Вопроc:
Накануне Рош ха-Шана 5702 – 21 сентября 1941 евреи не смогли выделить для работы на немцев квоту в тысячу рабов, так как это был святой день. Убийцы очень разозлились, и когда настал вечер, они под предводительством своего кровавого вожака Науманна – да будет его имя проклято – ворвались в гетто, чтобы захватить евреев для отправки на работы. Немцы начали с издевательств и закончили тем, что застрелили двоих. Особую злобу они проявляли по отношению к тем евреям, которые находились в синагоге, которые пришли, чтобы молиться Б-гу, просить послать прощение его страдающему еврейскому народу. Два человека, которых застрелили тем вечером Рош ха-Шаны, были Ицхок Баум, владелец магазина металлических изделий на улице Линкова в Слободке, и Берель Менделевич – да отомстит Г-сподь за их кровь!
После того, как убийцы сделали свою грязную работу, они велели евреям вырыть могилы для убитых, а затем снять с мертвых одежду и в качестве большого подарка взять ее тем, кто рыл могилы. Меня спросили, можно ли использовать эту одежду, поскольку на ней не было пятен крови, или это запрещено.
Ответ:
Галаха (Шулхан Арух Йорех Деа 364:4) говорит, что если еврей найден убитым, он должен быть похоронен так, как он был найден. Ни один ботинок не должен быть с него снят. Это относится и к тем, кто умер в одежде, и к ситуации, когда кровь перестала течь к моменту, когда человек был найден. Тот, кого убил не еврей, тоже должен быть похоронен таким, каким он был найден, чтобы вызвать священный гнев.
Поскольку в нашем случае на одежде не было пятен крови, ее можно было использовать. Не было необходимости хоронить одежду вместе с убитыми ни по указанным выше причинам, ни чтобы вызвать священный гнев, поскольку эти умершие уже были похоронены без одежды. Величайшая радость для их уцелевших детей – это разрешить им воспользоваться этой одеждой: либо чтобы носить ее и согреваться, либо чтобы продать ее и купить еды для выживания. Мне представлялось, что умершие желали бы, чтобы одежда была отдана их детям, дабы помочь им выжить, несмотря на все усилия убийц.
Вопроc:
В день перед Рош ха-Шана 5702 меня спросили от имени людей, живущих в лагере недалеко от города Кошедар, могут ли они (при отсутствии какого-либо другого шофара) выполнить обязанность трубить в шофар, используя слегка поврежденный шофар.
Ответ:
Большинство книг говорит, что если меньше половины шофара повреждено, он может использоваться. Тем более в такой ситуации, когда вообще нет другого шофара. Я также принял во внимание то, что эти евреи старались выполнить мицву, пока были живы, не зная, что может случиться утром.
Вопроc:
Все узники гетто страдали, но особый страх немцы наводили на больных и слабых. В своей жажде крови они издавали указ за указом и обрушивали их на головы Яакова. Они хотели видеть евреев потопленными в море крови и слез. Но каковы бы ни были страдания, эти проклятые злодеи придумывали все время новые схемы, чтобы евреи страдали еще больше.
Один из их дьявольских планов был уникален. Их целью было дать мнимую надежду слабым и больным, которые поняли, что никакая медицина им недоступна. Немцы, для того, чтобы сбить их с толку, дали им кусочек надежды: они объявили, что устраивают больницу в малом гетто Ковно. Рядом с малым гетто было другое, большое, гетто, они были соединены деревянным проходом. Удовольствие, которое получали немецкие садисты, – выше нашего воображения. Попросту говоря, они хотели заронить надежду в сердца самых слабых евреев и заманить их в ловушку, для того, чтобы потом расправиться с ними.
Меня попросили принять решение в соответствии с Галахой по следующей проблеме. Мальчик, которому немцы ампутировали ногу, лежал в больнице. Желая каждый день молиться Вс-вышнему, он послал через еврейские каналы просьбу передать ему в больницу тфилин. Согласно слухам, которые ходили в гетто, немцы сжигали личные вещи еврея после того, как он умирал или был выпущен. Зная, что может случиться с тфилин, было ли позволительно послать их в больницу?
