Одна моя несостоявшаяся знакомая (эта формулировка
– попытка отразить тот радостный факт, что знакомство исчерпалось перепиской
по электронной почте) – пожаловалась как-то на порядки в еврейском детском
садике, куда ходит ее ребенок. И то там не так, и это не эдак, и на автобусах
возят по еврейским памятным местам, и по пятницам надо детей раньше забирать,
и праздники не те отмечают. На это я ей заметил, что раз садик существует
на еврейские деньги, то евреи и могут решать, что делать по пятницам. Как,
собственно, любая частная организация. Кто платит, тот и... Хочешь командовать
– пользуйся услугами той организации, которой платишь. Например, платишь
налоги государству – допросись у ЖЭКа, чтобы дверь на подъезде починили.
На моем так она месяц висит на одной петле. На это мадам заявила мне, что
этот садик “по-моему, существует на деньги родителей” и что всякая ерунда,
которой учат там ребенка, не важна, но важно, что он учит иврит. Насчет
денег родителей – это даже не смешно, а фраза насчет иврита нас радует.
Критикует-то она критикует, но насчет будущего своего ребенка беспокоится.
А еще ей спасибо за тему для статьи.
Вот эта тема: можно ли пользоваться услугами
системы, если ты понимаешь, что она “не это имела в виду”? Боюсь, что тема
нас далеко заведет, но рискнем. Вот пример: Америка принимает евреев, и
все знают почему. Но назвать сегодняшних эмигрантов из России беженцами
трудно, и об этом говорит невыезд очень многих людей со статусом. С другой
стороны, если тебя считают беженцем, то зачем требовать, чтобы у тебя был
в Америке родственник? Получается какая-то нечестность. Та же история с
гринкартой. Ты выиграл, а воспользоваться не можешь. Получается, что Америка
ведет себя не совсем честно: и помогает, но так, чтобы не очень перетрудиться.
Но и некоторые из нас ведут себя “не совсем” – рассказываем всякие байки
о преследованиях. Эта проблема имеет два общеизвестных решения.
Первое – заявить, что плевать на всех, я должен
быть честным. Должен иметь то, что называется “автономная мораль”. Если
меня не преследовали, то и я не буду этого говорить на собеседовании в
посольстве. Если не согласен, что детей надо учить тому-то и тому-то, не
буду их отдавать в садик, буду сама с ними сидеть, а по ночам мыть полы
в подъезде, “стирать на чужих людей”. В жизни всегда есть место подвигу,
жить не по лжи и так далее.
Второй вариант – заявить, что систему создавали
не дураки. И если они сделали ее такой – им виднее. Америка сама решала,
как ей принимать эмигрантов. Скажем ей спасибо и воспользуемся. Если не
можем – поедем в Канаду или Австралию. В одной климат привычнее, в другой
море, наверное, чище. Если евреи устроили свой детский садик именно так
– их дело. Имели они в виду, что ребенок верит в то, что написано в Торе
или не имели – меня не колышет. Приходят в еврейскую школу девицы в брюках,
намазанные слоем в сантиметр, надушенные так, что птицы с деревьев падают,
нацепляют перед входом нечто, долженствующее изображать юбку, и с гоготом
отцепляют ее по выходе – не важно. Если ребе сочтет нужным – будет проверять,
нюхать и т. д. Не проверяет – его проблемы. В рамках, дозволенных системой,
я могу делать все, что хочу.
Итак, существует ли автономная мораль? Что
есть человек: газ, который заполняет все предоставленное пространство,
или твердое тело, имеющее свою форму? Про лужу на полу не будем...
Прежде всего, приведем главный аргумент за
отсутствие морали. Те, кто создавал систему, были (и есть) не глупее нас.
Создатели системы еврейского образования, видимо, считали, что влияние
иврита окажется сильнее дешевой косметики, и из детишек вырастет что-то
пристойное. Кстати, довольно часто так и получается. Но, во-первых, не
всегда, а во-вторых, перекладыванием ответственности на другого не всегда
удается снять ее с себя – это не рюкзак!
