 |
Хронология действий палестинцев, приведших
к вспышке насилия два года назад, показывает, что она была запланирована
заранее, и вопрос Иерусалима был использован лишь как повод.
Через несколько дней после провала переговоров
в Кемп Дэвиде в июле 2000 года принадлежащий палестинской администрации
ежемесячный журнал “Аль-Шухада” (“Мученики”) опубликовал следующее письмо
(в номере от 25 июля): “От делегации на переговорах [в Кемп Дэвиде], возглавляемой
нашим руководителем и символом Абу Аммаром (Ясером Арафатом), к храброму
народу Палестины – будьте готовы. Битва за Иерусалим началась”. Письмо
появилось вслед за поступавшими из Кемп Дэвида сообщениями, в которых подчеркивалось,
что встреча в верхах потерпела неудачу из-за непримиримости Арафата. Согласно
палестинским источникам, письмо было написано одним из ведущих советников
Арафата и одобрено самим председателем Палестинской администрации.
Письмо появилось в журнале, который распространяется
только среди сотрудников служб безопасности Автономии. Оно не было опубликовано
ни в одной газете, выходящей в Иерусалиме и Рамалле. Послание Арафата своим
боевикам было предельно ясно: “Будьте готовы к тотальной конфронтации с
Израилем, потому что я отказываюсь принять диктат Израиля и Америки”.
Месяцем позже – уже после возвращения Арафата
в Газу – комиссар полиции Палестинской автономии генерал Гази Джабали сказал
в интервью официальной палестинской газете “Аль-Хайят аль-Джадида”, опубликованном
в номере от 14 августа: “Когда час конфронтации пробьет, палестинская полиция
будет в первых рядах вместе с благородными сынами палестинского народа”.
Фрейх Абу Миддейн, министр юстиции автономии,
сказал в интервью той же газете, опубликованном 24 августа 2000 года: “Вооруженная
борьба на пороге, и палестинский народ готов принести в жертву даже 5 тысяч
своих сынов”.
Другое официальное издание Автономии, “Аль-Сабах”
(“Утро”), в номере от 30 августа вторит этому нагнетанию: “Мы объявим всеобщую
интифаду за Иерусалим. Время интифады пришло, время для джихада пришло”.
Эта поджигательская риторика началась даже
раньше, чем Арафат и его люди покинули Кемп Дэвид. Официальный представитель
Автономии, который был в Кемп Дэвиде с Арафатом, сказал, что председатель
ПА был вне себя от гнева на Израиль и США, потому что они обвинили его
в срыве переговоров. Он чувствовал, что и премьер-министр Эхуд Барак, и
президент Билл Клинтон предпринимают попытки вывести его из игры, заявляя,
что палестинский народ заслуживает лучшего лидера.
По возвращении из Кемп Дэвида Арафату был
устроен восторженный прием, его изобразили как арабского и мусульманского
лидера, который отказался от какого-либо компромисса в том, что касалось
исторических, национальных и религиозных прав палестинского народа. Опросы
общественного мнения показали крутой рост популярности Арафата, и даже
его соперники возносили ему хвалу за бескомпромиссность. Арафат сказал
своим доброжелателям, пришедшим приветствовать его в Рамалле, что он отказался
принять на себя роль “Садата номер два”.
“Добро пожаловать, Арафат – герой войны и
герой мира” – гласил один из плакатов на улицах Газы, когда кортеж машин
Арафата следовал из местного аэропорта в резиденцию. На другом было написано:
“Иерусалим сегодня – в наших глазах, завтра он будет в наших руках”.
Ранее в тот же день сотни палестинцев маршировали
по улицам города, требуя возобновить интифаду против Израиля. Воодушевленные
неудачей в Кемп Дэвиде, Хамас и Исламский джихад выступили с заявлениями,
призывающими Арафата отказаться навсегда от мирных переговоров с Израилем
и вернуться к вооруженной борьбе.
Обе эти радикальные исламские группировки
рассматривали провал в Кемп Дэвиде как новое свидетельство того, что Израиль
не настроен серьезно на достижение справедливого и всеобъемлющего мира
с палестинцами. Их представители сказали также Арафату, что саммит в Кемп
Дэвиде доказал лишь то, что США остаются целиком на стороне Израиля.