Ответ:
Я вынес решение, что тфилин можно послать мальчику для того, чтобы он выполнил заповеди Торы. В качестве награды за это Г-сподь не позволит тфилин быть уничтоженными. История о том, что немцы сжигают личные вещи, была слухом; в гетто ходило много слухов – как результат страха жителей. Если бы мы точно знали, что они сжигают вещи, я бы безусловно, обязательно запретил посылать мальчику тфилин. Но слух сам по себе не был достаточным основанием для того, чтобы лишить мальчика возможности молиться с тфилин. Тфилин были посланы ему с человеком, которому я доверял, и переданы так, что немцы этого не видели.
Кроме того, я чувствовал, что тфилин укрепит его дух, баал тшува – возвращение к соблюдению заповедей – изменит его жизнь от несоблюдения к соблюдению. И он почувствует себя частью еврейского народа. Доктор Давидович, который работал в больнице, заметил, что мальчик очень радовался, когда первый раз молился с тфилин.
3 Тишри 5702 – 23 сентября 1941, когда немцы уничтожили малое гетто, они также сожгли больницу вместе с пациентами, медсестрами и врачами. Примерно 60 евреев, включая доктора Давидовича и мальчика, которому были посланы тфилин, погибли в огне. Г-споди, отомсти за их кровь!
Но чудо из чудес – один из евреев, который был в больнице, чудом спасся и рассказал, что случилось перед этим событием. Мальчик охранял тфилин буквально всей своей жизнью. Когда он понял, что больница будет уничтожена вместе с пациентами и персоналом, он попросил этого человека постараться спрятать тфилин так, чтобы они не попали в руки к злодеям и не были уничтожены. Этот человек смог убежать из больницы, и он показал нам наше сокровище – тфилин мальчика, которые он спас. И пусть Г-сподь теперь выполнит то, что написано в стихе: «Для тебя, о, Г-споди, я установил этот огонь и ты восстановишь это через огонь».
Вопроc:
Начиная с Элула 5701 – сентября 1941, евреи Ковно были обязаны работать на аэродроме рядом с городом. Немцы велели жителям гетто выделять для этих работ тысячу человек каждый день. Каждому из работников-рабов выдавалась миска некашерного супа и сто граммов хлеба в качестве дневного рациона. Многие из работников отказывались есть некашерный суп, но после того, как они ослабли от голода и тяжелого труда, некоторые из них пришли ко мне перед Йом Кипуром 5702 – в конце сентября 1941 и спросили, разрешено ли им есть этот суп, поскольку их жизнь подвергнется опасности, если они не будут его есть.
Короче говоря, как мы смотрим на существующую ситуацию – есть ли угроза жизни в настоящий момент? Считаем ли мы, что поскольку их жизни очевидно подвергаются опасности в результате недоедания, они могут есть некашерную еду?
Ответ:
Медики считают, что человек не может выжить при таком питании, которое было доступно евреям гетто. Работники были безусловно в опасности. Голод – это особо медленный вид смерти, сопряженный с агонией. Я вынес решение, что они могут есть этот суп, поскольку существует очевидная угроза их жизни. Раввин Ковно, гаон рав Авраам Дов–Бер Кахана Шапиро, согласился с моим решением.
Вопроc:
4Накануне Йом Кипура 5702 - 30 сентября 1941 меня вызвали к доктору Захарину, директору больницы в гетто. Когда я пришел, он сказал мне, что для многих его пациентов поститься на Йом Кипур будет опасно для жизни.
Несмотря на предостережение врача, евреи настаивали на том, что в этот святой день они присоединятся ко всему еврейству и будут поститься и молить Б-га простить свой народ и освободить их от немецкого врага. Они не сомневались в том, что пост опасен для их жизни, они осознавали, что условия, в которых они находились, станут еще тяжелее, что питание в больнице было исключительно бедным, и что неполноценной больничной пищи будет недостаточно для восстановления их сил после поста. То, что они получали – двести граммов хлеба и маленькая порция черного супа из лошадиных костей – вероятнее всего не обеспечат их той энергией, которая необходима после поста. Большинство станут еще слабее.
