Сформировалась ли в Израиле "русская" элита?

Среди многих определений понятия "элита", фигурирующих в различных словарях, наиболее адекватным кажется мне следующее: "Элита - люди, обладающие формальной и неформальной властью в организациях и институтах, определяющих социальную жизнь". Совершенно очевидно, что не все те, кто добились выдающихся достижений в какой-либо сфере, входят в социально-политическую (и тем более, экономическую) элиту. В этой статье я не стану, разумеется, ставить под сомнение существование в Израиле людей, чьим родным языком является русский, и которые добились значительных достижений в тех или иных сферах. Среди русскоязычных израильтян есть более или менее известные в тех или иных кругах ученые, литераторы, спортсмены, бизнесмены и общественные деятели. Главный вопрос, как мне представляется, в другом: есть ли в "русском" Израиле люди, "обладающие формальной и неформальной властью в организациях и институтах, определяющих социальную жизнь" государства и общества? Второй вопрос, который мне кажется важным обсудить, состоит в том, как именно эти люди добились такого положения.

Среди основных сфер социальной жизни принято выделять политическую, экономическую, военную, правовую, а также сферу образования, культуры и искусства. Имеет смысл рассмотреть, каких успехов добились в каждой из этих сфер "русские" израильтяне.

Ситуация в политической сфере отчетливо свидетельствует о том, что русскоязычные общественные деятели добились чего-либо значимого почти исключительно в рамках созданных ими самими общинных партий, которые кооптировали своих представителей в высшие органы законодательной и исполнительной власти. Натан Щаранский и Юлий Эдельштейн, создав партию "Исраэль ба'алия" (ИБА), пройдя в кнесет по списку от этой партии, стали министрами, равно как и Авигдор Либерман получил министерский портфель только создав и возглавив общинную партию "Наш дом - Израиль" (НДИ). Несмотря на значительные усилия, приложенные как Н. Щаранским, так и А. Либерманом с целью дезавуировать "общинный" статус возглавляемых ими партий, ради чего, в частности, в списки ИБА и НДИ включались те или иные достойные люди, не владеющие или слабо владеющие русским языком, как, например, профессор Цви Вайнберг или полковник военно-воздушных сил Элиэзер (Чита) Коэн, эти партии были и оставались преимущественно секторальными. Подобно тому, как присутствие небольшого количество евреев в предвыборном списке Коммунистической партии Израиля не может изменить того факта, что подавляющее большинство избирателей этой партии - арабы, так и присутствие некоторого числа нерусскоязычных кандидатов в списках ИБА и НДИ не заставило нерусскоязычных израильтян голосовать за эти партии. Согласно оценкам, и к феноменальному успеху НДИ на выборах в кнесет, прошедших в марте 2006 года, нерусскоязычный электорат имел весьма отдаленное отношение, дав партии не более двух парламентских мандатов. Ныне не существующая ИБА, равно как и находящаяся на подъеме НДИ, - секторальные партии, отдельные лидеры которых (те же Ю. Эдельштейн и А. Либерман, например) пытались до этого пробиться в существовавших "общеизраильских" партиях, но попавшие в кнесет и в правительство исключительно "обходным" путем. В разных составах правительства Натан Щаранский был министром промышленности и торговли, внутренних дел, строительства и по связям с диаспорой, Юлий Эдельштейн - министром абсорбции, а Авигдор Либерман - министром национальных инфраструктур и министром транспорта. Среди русскоязычных общественных деятелей, прошедших в кнесет от какой-либо другой - несекторальной - партии, министром стал лишь один - Виктор Браиловский, избранный в парламент от либеральной партии Шинуй, и его каденция на посту министра науки продолжалась менее недели - с 29 ноября по 4 декабря 2004 года. Никогда больше ни одна так называемая "общеизраильская" партия не выдвинула ни одного из русскоязычных политиков "алии 70-х" или "алии 90-х" на пост министра. Показательным в этой связи представляется факт, что, сформировав правительство, Эхуд Ольмерт назначил на министерские посты 11 депутатов от возглавляемой им партии Кадима, однако никто из русскоязычных парламентариев от этой партии, включая занимавшую 6-е место в предвыборном списке Марину Солодкину, министерского портфеля не получил. Путь русскоязычных общественных деятелей в исполнительную власть оказывался успешным только тогда, когда они выступали как представители своей общины.

Ситуация в экономической сфере едва ли располагает к более благоприятным выводам. Анализ занятости русскоязычных израильтян среди сотрудников аппарата правительства, включая сюда служащих всех его министерств, показал, что русскоязычные репатрианты, прибывшие в страну после 1 января 1989 г., составляют лишь 4,4% от общего числа сотрудников всех министерств (663 человека из общего числа 14996 сотрудников), что втрое ниже доли русскоязычных израильтян в населении страны (12,7%; данные августа 2004 г.). Даже не вдаваясь в детали конкретных условий труда русскоязычных сотрудников, занимаемых ими должностей и получаемых ими зарплат, очевидно, что эти данные свидетельствуют о том, что среди государственных служащих высшего и среднего звена наблюдается крайне низкое представительство репатриантов из бывшего Советского Союза. В особенности это касается министерств иностранных дел, внутренней безопасности и обороны, в которых выходцы из СССР/СНГ, репатриировавшиеся в последние пятнадцать лет, составляют лишь 0,5% - 1,1% от общего числа сотрудников. Анализ показал, что в шести министерствах, когда-либо, пусть и сравнительно короткий срок, возглавлявшихся русскоязычными министрами (Натаном Щаранским, Авигдором Либерманом или Юлием Эдельштейном), средняя численность русскоязычных сотрудников последней волны алии составляет 6,8%, что в два с лишним раза больше, чем в тех четырнадцати министерствах, где русскоязычных министров никогда не было (3,2%). Иными словами, в министерствах, где никогда не было русскоязычных министров от ИБА или НДИ, доля русскоязычных среди сотрудников (3,2%) вчетверо ниже их доли в населении страны (12,7%). Самый низкий процент русскоязычных репатриантов - среди сотрудников министерства иностранных дел: лишь 5 человек из 930 (0,5%). Вопиющим выглядит и положение дел в министерстве науки и министерстве образования, культуры и спорта - учреждениях, в которых многие выходцы из Советского Союза / стран СНГ и Балтии могли бы успешно работать на благо Израиля, и где их доля не составляет и 2% от общего числа сотрудников.

