|
|
Вопроc:
Мои глаза наполняются слезами, когда я думаю о евреях, которые прославляли Г-спода, будучи в руках немцев в тот черный день – так евреи ковненского гетто назвали 8 Хешвана 5702 – 29 октября 1941. В тот день мужчины, женщины и дети, молодые и старые, маленькие дети и младенцы на руках взрослых, были убиты врагом.
В тот день немцами был издан указ о том, что каждый обитатель гетто, все без исключения, должны выйти на площадь Демократии для проведения немцами проверки. Кто останется дома, будет убит.
Невозможно описать страх и ужас, которые охватили евреев гетто, все понимали, что наша судьба будет решаться в тот день. Дома гетто были пусты, поскольку родители взяли маленьких детей на руки, старшие дети следовали за своими родителями, а слабые и больные двигались со своими семьями. Все плакали, пока мы шли на площадь террора, плач наполнял воздух. Невозможно описать страдания. Мы не знали точно, каков будет наш конец, но были уверены, что он не будет счастливым.
В тот день погода была очень ветреная, шел дождь и снег с небес, как будто бы ангелы чувствовали наш страх и молили Б-га проявить милосердие к остаткам евреев гетто, которых вели на убиение.
На площади собралось около 30000 обитателей гетто в ожидании появления немецкого офицера Рокка, гестаповца, ответственного за селекцию. Он определял судьбу каждого из ожидающих евреев, одного за другим.
Еврей по имени Элияху, который сумел бежать из Варшавы, таким образом избежав убийства немцами, и попал в гетто в Литве, был уверен, что большинство людей, стоящих на площади, будет предано смерти. Он спросил меня, каков точный текст благословения, который прославляет Г-спода и который человек должен сказать перед смертью. Должен человек сказать: «...который освятил нас своими заповедями и дал нам заповедь освящения его Имени» или «... который освятил нас своими заповедями и повелел нам освящать его Имя». Он хотел знать точный текст, который надо сказать, для того, чтобы выполнить последнюю заповедь в жизни. Кроме того, он желал, чтобы как можно больше людей узнали, какое благословение они должны сказать перед тем, как умрут.
Ответ:
> Я вынес решение, что правильным благословением будет не одно из тех, которые он назвал, но текст, который установил автор ШаЛоХ – Шиней Лухот Ха–Бериш, и который звучит так: «...который освятил нас своими заповедями и повелел нам освящать его Имя публично» – тот текст, который я сам собирался сказать.
Реб Элияху повторил этот текст несколько раз, потом пошел к другим евреям, чтобы сказать им точную формулировку, которую они должны повторить, когда настанет им время умирать, чтобы освятить имя Г-спода.
Через некоторое время после этого он сказал мне, что замученный гаон рав Эльхонон Вассерман сказал своему сыну, раву Нафтоли – Г-споди, отомсти за него – который был в ковненском гетто в это время, что следует говорить текст благословения так, как установил ШаЛоХ, и он процитировал также авторитетное мнение Хофец Хаима.
Я также слышал от внука Хофец Хаима, рабби Иегошуа Левинсона – да отомстит Г-сподь за него тоже – который был с нами в гетто, что он слышал от своего деда, что во время Первой мировой войны, когда банды убийц под предводительством Петлюры, Махно и других рыскали по России, что надо читать благословение в соответствии с текстом ШаЛоХ.
Вопроc:
8 – 10 Хешвана 5702 – 29 – 31 октября 1941, имела место «акция», при которой 10000 мужчин, женщин и детей были увезены на смерть. Каждый из нас тогда думал, что это мог быть его последний день. В эти дни мучений один из уважаемых жителей города пришел ко мне со слезами на глазах. Он был разбит трагедией своей семьи, практически умирающей с голоду перед его глазами. Его дети просили хлеба, но у него ничего не было. Появилась некоторая возможность, и он хотел узнать мое мнение о ней. Семья, живущая в том же доме, была полностью уничтожена во время акции. Поскольку он знал, что у семьи не было уцелевших родственников, он спрашивал, может ли он взять немного вещей из оставшейся в квартире собственности этой семьи и продать их для того, чтобы добыть немного денег для умирающей от голода семьи.
Ответ:
Галаха трактует этот вопрос очень просто – даже если бы были живые родственники, которые согласно закону Торы были бы правомочными наследниками замученной семьи, не было никакой надежды, что они могли бы получить эти вещи. Все знали, что немцы после уничтожения забирали все ценные вещи и оставляли только то, что не считали ценным. Я вынес решение, что человек был вправе взять те немногие вещи, которые остались, для своей собственной семьи. Замученная семья была бы рада узнать, что их вещами воспользовались другие евреи и они не попали в руки убийц.