Тем не менее, они настаивали на посте, надеясь, что Г-сподь поможет им выжить. Директор больницы хотел, чтобы я, раввин, объяснил им, что Галаха не позволяет поститься в такой ситуации. Он также сказал мне, что не только религиозные пациенты, которые всегда соблюдали заповеди и служили Г-споду, хотели поститься, но также те, кто в своей обычной жизни не соблюдали законы иудаизма и вовсе не проявляли себя как евреи, хотели быть вместе с остальными пациентами и остальным еврейским народом.
Я был ошеломлен. Я сказал в своем сердце «Рибойной-шель-ойлом, Владыка мира, посмотри со своих небес и увидь свой еврейский народ. Даже в такое время смятения и муки Твой дух движет ими, и они верят твердо, что Вечный Властелин евреев никогда их не оставит, что свет еврейства никогда не погаснет. Даже перед лицом смерти они готовы пожертвовать своей жизнью для освящения Твоего имени и участия в той мере, в которой они могут, в продолжении еврейского народа путем соблюдения Твоих заповедей всем своим сердцем, всей своей душой и всем своим существом».
Я сказал доктору Захарину, что сначала проясню для себя, действительно ли Галаха требует от них не поститься, и тогда сделаю все, что в моих силах, чтобы повлиять на них, чтобы они не подвергали свои жизни опасности постом, в котором нет необходимости.
Ответ:
Поскольку мнение доктора состояло в том, что постом на Йом Кипур они подвергают свои жизни опасности, Галаха однозначно утверждает – им нужно запретить поститься.
После этого я поговорил с пациентами о большой опасности, связанной с постом, объясняя серьезность запрета, который они будут, голодая, нарушать. Не просто пост не являлся правильным поведением, но наоборот, это, на самом деле, очень большой грех и нарушение заповеди Торы, которая говорит – «и он будет жить». Ни один не должен умереть в результате выполнения заповеди. Мои слова, сказанные с большой заботой, дошли до пациентов, и они обещали, что выполнят указание врача.
Однако один пациент, который раньше никогда не был религиозным, упрямо настоял на посте в тот год и отказался принять мои объяснения, что в таком слабом положении необходимо питаться. К сожалению, он умер в ночь после Йом Кипура. Другие пациенты сказали мне, что он плакал в течение всего дня, очевидно каясь во всех своих грехах, чтобы умереть раскаявшимся евреем.
Вопроc:
112 тишрей 5702 - 3 октября 1941 ужасный слух достиг узников гетто. Немецкие убийцы решили, что поскольку число женщин в гетто было намного больше числа мужчин (в результате предшествующих набегов, когда были вырезаны многие главы семейств, их жены оставлены вдовами, а дети – сиротами), все женщины, которые не имели мужей, будут убиты, и только те женщины, чьи мужья были живы, будут оставлены в живых. Этот устойчивый слух волновал многих женщин, и они решили срочно выйти замуж, чтобы не быть преданными смерти. Они нашли мужчин, которые были готовы жениться на них, и попросили раввинов организовать кидушин (женитьбу) в соответствии с законами Моисея и еврейской традицией.
Поскольку в гетто не было миквы (искусственного водоема для ритуального омовения), раввины очень серьезно сомневались, не запрещено ли им удовлетворить просьбы этих несчастных женщин, стоящих перед лицом смерти, поскольку в этом случае перед парой возникает серьезное препятствие – невозможно достижение ритуальной чистоты, необходимой для сближения. Хотя такие браки спасут женщин от дамоклова меча над их головами, на них должно будет распространиться наказание карет – они должны быть духовно исключены из этого и будущего мира, поскольку нарушат серьезный запрет, касающийся сближения с мужем при отсутствии очищения в микве. Причем такое наказание распространится не только на женщин, но и на их мужей. Поскольку интимные отношения с женщиной, которая после менструации по истечении необходимого интервала времени не омылась в микве и не совершила соответствующие приготовления, карается исключением из еврейского народа в этой и последующей жизни (Левит 18:19, 20:21, трактат Нида в Вавилонском Талмуде).
Слух не имел серезного источника. Если даже кто-то явно слышал от карателей, что незамужние женщины будут убиты, это не имело особого значения, так как для немцев мы были как овцы, которых гонят на бойню. Никто не мог сказать нам, что делать, и не было никакой уверенности, что брак поможет этим женщинам – было вполне вероятно, что и они, и их мужья будут убиты немцами.
