"Народ мой" №19 (311) 16.10.2003
Чеченский конфликт – это международный конфликт, происходящий в рамках противостояния
цивилизованного мира исламскому терроризму.Ариэль Коэн (Ariel Cohen),ведущий эксперт Фонда “Наследие”
(Heritage Foundation)Вопрос: Кто виноват в создании нынешней ситуации в Чечне?
Коэн: Ошибок хватает с обоих сторон. Я всегда говорил и продолжаю утверждать, что развязывание войны администрацией Ельцина в 1994 году было неправильным шагом. Это ныне признают и советники Ельцина, даже те, кто в свое время поддерживал радикальные действия России в Чечне. В Кремле не прислушивались к мнению военных, например, к мнению Эдуарда Воробьева, командующего Сухопутными силами, который в свое время отказался участвовать в этой операции. Не была до конца доведена попытка договориться с тогдашним руководством Чечни – с Дудаевым, который просил о встрече с Ельциным. О ней же просил и Масхадов в 1996 году. Короче говоря, была совершена большая ошибка. Российское руководство не смогло придти к реальному мирному соглашению без развязывания боевых действий. И так как конфликт в Чечне продолжается, то это говорит о том, что российское военное руководство неправильно оценило как свои силы, так и силу чеченского сопротивления.
Тут можно перейти к вопросу об ответственности чеченской стороны. Чеченцы получили возможность построить независимое государство, и де-факто это государство уже существовало. Здесь напрашивается сравнение с палестинцами после подписания соглашений 1993 года, когда израильтяне вывели войска с Западного берега и сектора Газа. И палестинцы, и чеченцы этой возможностью практически не воспользовались. Вместо этого Чечня и Палестина превратились в государства, отличающиеся беспределом, криминальной деятельностью и отсутствием каких-либо условий для экономического развития. Это были совершенно неправовые квазигосударства, которые могли существовать лишь за счет финансирования, получаемого практически от одних и тех же источников – Саудовской Аравии, стран Персидского залива и радикально настроенной мусульманской диаспоры. Что и привело, фактически с разницей в один год (в 1999 году – в Чечне. в 2000 году – в Палестине), к началу нового витка военных действий. В случае с Чечней – это вторжение в Дагестан Басаева и Хаттаба, в Палестине – начало действий вооруженных толп и террористических организаций под руководством Ясира Арафата.
Важно дифференцировать экстремистов и умеренные круги. В Палестине есть крыло, которое готово сосуществовать с Израилем в границах палестинского государства, в случае Чечни можно говорить о возможности сосущестования с Россией в рамках широкой автономии. Если сегодня чеченцы пойдут на татарстанский вариант, то, мне кажется, что даже Масхадов смог бы договориться с Путиным. Но Масхадов оказался в ситуации человека, который поймал медведя, и теперь медведь его не пускает на мирные переговоры.Вопрос: И что делать дальше, чтобы остановить кровопролитие?
Коэн: Опять таки, я проведу параллели между Палестиной и Чечней. И в том и другом случае, без нейтрализации террористических организаций и прекращения их подпитки радикальными исламистскими кругами, не будет мирного процесса и не будет мирного решения. Конфликт будет принимать хроническую, тяжелую форму и станет, так называемым, “конфликтом малой интенсивности”. Такие конфликты могут продолжаться годами и десятилетиями, на них гибнут сотни и тысячи людей. И с этим России придется жить. Если, конечно, Россия не сможет уничтожить террористическое крыло и уговорить националистическое, более светское крыло, начать какой-то мирный процесс по варианту Татарстана. Но самое главное – экономика. Если людям платят за то, чтобы они убивали – они будут убивать, если им платят за то, что они работают – они будут работать. Без создания условий для развития бизнеса, инвестиций и т. д. они не прекратят убивать. А для того, чтобы начала развиваться экономика – нужно прекратить убийства и насилие. Получается заколдованный круг.
Конечно, в 1999 году налицо была некая манипуляция предвыборным процессом, и Путин был избран на волне всеобщего энтузиазма “идти воевать чеченцев”. Свою роль сыграли также взрывы жилых домов в Москве. В результате, сегодня многие оппозиционно настроенные представители российской интеллигенции настолько не верят своему правительству, что каждый раз, когда происходит теракт, они думают, что он был спровоцирован самим правительством. Это очень печально. В советское время народ не доверял власти, а сегодня этот разрыв не уменьшается, а , к сожалению, растет. Поэтому российская власть, с одной стороны, должна демонстрировать, что она пытается найти мирные варианты решения чеченской проблемы, с другой – должна показывать, что борется с терроризмом, а с третьей – должна установить диалог с обществом. Это особенно важно потому, что чеченский конфликт – не только внутрироссийский, не только кавказский, но и международный конфликт, происходящий в рамках противостояния цивилизованного мира исламскому терроризму.Washington ProFile
Сайт создан в системе uCoz