После Кемп Дэвида Арафат посетил почти все
арабские государства, за исключением Сирии и Ирака, убеждая руководителей
поддержать его позицию. Он также побывал в нескольких европейских странах,
предложив им объяснение своей политики.
“Иерусалим и его святые места, особенно мечеть
Аль-Акса, принадлежат миллиарду мусульман, и у меня нет права отдать их
кому бы-то ни было”, – сказал он арабским королям и президентам. Арабские
лидеры заверили Арафата в поддержке. Но визиты в другие столицы мира показали,
что впервые за многие годы международные симпатии оказались на стороне
Израиля. Для Арафата это послужило сигналом его возможной изоляции на международной
арене. За прошедшие почти тридцать лет лидер ООП привык к тому, что во
всем мире его встречают с почестями, как главу государства. Он также привык
выслушивать благожелательные слова в свой адрес и в адрес дела, которое
он представлял. Теперь ситуация на Западе начинала складываться не в его
пользу.
Помощник госсекретаря США Эдвард Уокер был
отправлен в турне по 14 арабским государствам с попыткой убедить их руководителей
отказаться поддерживать Арафата, но время было уже упущено.
По мере того, как давление на Арафата усиливалось,
он стал вести себя еще более вызывающе, что выразилось в заявлении о намерении
13 сентября 2000 года объявить о создании государства Палестина. В интервью
саудовской газете 1 августа Арафат сказал: “Я не собираюсь отказываться
от заранее установленной даты создания государства. Оно будет создано по
воле Аллаха, именно в этот день – 13 сентября, независимо от того, согласен
ли кто-нибудь с этим или нет”.
Почти все арабские страны благословили Арафата.
Председатель ПА получил также обещание дипломатического признания от президента
Южной Африки Табо Мбеки, который обладал в то время большим влиянием на
многие страны третьего мира. Арафат был настолько уверен в широкой поддержке
этого шага, что отдал распоряжение министерству планирования и международного
сотрудничества приступить к обучению палестинцев дипломатии.
Но 10 сентября Арафат и Центральный совет
ООП были вынуждены еще раз отложить запланированное объявление о создании
государства. Это решение только усилило чувство разочарования среди элиты
палестинцев, которая обвинила США в слепой поддержке Израиля.
Одновременно с наращиванием политического
наступления, ПА приступила к подготовке к вооруженному противостоянию с
Израилем. Сотрудники служб безопасности в интервью местным органам печати
открыто говорили о надвигающемся военном столкновении. Некоторые даже предупреждали,
что территория ПА будет превращена в “кладбище” для Армии обороны Израиля,
если та посмеет снова оккупировать Западный берег и полосу Газа. Эти заявления
были сделаны в ответ на слова тогдашнего начальника генштаба Шауля Мофаза,
который предупредил, что Израиль введет в дело танки и самолеты, если палестинцы
развяжут вооруженную борьбу.
Согласно сообщениям из Газы, в середине августа
некоторые полувоенные образования ПА провели маневры и тренировки на уровне
батальонов. Более того, многие высокопоставленные сотрудники служб безопасности
ПА были направлены на военные курсы в Египет, Йемен, Алжир и Пакистан.
Рядовые палестинцы стали ощущать возросшую напряженность, когда члены группы
17, элитного подразделения Арафата, начали копать окопы и укреплять позиции
мешками с песком. В течение нескольких дней большинство полицейских участков
и баз ПА стали выглядеть, как настоящие укрепленные пункты.
Еще во время переговоров в Кемп Дэвиде подчиняющаяся
Арафату организация Фатх, самая крупная группировка в составе ООП, приступила
к подготовке палестинских подростков к вооруженной борьбе в 40 тренировочных
лагерях на Западном берегу и в полосе Газа.
Некоторые сотрудники ПА и комментаторы СМИ
стали призывать к применению стратегии Хизболлы, которая, по их мнению,
несколькими месяцами ранее привела к отводу армии Израиля из Южного Ливана.
Лидеры Хизболлы, включая ее генсекретаря Хасана Насраллу, появились в программах
арабских спутникоых телевизионных сетей, высмеивая Арафата и его команду
на переговорах и утверждая, что Палестина может быть освобождена только
силой, а не путем переговоров.