С другой стороны, очень вероятно, что эти испуганные женщины пойдут в еврейскую полицию в гетто, которая имела полномочия совершать гражданские браки, признававшиеся немцами. Гражданские браки привели бы по еврейским законам к очень серьезным проблемам, поскольку полиция совершала брачный обряд над любой парой, которая к ним приходила, и регистрировала их как мужа и жену без всякого расследования – была ли женщина замужем до этого, получила ли она развод, жив ли еще ее муж. Кроме того, было вполне вероятно, что женщине необходима халица, обряд освобождения от левиратного брака (с неженатым братом умершего), либо она не может выйти замуж по какой-либо иной причине. Несмотря на все эти сложности, если женщина зарегистрирована как жена по гражданской церемонии, вероятнее всего, что они будут жить вместе, как муж и жена.
Таким образом, если раввины не организуют кидушин для этих несчастных женщин, многие трудности могут возникнуть из-за таких гражданских браков. А именно, гораздо более серьезные сексуальные нарушения, которые приведут к рождения мамзеров (детей, рожденных от недопустимого брака) и пагум (ребенок от союза, при котором была нарушена ритуальная чистота).
Не лучше ли раввинам удовлетворить просьбу женщин и организовать кидушин, поскольку раввины будут изучать каждый случай, чтобы убедиться, что нет нарушений.
Итак, вопрос состоял в следующем. Должны ли раввины воздерживаться от совершения кидушина для этих женщин, поскольку это создаст парам проблемы из-за отсутствия миквы, или они должны совершать кидушин, так как иначе над парами будет совершено гражданское бракосочетание, что приведет к более серьезным проблемам. Раввин Ковно, рав Авраам Дов-Бер Кахане Шапиро попросил меня исследовать этот вопрос.
Ответ:
После исключительно внимательного исследования этой проблемы во всей ее сложности я сделал вывод, что мы должны организовать кидушин для этих людей. Поскольку был риск для жизни женщин, если раввины не совершат браков, и поскольку была возможность у соблюдающих женщин омываться в реке, было лучше, чтобы раввины совершили кидушин. Это было намного правильнее, чем если бы эти пары оформляли браки по гражданскому обряду в еврейской полиции, что привело бы к более серьезным осложнениям.
Во всех случаях раввины должны были предостеречь их, чтобы они не вступали в близость, пока женщина не омоется в реке в соответствии с Галахой. Затем раввин может совершить обряд кидушин для пары в предположении, что они будут действовать в соответствии с Галахой.
Раввин Ковно согласился с моим выводом.
Вопроc:
Во время оккупации Литвы в 1940 году русские построили блоки зданий для рабочих рядом с поселком Слободка, окраиной Ковно. Когда немцы захватили Литву, они превратили эти здания, многие из которых были не достроены, в жилища для узников гетто. Когда подошел Суккот, праздник кущей, чтобы можно было выполнить заповедь проживания в сукке (временное жилище для выполнения заповеди, изложенной в Левит 23:42), узники гетто построили сукку в проходе между двумя большими зданиями в блоке С. Поскольку сукка была скрыта от глаз прохожих, можно было надеяться, что немцы не заметят, что происходит в этом проходе.
Доски, которые использовались для постройки сукки, были взяты со стройки, находящейся неподалеку, где евреи рабски трудились. Чтобы обеспечить правильный размер досок, несколько досок надо было укоротить. Разумеется, евреи не получали от немцев разрешения брать эти доски и укорачивать их. Если бы их поймали, то, безусловно, убили бы. Но евреи рисковали жизнью для выполнения этой заповеди в соответствии с Галахой. Однако возник вопрос – разрешено ли выполнить заповедь строительства сукки из досок, которые были украдены?
