|
|
«Новый «Яд ва-Шем» – это провозглашение двух вещей. Во-первых, он говорит, что нигде в мире, ни в Вашингтоне, ни в Берлине, нет такого большого, такого красивого и величественного Музея Холокоста. Это причина, по которой он так построен. И второе – за последние десятилетия Холокост стал кодовым словом для обозначения зла. Но, построив этот музей, Израиль пытается снова получить монополию на Холокост; он наш и только наш, и никакие гуманитарные или общечеловеческие ценности не затенят того, что мы чувствуем в связи с Холокостом», – это слова Тома Сегева, автора экспозиции «Седьмой миллион» в новом Музее Холокоста, посвященной тем, кто выжил в Катастрофе и основал государство Израиль. Экспозиция эта находится в «Яд ва-Шеме» – огромном Музее, открывшемся в Израиле.
Строго говоря, «Яд ва-Шем» это целое министерство – «Управление по воспоминаниям о героях и жертвах Холокоста», основанное в 1953 году в десятую годовщину начала восстания в Варшавском гетто. Управлению принадлежит монумент – гигантская бетонная стела с вечным огнем и гравировками имен погибших в Катастрофе, Аллея праведников разных наций – 16 тысяч деревьев, каждое в память неевреев, помогавших, спасавших, укрывавших жертв Холокоста (там, кстати, есть и дерево Шиндлера), и Исторический музей с фотографиями, макетами крематориев, другими экспонатами истории. Теперь построен новый музей – гораздо больше, гораздо красивее, гораздо мощнее. Старый музей со временем закроется, и учить историю Холокоста будут по новому пособию.
Первые годы существования Еврейского государства о Холокосте старались говорить поменьше – воспоминания были слишком свежи. К тому же сознательно израильские евреи старались не ассоциировать себя с шестью миллионами человек, практически не оказавших сопротивления и отдавших себя на заклание, и шире – с обитателями гетто, две тысячи лет терпевшими страшные мучения и унижения. Государство Израиль основали прямые потомки Маккавеев, наследники царя Давида и Исуса Навина. Убийцы англичан, победители арабов,
осушители болот, вооруженные пахари – первые израильтяне были героями, а не жертвами.
Холокост снова вошел в их жизнь в 1960 году, когда поймали Адольфа Эйхмана, известного логистика, менеджера и инженера, разработчика и непосредственного руководителя «окончательного решения еврейского вопроса». Поймать, публично судить и повесить одного из главных нацистских преступников было невозможно без того, чтобы вспомнить и подробно обсудить все, что он придумал. Нация победителей начала снова превращаться в нацию жертв. Ситуация, впрочем, никогда не была простой. Израиль не будет существовать без связи с теми, кто остался за его пределами, и как бы ни хотелось некоторым политическим деятелям начать историю с чистого листа и создать нацию израильтян, это невозможно. Для современных евреев память об уничтожении едва ли не важнее Священного писания.
Приходится использовать гораздо менее красивую идеологию: Израиль – хоть и неадекватная, но все же компенсация за ужасы Холокоста. Одновременно Израиль – единственная гарантия, что Холокост не повторится.
Чем больше времени проходит, тем очевиднее становится идеологическая ловушка. Довольно распространенный в Израиле аргумент: «Еще живы жертвы Холокоста». Поэтому, например, нельзя играть Вагнера – валькирий гоняли в Освенциме, когда включали печи. Однако совсем скоро живых жертв Холокоста не останется – а дети во втором-третьем поколении имеют обыкновение создавать из ужасных событий прошлого мифологическую кашу.
Израилю, впрочем, забвение не грозит. Воспоминаниями о героях и жертвах занимается целая служба, в которой есть гигантский архив писем, фотографий и других свидетельств. Огромная их часть будет выставлена в новом историческом музее «Яд ва-Шем» – 4400 квадратных метров, сотни тысяч экспонатов, экскурсии школьников, солдат и иностранных туристов, чудовищные кинокадры и подробности.
Эта политика приносит плоды. Проведенное в израильских школах социологическое исследование продемонстрировало: восемь из десяти школьников готовы считать себя жертвами Холокоста, несмотря на то что они родились через сорок-пятьдесят лет после его окончания, причем необязательно в семьях выходцев из Европы. Скорее всего, для страны, окруженной миллиардом врагов, это не очень хорошо. Впрочем, существует по крайней мере шесть миллионов мнений том, что лучше для Израиля.