С 18 по 26 июля в Израиль из Голливуда приезжал Мистер Биг – Крис Нот, блистательно сыгравший одну из главных ролей в телесериале “Секс в большом городе”. Целью творческой командировки всемирно известного актера было участие в съемке рекламного ролика косметической фирмы “Кэрлайн”, за что Мистеру Бигу был выплачен скромный (по голливудским меркам) гонорар. Но то искреннее, неподдельное восхищение, с которым израильтяне принимали Криса Нота, не измерить никакими деньгами, даже если валюта – твердая.
Да и сам Нот оказался не только современным секс-символом, каким предстает перед зрителями герой остроумного и пикантного сериала, но и сильной, харизматичной личностью, наделенной блистательным интеллектом и утонченным чувством юмора.
Правда, пробиться “к телу” несравненного Мистера Бига оказалось задачей куда более сложной, чем проинтервьюировать кого-то из американских сенаторов. Узнав, что Крис Нот в сопровождении приставленных к нему Министерством туризма четырех телохранителей совершит восхождение в Иерусалим, чтобы вознести молитву у Стены плача, я помчалась в Старый город.
На часах – 17.25. Звезды никогда не опаздывают, но часто задерживаются. Значит – времени предостаточно. Примерно таким был ход моих мыслей, пока я преодолевала путь от подземелья древнеримского квартала Кардо до лестницы, ведущей к Стене Плача. Каково же было мое изумление, когда, ровно в 17.30 спустившись по отполированным каменным ступеням, я застала на площади толпу журналистов. Крис был окружен настолько плотным кольцом репортеров и сочувствующих, что пробиться внутрь не представлялось возможным.
Впрочем, кто не рискует, тот не пьет шампанское. За годы общения с коллегами – представителями СМИ Запада я набралась не только опыта, но и нахальства. Растолкав (с ангельской улыбкой) мускулистых операторов, я довольно скоро оказалась рядом с мистером Бигом. “Ты мешаешь!..” – прошипел продюсер одного из трех отчаянно конкурирующих отечественных телеканалов. “Всего лишь исполняю свои служебные обязанности – впрочем, как и вы!” – выдала я в ответ припасенную для подобных случаев убойную фразу.
– Вы в Израиле впервые? – задала я Ноту банальный, но неизбежный вопрос.
– Да, – улыбнулся он, не обратив внимания на банальность. – Давно мечтал побывать в вашей стране, но никак не получалось.
Нас перебили: в толпу верующих затесалась группа студентов-американцев, прибывших в Израиль в рамках проекта дружбы “Таглит”. И уж они-то Криса опознали с первого взгляда. Что тут началось! Восторженные возгласы, аплодисменты, просьба дать автограф… Поневоле пришлось отступить.
При входе на мужскую половину прекрасных дам из числа репортеров ожидает пренеприятнейший сюрприз: особей женского пола к Стене Плача не пропускают.
– Дискриминация! – пытается протестовать голубоглазая американка.
Как спринтер на стометровке, мчусь на женскую половину. Между противоположными половинами успели проложить “нейтральную полосу” шириною метра в два, так что не поможет ни стул, ни даже стремянка – ничего не видно. Бегу обратно. Мимо другого забора, отгораживающего мужскую половину – от площади. Моему взгляду предстает сюрреалистическая картина: Мистер Биг вкладывает в расщелину между камнями записку и обращается к Б-гу, а окружившие его со всех сторон операторы снимают, снимают, снимают.
– Вус махт мын? (“Что они делают?”) – спрашивает на идише оказавшийся рядом со мной человек в характерном для ультраортодоксального квартала Меа Шеарим лапсердаке.
– Их вейс ништ (“Не знаю”), – отвечает ему другой, задумчиво подергивая завитые пейсы.
Наконец-то! Крис Нот, со всех сторон опутанный тянущимися от микрофонов проводами, приближается к “нейтральной полосе”. Со стремительностью ястреба вклиниваюсь в толпу.
– Какие чувства Вы испытываете здесь, у Стены Плача?
– Вообще-то, молитва (да еще в столь удивительном месте) – дело сугубо частное, интимное, попробуй обратиться к Б-гу при таком ажиотаже, – говорит Мистер Биг. – Я католик, но молюсь крайне редко. А вот побывать в Иерусалиме, у Стены Плача мечтал давно. Теперь моя мечта сбылась. Я еще вернусь сюда – и не раз, непременно вернусь.
Вокруг бурлят страсти: каждый из журналистов пытается пробиться к герою своего будущего очерка, однако Крис Нот спокоен и невозмутим. Не нервничает, не дергается, не позирует. Душой он еще там, в двадцати метрах отсюда, у магнетически притягивающей Стены.
– Не пугают ли вас теракты? И вообще, как вы относитесь к политической ситуации в регионе? – доносится фальцет американской журналистки.
– А я политикой не занимаюсь, – отвечает Мистер Биг. – Что же касается страха, то, в моем понимании, Израиль и страх – несовместимы.
– Сколько времени заняли съемки в сериале “Секс в большом городе”?
– Шесть лет, – говорит Крис Нот. – Вполне достаточно, чтобы это изрядно надоело. А сейчас мечтаю вернуться к своим истокам – в театр. Я ведь театральный актер. И еще хочу добавить: пожалуй, никто другой, как мы, американцы, не в состоянии понять вас, израильтян. Правда, и мы спохватились слишком поздно: после 11 сентября 2001 года.
– Когда вы собираетесь снова посетить Израиль?
– В следующем сезоне. Но на сей раз приеду в качестве рядового туриста: слишком сложно справляться со своими чувствами, когда на тебя направлены десятки телекамер.
Прежде, чем отправиться в Тель-Авив, Крис Нот фотографируется в окружении студентов-американцев.
– Секс в Иерусалиме! – восклицает кто-то из ребят.
– Скорее – любовь, – уточняет Крис. – Кажется, я по-настоящему влюбился. В Иерусалим!..
Иерусалим