Ответ:
Немцы не привозили эти доски из Германии. Все имеющееся у них дерево было украдено у евреев, которые в Литве занимались всеми стадиями деревообработки. Евреи покупали лес и владели деревообрабатывающими комбинатами, где обрабатывали бревна и делали доски для экспорта во все части света. Когда немцы завоевали Литву, они захватили эти лесоматериалы либо у местных евреев, либо у местных неевреев. Безусловно, после того, как немцы захватывали лесоматериалы, прежние владельцы лишались надежды, что эти материалы к ним когда-нибудь вернутся. Все еврейские владельцы оставили эту надежду, потому что они знали, что будут уничтожены. Следовательно, тот, кто брал лесоматериалы у немцев для постройки сукки, брал их уже тогда, когда прежний владелец ими не владел и, безусловно, забыл о том, что эти лесоматериалы у него когда-либо были.
Таким образом я вынес решение, что эти материалы брать было можно. Благодарение Б-гу, многие евреи в гетто смогли выполнить заповедь сукки в соответствии с Галахой.
Немцы даже не могли себе представить, что евреи, которых они топтали в одно время, выполняли заповедь сукки в другое. Во время одной из облав еврей по имени реб Залман дер Блиндер спрятался в этой сукке и был спасен. Немцы искали во всех бараках, но не заглянули внутрь сукки.
Вопроc:
В дни мучений, обрушившихся на евреев Литвы, когда немецкие садисты собирались уничтожить все еврейское население посредством нищеты, страданий и, сверх того, – указов, обязывающих евреев работать, что истощало их силы и душу, 22 Тишри 5702 - 13 октября 1941передо мной был поставлен следующий вопрос.
В то время узники гетто были вынуждены работать на строительстве аэродрома под Ковно. Для удовлетворения нужд немецких оккупантов надо было увеличить аэродром так, чтобы он мог служить базой для больших самолетов и другого разрушительного оружия. Евреи гетто поставляли тысячу работников ежедневно. Работа начиналась в 4 часа утра и заканчивалась после наступления темноты. Только после завершения работы несчастным евреям разрешалось вернуться домой. Евреи должны были приходить точно к указанному времени, за малейшее опоздание следовало ужасное избиение с риском смерти.
Мне был задан вопрос: есть ли какая-нибудь возможность для работников выполнить заповедь надевания тфилин, поскольку у них не было возможности выполнить эту заповедь в течение светового дня, так как все это время они были заняты подневольной работой на немцев, а немцы, надзирающие за ними, не разрешали им отдохнуть, даже на короткое время. Каждый, кто был заподозрен в замедлении темпа работы, подвергался опасности быть убитым. Единственной возможностью для евреев было выполнение заповеди до ухода на работу, другими словами, когда было еще темно. Вопрос, следовательно, был такой: может ли мужчина надевать тфилин до наступления светового дня, до того, как он идет на работу, и что он должен делать для чтения Шма и других молитв (поскольку Шма – Второзаконие 6: 4-9, 11:13-21 – надо читать два раза в день для выполнения заповеди 6:7 и 11:19).
Ответ:
Поскольку работники не имели возможности надевать тфилин днем, я вынес решение, что им разрешается надевать тфилин и произносить благословения ночью.
Вторую часть вопроса касательно чтения Шма и молитвы Шмоне Эсре (18 благословений), я решил так. В той ситуации, когда было невозможно несчастным работникам молится в течение дня, поскольку немецкие надзиратели не разрешали им отдыхать, было, безусловно, правильно, чтобы они молились перед тем, как идут на работу, даже и до восхода Солнца. Что касается чтения Шма, то первый стих они должны читать, когда работают, если это вообще возможно. Если у них есть возможность прочитать всю Шма и Шмоне Эсре во время работы, это еще лучше.
Вопроc:
В воскресенье на Паршас Ноах 5702 – 19 октября 1941 гестаповцы потребовали от еврейской биржи труда, чьей задачей было поставлять евреев–рабов для немцев, пятнадцать евреев для легкой, по их словам, работы. Не было необходимости, чтобы это были молодые и сильные люди, это могли быть пожилые и слабые люди.
По воскресным дням еврейская биржа труда посылала на работы тех, кто в течение недели работал в гетто, давая возможность 1000 мужчин, работавшим на аэродроме, отдохнуть. Те, кто работал внутри стен гетто, были рады выйти в воскресенье на работу, зная, что этим они уменьшают нагрузку на своих братьев.