Вопроc:
В тот черный день 8 Хешвана 5702 – 29 октября 1941 примерно 10000 наших братьев было замучено в Девятом форте. Среди них был рабби Элиягу Чадиков – да отомтит Г-сподь за него – который до этого выполнял рабскую работу в одной из бригад Джордана. Он говорил мне, что в Девятом форте была комната, в которой находилась одежда убитых евреев. И в карманах многих из этих вещей были фотографии, письма и другие предметы, которые указывали на то, что эта одежда принадлежала замученным жертвам. Многие из рабочих находили фотографии родственников, один человек нашел фотографию брата, другой нашел фотографию матери. На одежде не было пятен крови, что доказывало, что убийцы раздевали свои жертвы, прежде чем убивать их. Рабби Чадиков спросил меня, можно ли использовать эту одежду другими людьми с учетом того, что одежду, в которой человек был убит, носить запрещено.
Ответ:
Поскольку эта одежда была снята до того, как люди были убиты, ее могли носить не только наследники жертв, но также и любой уцелевший человек. Души замученных, пребывающие в мире душ, безусловно, были бы духовно удовлетворены тем, что их страдающие братья носят теплые одежды, которые когда-то принадлежали им. Пусть Б-г возмездия отомстит злодеям, которые угнетали его народ, мучили праведников и убивали невинных.
Вопроc:
В трагический день 8 Хешвана 5702 – 29 октября 1941 происходила главная «акция» – более 10000 человек были уведены на убиение, молодые и старые, мужчины, женщины и дети. Почти все они встретили мученическую смерть после того, как убийцы терзали их физически и психологически.
Некоторые из несчастных, пережившие «акцию», спросили меня на тринадцатый день месяца, должны ли они читать благословение Ха–Гомел – благодарность Г-споду за то, что он дал им выжить в этой акции. С одной стороны, они выжили и должны выразить Г-споду свою благодарность, с другой стороны они были все еще в руках немцев, они были узниками гетто, стены которого были увенчаны колючей проволокой под напряжением, и всюду стояли вооруженные охранники, готовые выстрелить в каждого, кто приближался к стене. Должны ли мы рассматривать этих уцелевших как тех, кто еще не освобожден от своих трудностей? В таком случае, они не были обязаны читать благословение Ха–Гомел. Или мы считаем, что, поскольку они спаслись от неминуемой смерти в то время, когда тысячи других были преданы смерти, они должны читать Ха–Гомел?
Ответ:
Уцелевшие не были обязаны читать благословение Ха–Гомел, поскольку для них все еще существовала опасность быть убитыми. Сам неоспоримый факт, что они жили в стенах гетто, указывал на большую опасность, поскольку кто знал, что немцы могут еще сделать. Было абсолютно возможным, что жестокие убийцы уже решили убить всех уцелевших. То, что эти люди в тот момент были живы, не означало ничего, поскольку у убийц нормой было уничтожение евреев партиями. В планы нацистов входило ввести евреев в смятение, потом дать им ложные надежды, и, таким образом, вызвать у них еще большее отчаяние.
Даже люди, пережившие несколько таких акций, пока были в стенах гетто, а не на свободе, не должны были читать благословения.
Вопроc:
11 Хешвана, на третий день после того черного дня, когда более 10000 евреев, мужчин, женщин и детей, были убиты в Девятом форте после того, как над ними самым диким образом измывались и мучили, мальчик, который избежал смерти, приполз обратно в гетто и рассказал о деталях бойни. Немцы приказали обреченным евреям раздеться на краю заранее вырытой канавы и заставили их прыгать в канаву одного за другим. Потом они стали стрелять в обреченных из пулеметов. Когда пули закончились, канава была засыпана землей, и истекающие кровью живые были похоронены вместе с мертвыми. Поскольку многие из евреев были только ранены, они еще дышали, когда их зарывали заживо.
Не было в гетто дома, который не был бы затронут этой акцией. Кто-то потерял родителей, кто-то – жену, кто-то – детей, кто-то – мужа.
Реб Лейзер, директор Хевра Эйн–Яаков в Халвойас Хомейс Клойз, спросил меня, должны ли мы справить траур по замученным и прочитать Кадиш, молитву по умершим, которую читают во время публичной службы.
Ответ:
Рабби Яаков Халейви из Молина пишет в своих респонсах, что хотя замученные достигают такого уровня святости, какого никто другой не может достигнуть духовно, тем не менее обязательно нужно справлять по ним траур. «Я слышал от моего учителя, что однажды после погрома в Праге обсуждался вопрос, нужно ли справлять траур по замученным. В конечном итоге они пришли к выводу, что обязательно нужно».
