменной в течение последующих двух лет его работы: обтягивающие джинсы, здоровые скалолазные ботинки, а в зимнее время его вечно мыслящая голова покрывалась военной шапкой типа "треух".
     С первого же дня нам пришлось привыкать к русскому языку 4-хлетнего мальчика, двадцать один год назад вывезенного из России ("Смэйтэсь, смэйтэсь на мой русский, я буду смэяться на ваш иврит"), к авторитарным методам правления ("Кому нэ нравится, поедэт домой в рафике", к слову сказать, мотор рафика не остывал), к его "симпатичной" жене, к его "доброй" собаке, к его всепроникающим метафорам ("Мэня только что унызыли до волос этого ковра"), к "увлекательным" лекциям в любое время ("По окончании лэкции разбудытэ сосэда"), к его обещаниям ("У нас здесь будэт много актывностэй"), к его заботе ("Я буду ваш мать, отэц, бабушка и дэдушка") и к типично демократическим методам работы ("Вот список пэсэн, которые можно пэть, за пение остальных штраф 100 рублей").
     Зато в Сохнуте царил порядок. Лозунг "Мадрих всегда прав, ибо есьм высшее проявление человеческого развития" был претворен в жизнь. А какие были имена! Эдик Цыгенборд, Кирилл Манжула, Аня Шульман, Инна Ковалева, Элина Энкина, Алина Неймарк, Игорь Габелев, Рома Казинник, Марат Дрейзин, Лёва Бершадский, Боря Муравчик, Маша Эдельман и среди них скромные авторы этих строк. Нельзя не упомянуть Германа Базанова, его трепетное отношение к HiTech приборам и многие часы, проведенные возле телевизора. Бессменный завхоз, переживший пятерых шалиахов, периоды безвластия и смуты между ними.
     Поворотным пунктом в истории Клуба стал судьбоносный лагерь в Рощино под кодовым названием "Голубые озёра". Что это были за озёра – рассказывать не будем. "Кто был – не забудет, кто не был – побудет". Это был смелый эксперимент, проведённый Авигдором. Впервые под крышей столовой и большого зала для лекций собиралось 300 человек, и первый и последний раз смена длилась три недели. Там сошлись скромные авторы этих строк, знакомые уже с Павловска, окончательно. О лагере можно было судить хотя бы по этому: в одной квуце сидели Марат Дрейзин, Борис Муравчик, Илья Похис; в другой: Игорь Шлафман, Ян Финкельберг, Миша Белокопыт, именно там получивший звание Б-Г. По домам разъезжались уже не просто дети как таковые, а мужественные евреи, спетым и спитым коллективом.
     За считанные месяцы списки клуба увеличились с двухсот человек, до четырех тысяч. Была небольшая группа мадрихов, причисленных к лику святых, которые, надо отметить, в свою очередь почитали Авигдора, и все вместе были глубоко почитаемы широкими массами ханихов. Сохнут цвел!..
     А вот удастся ли нам избежать того, что должно неминуемо произойти и как дальше развивались события, вы узнаете в следующей главе.

Глава вторая – краткая: ЮДИТ ЛЮДМИР
     В то время (1992–1993 гг.) клуб представлял собой строгую иерархическую систему, состоявшую из Авигдора на вершине, старых мадрихов, которые были где-то посередине, и новых мадрихов, за людей не считавшихся до тех пор, пока они не докажут свое право на выживание первым лагерем. Одиноким аппендиксом на ветвях власти болтался Герман, совмещая в себе должности директора клуба, завхоза, главного оператора и просто любителя... клубнички.
     Осенью 1993 года случилось страшное. Закончился срок шлихута Авигдора. За это время мы привыкли к тому, что его решения не всегда совпадали с правилами, а правила с решениями. Однако все они шли на пользу клуба в его понимании.
     Апофигеем и апофеозом чудес демократии в этот период стала отвальная Авигдора с пресс-конференцией по принципу "Кто хочет задать вопрос, вот список". Улетев и прихватив с собой самолет мадрихов, он все равно остался в нашей памяти.
     К приезду Юдит (следующий шалиах) в клубе остался одинокий аппендикс Герман, Миша Белокопыт (Б-Г), Боря (ныне Бен) Муравчик, Марат Дрейзин, Маша Эдельман, Сева, в девичестве Краснов (ныне Себастьян Адамс), Саша Клейнер, Настя Кочубей и скромные авторы этих строк.
     Есть немногое, что можно написать в связи с Юдит. Шабат был переименован в "Авдала" и перенесен на субботу, целующиеся мадрихи и ханихи, а также спиртные напитки вызывали у слабой и религиозной Юдит рвотные рефлексы. И после зимнего лагеря 1994 года ее шлихут закончился. Какие последствия это имело для Сохнута, смотрите ниже, то есть в новой главе.

Глава третья: ЭЛИ ЗАРХИН – тоже не длинная.
     После короткого периода безвластия, когда в Клуб перестали приходить люди и всем казалось, что хуже уже быть не может, шалиахом был назначен Эли. И мы поняли, как мы ошибались!!!! Стало много хуже...
     За неполный год своего властвования он успел перессорить почти всех мадрихов друг с другом. По Клубу ходил “товарищ Стук”. Один из скромных авторов этих строк (Илья Похис) был торжественно выгнан из мадрихов с сообщением по месту работы (Иерусалим). К нему присоединились Марат Дрейзин и Борис Муравчик. Короче говоря, проведя два ничем не примечательных лагеря, он уехал. И больше о нём никто не слышал.
     Самой яркой находкой того лета стала всеми потом почитаемая Наталия Бриллиантова.
     О наступившем после этого самом длительном периоде безвластия в Сохнуте и о счастливом окончании этой тёмной полосы в истории Клуба читайте в наших следующих репортажах.

     Шалиах – посланник; здесь: куратор Молодежного клуба, присланный из Израиля.
     Шлихут – посланничество; здесь: кураторство Молодежного клуба.
     Мадрих – вожатый, организатор клубных мероприятий (забойных тусовок).
     Ханих – рядовой еврей из подрастающего или уже подросшего поколения, тот, кто просто приходит в Клуб, ездит в лагеря.
     Квуца – то же, что в пионерском лагере отряд.
     Пионерский лагерь – песня нашего детства.
     Сохнут – Еврейское агенство для Израиля. А также условное название Молодежного клуба, организованного этим Агенством.
     Завхоз – заведующий хозяйством.
     „HARLEY DAVIDSON” – мотоцикл.