Пятнадцать пожилых работников, которых биржа труда поставила для работы в то воскресенье, вышли в хорошем настроении, им было сказано, что работа будет легкая. Но как только они вышли из стен гетто, немцы набросились на них, как дикие звери, заставляя старых людей бежать и, избивая их, если они шли медленно. Работа, которую им дали на тот день, состояла в чистке туалетов в гестапо без каких-либо приспособлений. Запертые в туалете на весь день без еды и питья, они должны были чистить немецкие туалеты голыми руками.
В конце дня, когда немцы вернули эти пятнадцать человек в гетто, было уже темно. Эти избитые люди, которые так сильно страдали весь день, пришли в дом портного Гапановича на улице Витена 15, чтобы помолиться и посетить класс Торы. Несмотря на то, что он жил в маленькой тесной комнате с женой и дочерью, портной превратил свою комнату в помещение для молитв и занятий по классическим еврейским источникам – Эйн Яаков, Мишнайот, Хайей Одом.
Когда я пришел в класс проводить занятие, Гапанович – да отомстит Г-сподь за него – сказал мне, что эти рабочие, которые только что пришли помолиться, глубоко удручены тем, что у них не было возможности молиться в течение дня, поскольку они должны были чистить туалеты, где молитвы запрещены. У них даже не было возможности прочитать благословение на Тору, которое читают каждое утро. Они знали, что к вечерней службе Маарив они могут добавить дополнительно Шмонэ Эсре (главная молитва в молитвенной книге, состоящая из18 благословений), чтобы скомпенсировать послеобеденную службу Минха. Но что они могли сделать с бирхат хаТора, благословением изучающих Тору, которые они пропустили?
Ответ:
Я сказал им, что читая молитву Ахават Олам в начале Маарив они должны иметь в виду и благословение на Тору. Сразу после молитв у них была возможность изучить Тору вместе с остальной группой. Это решение обрадовало и воодушевило их.
Вопроc:
Это произошло 6 Хешвана 5702 – 27 октября 1941, за два дня до ужасного черного дня в гетто Ковно, когда 10 000 мужчин, женщин и детей были увезены на смерть, и каждый из обитателей гетто почувствовал свой скорый конец. Во время этого смятения один из уважаемых членов общины пришел ко мне со слезами на щеках и задал вопрос о жизни и смерти. Он чувствовал, что не сможет вынести, когда его жену, детей и внуков предадут смерти на его глазах. Было уже известно, что немецкие садисты практиковали определенную систему уничтожения. Для того, чтобы насладиться страданиями жертв, они обычно убивали детей на глазах родителей и женщин на глазах мужей. Только после удовлетворения своих кровавых садистских чувств они расправлялись с главами семей. Поскольку он точно чувствовал, что вид страданий своих любимых убьет его, он спросил, можно ли он прервет свою жизнь, чтобы не быть свидетелем их смерти. Кроме того, что он не будет убит руками этих мразей, он будет в этом случае похоронен среди евреев, на еврейском кладбище в гетто.
Ответ:
Несмотря на то, что человек точно знал, что будет подвергнут невыразимым страданиям гнусными убийцами, а, кроме того, надеялся быть похоронен среди евреев в случае самоубийства, ему не было разрешено совершить самоубийство.
Более того, разрешение самоубийства в таком случае означало сдачу врагу, потому что немцы часто говорили евреям: «Почему вы не кончаете жизнь самоубийством, как это сделали берлинские евреи?» Самоубийство рассматривается как ужасное поношение имени Г-спода, поскольку это является демонстрацией того, что человек не доверяет возможности Г-спода спасти его из рук убийц. Целью убийц было внести смятение в жизнь евреев и вызвать упадок духа, чтобы уничтожение стало более легким.
Я с гордостью могу сказать, что в Ковненском гетто было всего три случая самоубийства, совершенного людьми, которые пришли в полное отчаяние. Остальные обитатели гетто доверяли Б-гу и надеялись, что он не оставит свой народ.
Леонида Ашкинази и Марии Гайнер
Литературная редакция и обработка
Якова Цукермана
Рисунки Вадима Бродского
Респонсы публикуются с одобрения главного
раввина Большой хоральной синагоги СПб
Менхема Мендела Певзнера