Назначенные палестинской администрацией имамы
мечетей на Западном берегу и в полосе Газа начали называть Израиль не иначе
как “сионистский враг” и призывать всех мусульман выйти на войну с неверными.
По словам одного из проповедников из Газы, “все оружие должно быть нацелено
на евреев, врагов Аллаха, проклятый Кораном народ, который Коран описывает
как народ обезьян и свиней, поклоняющихся тельцу и идолам”. Другие имамы
говорили о долге освободить Палестину от сионистских агрессоров. И на этот
раз речь шла не только об освобождении Западного берега и полосы Газы.
Наряду с ними стали называть Иерусалим, Яффо, Хайфу и Ашкелон.
Проведенный 3 августа независимым Палестинским
центром политических исследований опрос показал, что две трети палестинцев
поддерживают идею новой интифады. Впервые после подписания соглашений в
Осло большинство палестинцев заявило, что поддерживает насильственные действия
против Израиля.
В попытке предотвратить неизбежное столкновение
высокопоставленные израильские и палестинские политические деятели, включая
генерального секретаря ПА Тайеба Абделя Рахима и израильского заместителя
министра обороны Эфраима Снэ, встречались, чтобы снизить уровень напряженности
и предотвратить вспышку насилия. Эти встречи проводились с согласия Арафата,
на которого оказывал давление Вашингтон.
Год с лишним спустя, в первую годовщину интифады,
лидер Фатха на Западном берегу Маруан Баргути 22 октября дал интервью издающейся
в Лондоне арабской газете “Аль-Шарк аль-Аусат”. Он признал, что играл существенную
роль в разжигании интифады. “Я знал, что взрыв был намечен на конец сентября,
но когда Шарон решил подняться к мечети Аль-Акса, я понял, что это – самый
удобный момент для начала интифады. В ночь перед визитом Шарона на аль-Харам
аль-Шариф (Храмовую гору) я участвовал в телевизионной программе одной
из местных телестанций, и я воспользовался представившейся мне возможностью
обратиться к телезрителям с призывом придти на следующее утро к мечети
Аль-Акса, чтобы не дать возможности Шарону подняться на аль-Харам аль-Шариф
и заставить его убраться восвояси. Я отправился в то утро к Аль-Аксе… Мы
пытались инициировать столкновения, но нам не удалось добиться своего из-за
возникших между нами разногласий… После того, как Шарон ушел, я вместе
с другими людьми оставался там еще часа два, и мы обсуждали ситуацию и
то, как нам надо реагировать, и не только в Иерусалиме, но и во всех других
городах. Мы связались со всеми [палестинскими] группировками”.
Позже в этот день Баргути посетил район в
собственно Израиле, где должен был участвовать в конференции. Он объяснил:
“Пока мы ехали сюда на машине, я подготовил от имени Верховного командования
Фатха листовку, текст которой был согласован с нашими братьями (т.е. Хамасом).
В ней мы призывали отреагировать на то, что произошло в Иерусалиме”.
Имад Фалуджи, министр связи ПА, признал 11
октября 2001 года, что вспышка насилия была запланирована в июле, задолго
до “провокации” Шарона. Он сказал: “Тот, кто думает, что интифада вспыхнула
в результате презренного визита Шарона в мечеть Аль-Акса, глубоко ошибается…
Эта интифада была запланирована заранее, сразу же после возвращения президента
Арафата с переговоров в Кемп Дэвиде, где он хлопнул дверью перед лицом
президента Клинтона. Арафат остался непреклонен и бросил вызов Клинтону.
Он отверг условия американцев, и он сделал это в самом сердце Америки”.
Сахер Хабаш, член Центрального совета Фатха,
сказал в интервью палестинской газете “Аль-Хайят Аль-Джедида” 7 декабря
2000 года: “После переговоров в Кемп Дэвиде движению Фатх стало ясно, как
и предупреждал брат Абу Амар (Арафат), что следующий этап требует от нас
быть готовыми к конфликту с Израилем, потому что премьер-министр Барак
не является партнером, способным принять во внимание чаяния нашего народа.
