|
Штирлиц из Иерусалима |
Израиль - это страна удивительных явлений, неожиданно возникающих на каждом шагу - стоит только внимательней вглядеться в действительность. Вот сотрудник Института Катастрофы европейского еврейства "Яд ва-Шем" Аарон Шнеер, занимавшийся по плану научной работы уникальным историко-архивным исследованием о судьбах военнопленных в Германии во время Второй мировой войны, познакомился с неким израильтянином, носившим грузинскую фамилию Гоглидзе. В годы войны этот Гоглидзе под псевдонимом Авенир Беннигсен (девичья фамилия его матери) служил в чине штурмбанфюрера СС (майора по военной иерархии Третьего Рейха), а после войны продолжил службу во Франции и Бельгии в чине полковника… 1-го Главного управления КГБ.
Короче, Шнеер встретил в Иерусалиме натурального Штирлица. Нынче его уже нет. Он похоронен на одном из самых почетных еврейских кладбищ на горе Сион. Но до смерти разведчик многое успел рассказать историку, и тот, к счастью, записал его откровения на диктофон. Свыше двадцати часов записи! А многое еще осталось за скобками, ибо старый разведчик время от времени требовал выключать магнитофон.
Эти бесценные интервью Аарон Шнеер опубликовал в Израиле на нескольких языках. Русское издание называется "Из НКВД в СС и обратно" (Из рассказов штурмбанфюрера). Поскольку Гоглидзе отказался фотографироваться, обложку украсила историческая фотография 1939 года, на которой коллеги - генерал Гейнц Гудериан и комбриг Шимон Кривошеин - принимают совместный парад германо-советских оккупационных войск в польском Бресте.
В чем ценность книги А. Шнеера? Между двумя мировыми войнами появилось великое поколение героев и творцов, но жизнь этих удивительно талантливых и ярких людей оказалась уничтоженной и опозоренной жуткими идеологиями, которым они служили. Вот как вспоминает о них уже в Израиле наш Гоглидзе-Беннигсен: "Дядя Эзер, муж сестры моей матери, тети Сони, во многом из меня человека сделал. Он из тех, кто по-настоящему делал революцию. Я их не оправдываю. За то, что они сделали, их Б-г накажет... Уже наказал. Но это были люди, которым гарнитуры не нужны были, которые взяток не брали и которые четко мне с восьми лет объяснили: "Наркому говори "ты", а дворнику - "вы". Мелкие замечания бывшего штурмбанфюрера, рассыпанные по страницам книги, дают куда больше информации для понимания хода Второй мировой войны, чем многие тома профессиональных историков. Ведь он наблюдал события собственными глазами, причем с позиций по обе стороны фронта.
Вот пример: "Если бы в 41-м советский командир взвода знал, что броня у немецкого танка Т-1 всего 14-15 мм и пробивается бронебойной пулей, и что брод глубиной 80 см этот танк уже не берет, то он бы через Припять не бежал, а на этом берегу сидел и ждал, когда танк сунется в воду и утонет. Если бы взводный знал, что немецкие пушки - образца 1912 года и дальше 8 км не плюют, он бы на 20 км не отступал. Но Ванька-взводный этого не знал..."
Советские разведчики, возможно, и добывали важную информацию стратегического характера - я этого не знаю и спорить не могу. Но то, что являлось жизненно важным для красных командиров низшего звена, до этих командиров не доходило. "Правильно Гальдер говорил: "Это не танки, а горе нашей армии". Но немцы не сделали такую глупость, как мы. Мы выпустили командирский Т-26 с круговой антенной вокруг башни. По этой круговой антенне немцы без труда определяли командирский танк и выбивали его в самом начале боя".
Главное, что поражает при чтении откровений Авенира Беннигсена - ничтожная реальная эффективность работы спецслужб (что нацистской, что советской). Беннигсен знал самые важные для Ваньки-взводного недостатки немецкой армии, но они до тех, кому были нужны, так и не дошли до самого конца войны. Он сообщал Центру сведения о возможном развитии германской авиации, но, как мы теперь знаем, там проигнорировали информацию, и самое важное смогли усвоить только после войны (в известной мере - случайно). По словам Гоглидзе-Беннигсена, германские генералы осознавали опасность войны против СССР - но их разведка не смогла предупредить об опасности. Вспомните знаменитую фразу Гитлера: "Если бы я заранее знал о том, сколько у русских танков, я бы не начал эту войну".
С этой точки зрения весьма интересны рассказы нашего разведчика о службе в КГБ против американцев уже после войны. Самое важное, чего ему удавалось добиться, - компрометировать американцев в глазах французских властей. Какие великолепные спектакли он ставил!.. Но вот читаешь и думаешь: "Боже мой! На что же ушла великолепная жизнь талантливого человека! Как бездарно ею распорядились, как ничтожно мало от него осталось! Какой почти нулевой результат был получен от деятельности человека таких способностей и таких знаний!"
Он сам отлично это понимал и называл свою жизнь "корабликом из газеты вчерашней". Книга Аарона Шнеера дает нам бесценный материал для размышлений о судьбах тех поколений людей, которые служили тоталитарным идеологиям. "Вы знаете, что именно вызывало бешеные аплодисменты в спектакле "На дне", поставленном Мейерхольдом? - говорил Гоглидзе. - Появляется Барон, снимает драный цилиндр, кладет туда шарф, бросает перчатки в этот цилиндр и швыряет его на стол… Так вот: у меня остались от жизни перчатки без пальцев и драный цилиндр…" Так сложилась - словно в кино - истинная судьба легендарного Штирлица. И завершилась эта "жизнь, как кораблик из газеты вчерашней" - в Иерусалиме.