“С точки зрения антисемита, я еврей”
За свою сравнительно недолгую жизнь на телевидении — с 1986 года — Владимир Познер завоевал немало наград. Но он не “забронзовевший”, наоборот — естественный, обаятельный, умный, по-мужски неотразимый. Его интервью — это не стандартный набор вопросов и ответов, а живой, захватывающий разговор.
— Ваша передача традиционно открывается одними и теми же словами: “В
эфире программа “Времена” — программа о главных событиях недели. Они важны
потому, что касаются каждого”. А ближневосточные события, например, россиян
как-то касаются?
— Естественно. Мы даже сделали специальную
программу о терроризме. В ней выступал Примаков, личность, как известно,
не вызывающая позитивных реакций у израильтян. Примаков был один — это,
к сожалению, было условием, которое он поставил. Так и сказал: “Я не хочу
ни с кем спорить. Я готов прийти к вам в программу, но в качестве солиста”.
Мы пошли ему навстречу, хотя это и было неправильно. Примакова многие считают
проарабски настроенным политиком. Однако человек он умный и хитрый, а посему
высказывал достаточно сбалансированную точку зрения. Мол, в конфликте виноваты
обе стороны. И ни слова о том, что “отдельные руководители” поддерживают
терроризм на “автономном” уровне.
Кстати, у многих бывших граждан бывшего Советского
Союза, живущих ныне в Израиле, эта программа вызвала отрицательные эмоции.
Я получил около пятидесяти писем, и все “ругачие”. Я читал их с сожалением.
Мне было жаль, что люди так реагируют — почти автоматически, как собака
Павлова: звонок раздается — и пошла слюна. Стоило лишь что-то критическое
сказать в адрес Израиля — мгновенно наклеивают ярлык: ты — антисемит. Меня
это не задело: уж я-то знаю, кем являюсь на самом деле. Обвинять меня в
антисемитизме просто смешно. Обычно меня клюют за то, что я слишком прозападный
человек, ну и вообще “жидовская морда”.
— Вы и это слышали в свой адрес?
— Приходилось. В 1953 году, например, меня
отказывались принять в Московский университет, так как моя фамилия была
Познер. Я 38 лет был вообще невыездным.
— А вы знаете происхождение фамилии Познер?
Откуда она взялась?
— Предки моего отца бежали из Испании в 1492
году. Они оказались в Польше, в городе Познани. Отсюда, вероятно, и Познер.
Но вы знаете, мне кажется, что отец не очень хотел быть евреем. Он говорил:
я — русский интеллигент. И меня воспитывал соответственно.
— Как вы определяете свое амплуа?
— Обычно о себе говорю так: я журналист, который
занимается не только вопросами политики.
— Знакомо ли с вашим творчеством израильское руководство?
— Понятия не имею. Меня знает ваш посол в
Москве и, по-моему, очень хорошо ко мне относится. Шимон Перес меня знает.
Мы с ним познакомились много лет назад на борту одного шикарного круизного
теплохода “Елизавета Вторая”. Как-то вечером Перес пригласил меня поужинать.
И вот мы сидим, и я ему говорю: “Господин Перес, у меня к вам личный вопрос.
Я родился от матери-католички, а отец у меня — еврей, атеист. Я крещеный
католик, хотя и совершенно неверующий человек. По Галахе я — “гой”, потому
что мать моя нееврейка. Но с точки зрения антисемита — безусловно, еврей.
И еще: я родился во Франции, жил в Америке, Германии, а теперь — в России.
Никак не могу разобраться, кто же я...”
Перес посмотрел на меня и сказал: “Если вы,
мистер Познер, не знаете, кто вы, то, наверное, вы — еврей!”
Я прямо упал! Я так хохотал! Я его очень люблю,
он просто чудесный человек. Вот он меня знает. Еще знает меня Нетаниягу.
Он был в программе, которую мы вели с Филом Донахью.
— А в Израиле вы были?
— Да. Есть такая организация — Всемирный женский
форум. Моя жена — член этой организации. Года три тому назад форум устроил
съезд в Иерусалиме. И я поехал туда в качестве супруга. И это было замечательно.
Мне не надо было работать, не надо было ничего делать, я — супруг!
— И вы бездельничали, слоняясь по Иерусалиму.
— Но как! Я все исходил! Иерусалим — поразительный
город. Даже не в том дело,— красивый, некрасивый. Он — уникальный. Я хочу
еще там побывать, хочу поездить по стране, хочу почувствовать израильтян.
— Одной из причин проигрыша Израиля в информационной
войне называют военную цензуру. Она действительно мешает одерживать победы
на “невидимом фронте?”
— Как только журналист сталкивается с цензурой,
он сразу настраивается на определенный лад: ага, значит, они что-то скрывают.
И, увы, подозрения эти не всегда надуманны. Был, например, случай, когда
погибли пять палестинских подростков. Израиль пытался скрыть этот факт
от мировой общественности, а результат получился обратный, потому что все
западные телекомпании подали этот факт в трактовке палестинцев. И никто
не сказал, что эти подростки не просто вышли погулять, а швыряли камни
и бутылки с зажигательной смесью в солдат ЦАХАЛа. Никто не сказал, что
это будущие, если не настоящие террористы.
Иногда кажется, что нынешнему руководству
Израиля все равно, что думает мир. Потому что у них имеется стандартный
ответ на все случаи жизни: если мир так думает — значит, им правят антисемиты.
— Так вы полагаете, что евреи и палестинцы
никогда не будут жить в мире?
— Что-то неизбежно произойдет, иначе просто
быть не может. Израиль не исчезнет, это однозначно. И палестинцы не исчезнут.
Придется им мирно сосуществовать. Этот вопрос будет решен. Будет израильское
государство — само собой, будет палестинское государство — само собой.
Но разделение — это лишь первый шаг. Далее потребуется определенное международное
вмешательство. Я не верю, что сами по себе эти две стороны хоть о чем-то
договорятся.