Благодаря такой оценке ситуации Фатх оказался наиболее подготовленным к
конфликту из всех национальных движений палестинцев. Во время переговоров
в Кемп Дэвиде мы рассчитывали на то, что президент Клинтон окажет давление
на израильское правительство еще до нашего отъезда и что поэтому Барак
согласится на политическое решение, которое будет приемлемо для нас. Но
стало ясно, что американская позиция совпадает с израильской: разделение
суверенитета над аль-Харам аль-Шариф и раздел Восточного Иерусалима на
четыре или пять частей, чтобы обеспечить израильский контроль над всем
Иерусалимом.
В свете этой информации, после анализа политической
ситуации и в соответствии с тем, что сказал брат Абу Амар, движению Фатх
стало ясно, что следующий этап потребует от нас быть готовыми к конфронтации.
Для того чтобы сыграть предназначенную для него роль, Фатх скоординировал
свои административные, гражданские и суверенные органы, и поэтому не удивительно,
что начало интифады не застало нас врасплох. Движение Фатх было убеждено,
что феномен всеобъемлющей борьбы обязательно проявится на последнем этапе
урегулирования”.
В конце октября, почти через два месяца после
начала интифады, Арафат отправился на переговоры в Шарм аш-Шейх против
воли большинства палестинских группировок и некоторых министров своего
кабинета. Источники из ПА сообщали, что решение Арафата отправиться на
переговоры было принято, главным образом, под давлением Египта и Саудовской
Аравии, которые боялись, что израильско-палестинский кризис выйдет из-под
контроля. С точки зрения Арафата премьер-министр Барак и его правительство
больше не были партнерами в деле мира.
Как и ожидалось, “соглашение о прекращении
огня”, достигнутое в Шарм аш-Шейхе, вызвало критику со стороны многих палестинцев,
которые были убеждены, что Арафат находится под мощным давлением Вашингтона.
Представители ПА говорили журналистам, что принятие Арафатом этого соглашения
было “скорее жестом вежливости по отношению к президенам Клинтону и Мубараку,
которые организовали встречу”. Позже Арафат отверг просьбу израильтян и
американцев призвать лично палестинскую улицу к сдержанности и к восстановлению
спокойствия. “Арафат был по-настоящему оскорблен тем, что его обвиняли
в провале переговоров в Кемп Дэвиде”, – объяснил один из палестинских участников
переговоров. – “Именно поэтому он не был готов унизить себя призывом к
прекращению насилия”.
На самом деле интифада оказалась лучшим выходом
для Арафата. Она началась в нужное время, поскольку отвлекла гнев палестинцев
от коррумпированного и недееспособного режима. Кроме того, насилие объединило
различные палестинские группировки в борьбе против общего врага. В каком-то
смысле интифада спасла Арафата и его правительство, поскольку она направила
гнев и разочарование палестинцев в сторону Израиля. Другой причиной, по
которой Арафат не принял срочных мер по прекращению насилия в первые дни
интифады. Он рассчитывал, что она укрепит его позиции в будущих переговорах.
Арафат надеялся использовать интифаду, которая, по его расчетам, продлится
несколько дней или, самое большее, несколько недель, чтобы сказать Израилю
и всему миру, что это один из результатов срыва мирных переговоров. Вывод,
который сделал Арафат из переговоров в Кемп Дэвиде: лучшим методом добиться
новых уступок от Израиля является вовлечение в мирный процесс как можно
большего числа стран. Одной из его главных целей было вовлечь арабские
страны в конфликт с Израилем. Он постоянно напоминал арабским и мусульманским
странам, что Иерусалим и его святые места входят в их общую сферу ответственности.
Арафат и палестинцы в очередной раз были сильно
разочарованы недостаточной поддержкой конференции Лиги арабских стран,
которая состоялась в Каире в октябре 2000 года. Было произнесено много
слов, но не было сделано ничего реального.
Сейчас стало совершенно ясно, что прошедшие
два года насилия были намеренно организованы как часть общей стратегии
по интернационализации конфликта, чтобы заставить Израиль пойти на дальнейшие
уступки. Но насилие вышло из-под контроля. Теперь нам осталось найти способ
вырваться из этого замкнутого круга.