Я таким образом вынес решение, что нужно справлять траур по замученным в Девятом форте и читать Кадиш. Это было душераздирающие зрелище, когда уцелевшие жители гетто поднялись вместе и читали в унисон Кадиш за своих любимых, которых оторвали от них. Пусть целитель разбитых сердец исцелит наши страждущие души и принесет облегчение своему народу.
Вопроc:
В Ковно была семья, которая ассимилировалась в среде неевреев. В их образе жизни не было ничего, что отличало бы их от неевреев. Более того, они не соблюли договор нашего праотца Авраама и не сделали обрезание своему сыну. В 1941 году, когда жестокие немцы приказали всем уцелевшим евреям покинуть город Ковно и переселиться в гетто в городке Слободка, эта семья была угнана вместе с остальными евреями подобно овцам на убой. Вся их ассимиляция не имела значения. Глава семьи был жестоко убит немцами, а его жена и дети должны были страдать точно так же, как все остальные евреи в гетто.
Члены этой семьи спрашивали себя – почему мы должны страдать? Они рассматривали себя как неевреев и не могли принять, что проклятые злодеи воспринимали всех евреев одинаково – все должны быть уничтожены. В конце концов их необрезанный сын почувствовал родство со своими несчастными собратьями, полюбил их и решил воссоединиться с еврейским народом. Он рассуждал так – если в смерти я неотделим от моего народа, то почему я должен быть отделен от них в жизни? Он решил сделать себе обрезание в соответствии с Галахой.
Но в гетто не было богобоязненного моэла, который мог бы сделать обрезание 27–летнему мужчине. Еврейский хирург, человек, который не соблюдал субботу, согласился сделать обрезание. У меня спросили – разрешает ли Галаха этому доктору сделать обрезание молодому человеку.
Ответ:
В соответствии с Галахой можно разрешить нарушителю субботы сделать обрезание, если в городе нет другого моэла или если имеются другие затруднения.
В нашем случае безусловно можно было разрешить доктору сделать обрезание молодому человеку, поскольку трудно было представить себе более экстренную ситуацию, чем та, когда каждый день проклятые злодеи уводили евреев, чтобы их убить.
Вопроc:
В зимние месяцы работа на аэродроме начиналась, когда еще было темно, задолго до того времени, когда надо читать молитву Шма, и заканчивалась поздно ночью.
Меня спросили, как должны работники выполнять мицву (заповедь) чтения утренней молитвы Шма (Второзаконие 6:4-9 и 11:13-21, читается два раза в день во исполнение заповедей, изложенных в стихах 6:7 и 11:19 ). Во время работы невозможно было сконцентрироваться и прочитать Шма целиком, как требуется, поскольку немцы постоянно подходили к работникам с приказами и командами, вынуждая евреев прерывать чтение Шма. Работники могли читать молитву только по частям. Также не могли они дождаться обеденного перерыва для чтения Шма, поскольку перерыв наступал после полудня, когда время для чтения Шма уже прошло.
Ответ:
Поскольку работники–рабы не имели другого выбора, они должны были читать как можно больше от молитвы Шма, когда только могли, а если их прерывали – продолжать после перерыва. Они не должны были начинать сначала, даже если перерыв был длительным. Тем не менее, чтобы удовлетворить все мнения Галахи, я рекомендовал, если перерыв был очень длительным, прочитать Шма целиком позже, даже во время обеденного перерыва.
Вопроc:
В 5702 (1942) году меня спросили жители ковненского гетто, могут ли они выполнить мицву (заповедь) зажигания субботних свечей, используя электрические лампочки. И могут ли они читать благословение Леадлик нер шел Шабат («Зажигать свечи в честь Субботы»), используя эти лампочки. У людей, которые всю свою жизнь привыкли тщательно выполнять эту мицву, а теперь были заперты в гетто, не было возможности достать свечи. Однако электричество было им доступно.
Ответ:
Я вынес решение, что если невозможно ни при каких обстоятельствах добыть субботние свечи, разрешается говорить благословение на электрических лампочках. Аналогично можно говорить на электрической лампочке благословение Борэ меорей гаэш («Сотворивший свет») по окончании Субботы.
Леонида Ашкинази и Марии Гайнер
Литературная редакция и обработка
Якова Цукермана
Рисунки Вадима Бродского
Респонсы публикуются с одобрения главного
раввина Большой хоральной синагоги СПб
Менахема Мендела Певзнера