Вообще-то разыскивать в российских журналах
тексты о евреях или написанные евреями – занятие неинтересное и несколько
провинциальное. Ну, много таких текстов, ну и что из этого? Но связанные
с “еврейской” темой произведения, напечатанные в последних номерах “Иностранной
литературы” и “Искусства кино” очень интересны сами по себе
и заслуживают обсуждения.
Лучшее, как всегда, “ИЛ”. Я согласен с поэтом и критиком Глебом Шульпяковым,
что лучшие российские романы сейчас – это романы переводные. В № 10 напечатан
новый роман Нобелевского лауреата немца Гюнтера Грасса. “Траектория
краба” – короткий (что для автора нетипично) и крайне пессимистичный
роман. Действие происходит в 30–40-е годы прошлого века и в наши дни. В
1936 году еврей-студент, потрясенный разгулом антисемитизма в Германии,
демонстративно убивает нацистского агента в Швейцарии, некоего Густлофа.
Тот становится национальным героем, его именем называют роскошный океанский
лайнер. В 1945 этот лайнер, вывозящий из Восточной Пруссии немецких беженцев,
но также и офицеров Вермахта, и военное снаряжение торпедирован советской
подлодкой. Погибли тысячи женщин и детей. Все это подлинные факты. Далее
начинается вымысел. Уже в наши дни в Интернете ожесточенно спорят два тинэйджера
– немец-неонацист и еврей-антифашист, идентифицирующий себя с тем самым
студентом, убившим Густлофа. Спорят о нацизме, о евреях, о немецкой вине,
о вине союзников. В конце концов они встречаются, и нацист убивает антифашиста
пятью выстрелами – точно так же, как был убит Густлоф. Итак, история описала
 |
В Германии роман упрекали в “релятивизации зла”, то есть в уравнивании палачей и жертв. Это сейчас модная тенденция, но к роману Грасса особого отношения не имеет. Грасс пытается донести очень важную мысль: конечно, нельзя забывать прошлое, но нельзя и бездумно “вживаться” в него, нельзя играть чужую роль, надо жить в пространстве разума, а не мифа.
В 7–8 номерах “ИЛ” совершенно другой, но не менее интересный текст – фрагменты автобиографии Артура Кёстлера. Венгерский еврей Кёстлер писал минимум на 4-х языках (венгерский, немецкий, иврит, английский), был журналистом, кибуцником, партийным функционером, подпольщиком, солдатом, популярным романистом, а в конце жизни создал скандальный научный труд об этногенезе европейских евреев “Тринадцатое колено”. Он был сионистом правого толка в молодости и сторонником ассимиляции евреев в поздние годы правоверным коммунистом и жестким антисталинистом (в перестроечный годы у нас был популярен его роман “Слепящая тьма”), и, наконец, в 1983 году, в возрасте 78, лет чета Кёстлеров совершила двойное самоубийство.
Сам Кёстлер о своем времени и о своем поколении написал: “По меньшей мере три четверти людей, с которыми я был знаком, погибли в Испании, были отправлены в газовую камеру Бельзена, ликвидированы в России”. Кёстлер выжил, написал много романов, это хорошие, увлекательные книги. Но его автобиография представляется много более значительным текстом. Не такой уж редкий случай: “Былое и думы”, бесспорно, лучшая книга Герцена, а “Люди, годы, жизнь” если не лучшее, то наиболее популярное произведение Эренбурга.
Две главы автобиографии посвящены жизни автора в Палестине – в кибуце и в Иерусалиме. Их стоит прочесть хотя бы потому, что не так много литературных знаменитостей европейского ранга провели молодость в Палестине и описали этот колоритный мир. “Муллы в среднем дважды в год призывают к кровавой бойне”; “миролюбивый араб шел в мечеть, слушал проповедь имама, мчался домой, хватал нож и вырезал всю еврейскую семью, не исключая и младенцев”; “еврейские партии ненавидели друг друга, англичан и арабов – именно в такой последовательности”; “еврейская пресса была невыносимо провинциальной и напыщенной”.