Второе возможное оправдание – известная фраза
“да послужишь ты Г-споду и дурными своими намерениями”. Фраза известная,
красивая и, по-видимому, во многих случаях правильная. Но все-таки хотелось
бы понимать, что и почему мы делаем. При этом обратим внимание, что во
фразе сказано “послужишь намерениями”. Как можно послужить намерениями?
Послужить можно, вроде бы, только действиями.
В свое время Лев Николаевич Толстой сформулировал
важную и по сей день не решенную задачу “как из воль отдельных людей складывается...”
и т. д. – помните? Он-то имел в виду действия, но даже на уровне действий
решить задачу – как из действий людей складывается функционирование общества
– пока не удалось. Хотя отдельные люди успешно решают эту задачу на бытовом
уровне: где нужно нажать, чтобы задергалась. Эти люди называются политиками.
Гениальные политики, типа Гитлера и Сталина, посылали на смерть миллионы.
Бен-Ладен с Арафатом им пока в количественном отношении уступают. Но идеология
у товарищей – на уровне, так что и количественно могут дорасти.
Заметим, что метеорологи, предсказывая погоду,
не интересуются поведением отдельных молекул. Да и понять, как ведет себя
“песчаная картина” (знаете – эти переворачивающиеся стеклянные штучки с
песком и водой?), изучая свойства песчинок, на уровне законов Ньютона невозможно.
Для описания поведения больших ансамблей существуют другие законы. Существуют
они и для общества, проблема лишь в том, что законы не сформулированы на
том уровне ясности, который есть в физике, и не преподаются в школе. И
произойдет это не скоро – политики, надо полагать, будут против, по крайней
мере, в некоторых странах.
Теперь обратимся к морали. На элементарном
уровне взаимодействие “моралей” есть. Мои установки, мои намерения, моя
мораль зависит от морали других людей. Даже не всегда от действий – конкретные
действия могут быть направлены не на меня, но они дают мне знать о морали
моего собеседника или системы. Конечно, всегда можно возразить, что человек,
принимая во внимание мораль собеседника, на самом деле ждет действий, надеется
на них. Может быть, и так, но – посмотрим в окно или на “песчаную картину”
– мы можем предполагать те или иные действия песчинки или молекулы, но
мы все равно не вспоминаем о них, когда размышляем, брать ли зонт.
Новая ситуация возникает тогда, когда мы пользуемся
новыми законами, новой наукой для ее описания. Точнее, не возникает – она-то
была всегда – а возникает в нашем понимании, отражается в нашем сознании.
Для описания взаимодействия “моралей” и использования этого взаимодействия
для предсказаний еще не создан язык, аналогичный языку физики. Но если
он и будет создан, то все равно не будет объяснять или предписывать что-либо,
касающееся отдельного человека. Так же, как наука прогноза погоды, если
она будет создана, ничего не скажет об отдельной молекуле. Возможно, что
знание “добра и зла” подразумевает именно знание законов морали, к которому
человек (человечество) может прийти, но которое оно не должно получить
в готовом виде (собственно, и законы Ньютона не упали с яблони). При этом
знание законов морали не ограничит свободы воли: песчинка свободна. Законы
морали будут звучать примерно так: “Общество, которое верит, думает, надеется,
мирится, сочувствует тому-то и кому-то, со временем становится таким-то”.
Или так: “При взаимодействии двух обществ с такими-то моральными характеристиками
происходит следующее: их морали изменяются так-то. Или – образуется общество
с такими-то моральными характеристиками”.
Вы скажете, а что нам с того? Ответ прост
– очень даже что. Во-первых, не во всяком обществе мы можем жить. Во-вторых
– и тут возникает связь между миром морали и “материальным миром” – не
всякое общество выживает. Если погода эволюционирует так, что за окном
становится минус семьдесят, то вымерзает вся метеорология вместе с метеорологами.
Мораль тоталитаризма, мораль исламского фундаментализма такова, что, если
посмотреть из космоса, Земля скоро станет краснее Марса. Так что эволюция
морали и взаимодействие морали обществ имеют к нам прямое отношение.
Человек отличается от песчинки в частности
тем, что может это понять. А иногда может даже воплотить свое понимание
в действие.