Мало что изменилось на Ближнем Востоке за 75 лет: разве что англичан нет да “миролюбивый араб”, прослушав проповедь (можно по ТВ), хватается не за нож, а за автомат или бомбу. Надо сказать, что объективность Кёстлера-мемуариста особых сомнений не вызывает хотя бы потому, что о кибуце и кибуцниках он пишет вполне восторженно, несмотря на неудачный опыт: Кёстлер не выдержал испытательного срока и был из коммуны изгнан.
Интересные материалы о Холокосте и арабо-израильском конфликте есть в 10 номере “Искусства кино”. Номер вообще получился “еврейским”: в нем помещена киноповесть И. Туманян “Провокация века” – об убийстве Михоэлса, деле Еврейского антифашистского комитета, “деле врачей”; текст довольно банальный, разве что есть несколько интересных цитат. Есть несколько рецензий на фильм Романа Полански “Пианист” о Варшавском гетто, получивший “Золотую пальмовую ветвь” на последнем Каннском фестивале. В рецензиях размышляется о трудности (или невозможности?) отражения Холокоста в искусстве.
 |
Очень интересна статья М. Трофименкова “Зло не бывает меньшим” (подзаголовок – “Политкорректность в каннском зеркале”). Материалом служат три фильма каннского фестиваля – “Арарат” А. Эгояна, израильский “Недва” А. Гитана и палестинский “Божественное вмешательство” Э. Сулеймана. В статье есть соображения об истории Израиля, об израильско-палестинском противостоянии, а также общефилософские рассуждения, с которыми трудно согласиться. Статья Трофименкова, по-моему, отражает усвоенное ныне многими отношение к Израилю. Написать в приличном журнале “проклятые сионистско-фашистские убийцы топчут исконно арабскую землю Палестины” нельзя. Но намекнуть на что-то подобное очень хочется. И тогда используется ложь в мелочах, стилистические изыски и, наконец, теория “релятивизации зла”.
Вот пример прямой лжи: “Основатели государства Израиль были отъявленными террористами, взрывавшими переполненные отели и вешавшими английских солдат в разгар борьбы с фашизмом”. Так вот: отель был взорван один – “Царь Эдип”, штаб английского оккупационного корпуса в Палестине; о теракте англичане были заранее предупреждены; акция была проведена не в “разгар борьбы с фашизмом”, а в 1946 году. Я не оправдываю теракты, но врать читателю не надо.
“Искалечена сама земля Палестины, изнасилованная барьерами, стенами, вырубкой рощ”. Никаких стен, наподобие Берлинской, на территории Палестины нет (а пока палестинцы не начали взрывать подростковые дискотеки, не было и блокпостов); “вырубка рощ” действительно проблема, связанная с колонизацией Палестины, прямого отношения к нынешней ситуации она не имеет.
Теперь о стилистических изысках. Если еврейские – то “боевики”, если палестинские – то “бойцы”. Сотрудники “Моссада” – “киллеры” (убийцы то есть), а хамасовские террористы – “камикадзе” (самоубийцы; что-то благородно-самурайское). Подчеркну: я не считаю, что г-н Трофименков должен быть на стороне израильтян. Отвращение вызывает подтасовка фактов и использование приемов советской антисионистской пропаганды.
И, наконец, философская концепция статьи: “выбор между “злом киллеров “Моссада” и [злом] камикадзе “Хамаса” – ложный”. “Меньшего зла не бывает”. Такая позиция допустима в рамках религиозной – буддийской, даоистской или манихейской – парадигмы. Как только мы оказываемся в сфере актуальной политики, тезис об отсутствии “меньшего зла” звучит невыносимо фальшиво. Бессудное убийство даже террориста (чем занимаются “киллеры “Моссада”) – зло (как, впрочем и узаконенное убийство – смертная казнь). Но приравнять к нему хамасовские взрывы в автобусах и на дискотеках – кощунство. Это значит выдать индульгенцию убийцам детей и продемонстрировать равнодушие к жертвам.
В начале статьи говорилось о Грассе и Кёстлере. И тот, и другой понимали, что против фашизма борются отнюдь не только безупречные ангелы света. И тот, и другой сделали выбор и всю жизнь писали книги, не лгущие читателю, не развращающие его ловкой демагогией.
Леонид Цыткин
Сайт создан в системе uCoz