В опубликованном газетой "Маарив" 22 сентября 2006 года специальном приложении "100 самых богатых людей Израиля" значатся имена семи русскоязычных израильтян. Однако практически все они - Лев Леваев (3-е место в списке), Аркадий Гайдамак (8-е), Михаил Черной (9-й), Авраам Наникашвили (16-е место), Леонид Невзлин (59-е место), Михаил Брудно (79-е место) и Владимир Дубов (80-е место) - сколотили свое основное состояние за пределами Израиля, преимущественно - в России (где они занимались нефтяным, металлургическим, алмазным и другим бизнесом). За исключением Льва Леваева, владельца холдинга "Африка - Исраэль", никому из них не принадлежит ни одной сколько-нибудь значительной израильской корпорации; никто из них не сумел войти и в банковский сектор. Попытки русскоязычных израильских бизнесменов активно внедриться в местную бизнес-элиту раз за разом наталкивались и наталкиваются на разговоры об угрожающей Израилю угрозе иллюзорной "русской мафии". Очевидно, что основная цель подобных запугиваний - сохранить главенствующее положение местных миллиардеров, не заинтересованных делиться сверхприбылями с "русскими". Можно с немалой степенью вероятности предположить, что, не будь у некоторых русскоязычных израильтян экономических связей с Россией и бизнеса в России, в список израильских олигархов не вошел бы ни один из них.

Ситуация в сфере права еще хуже: никто из русскоязычных израильтян не работает судьей Верховного или одного из пяти окружных судов, никто не представлен в руководстве госпрокуратуры и министерства юстиции, никого нет в списках наиболее известных и влиятельных частных адвокатов страны. "Русских" практически нет также в руководстве полиции, служб безопасности и армейском командовании.

Вопреки возможным ожиданиям, не лучше обстоят дела и в сфере культуры. В 2003-2004 годах газета "Едиот ахронот" - самое тиражное ежедневное издание в Израиле - дважды публиковала списки "100 ведущих деятелей израильской культуры". Во второй список не был включен ни один русскоязычный израильтянин, в первом же на 42-м месте появилось имя театрального режиссера Евгения Арье. Показательно, что Евгений Арье, кстати, насколько известно, единственный русскоязычный израильтянин, получивший звание почетного доктора (Honoris causa) в одном из израильских университетов (в Еврейском университете в Иерусалиме в 2001 году), как и лидеры ИБА и НДИ, пробился в элиту "обходным путем", создав театр "Гешер" почти исключительно из русскоязычных артистов. Постепенно театр перешел на иврит и уже к середине 1990-х годов занял видное положение в местном культурном ландшафте. Анализ положения в театрах и симфонических оркестрах страны показывает, что, за исключением театра "Гешер", изначально ориентированного на русскоязычную публику, во всех остальных театрах процент работников, принадлежащих к алие 1990-х, является крайне низким. Количество актеров-репатриантов, прибывших в Израиль после 1989 года и нашедших применение своим талантам в одном из пяти наиболее известных израильских театров ("Габима", Камерный, "Бейт-Лисин", Хайфский театр и иерусалимский театр "Хан"), весьма невелико. В театре "Хан" нет ни одного актера, принадлежащего к алие 1990-х, во всех остальных театрах их доля составляет от 1% до 5%. При этом следует подчеркнуть, что ни в одном из этих театров репатрианты алии 1990-х не представлены на руководящих административных или творческих должностях, таких как генеральный директор, финансовый директор, художественный руководитель, главный режиссер или помощник главного режиссера.

В израильских оркестрах репатрианты представлены значительно шире, и их процент значительно превосходит долю выходцев из бывшего СССР/СНГ в общей численности населения. В Израильском филармоническом оркестре процент музыкантов, принадлежащих к алие 1990-х, составляет 17,4%, а в Хайфском симфоническом оркестре - 41,4% (данные августа 2004 г.). Что же касается нахождения кого-либо из алии 90-х в числе представителей административного руководства, то здесь наблюдается та же картина, что и в случае с театрами. За исключением одного единственного случая, выходцы из СССР/СНГ не представлены на руководящих административных должностях в ведущих оркестрах.

Израильские писатели, пишущие на русском языке, занимают довольно значительное место в современной русской литературе. Недавно скончавшийся Александр Гольдштейн (1957-2006) получил, живя в Израиле, едва ли не самую престижную литературную премию России - премию Букера. Среди тех, чьи книги номинировались на эту премию, значатся имена нескольких живущих в Израиле русских писателей. В 2000 году в список шести финалистов премии вошла Светлана Шенбрун (за роман "Розы и хризантемы"), а в 2006 году среди финалистов - двое израильтян: Дина Рубина (за роман "На солнечной стороне улицы") и Денис Соболев (за роман "Иерусалим"). При этом никто из этих литераторов не занимает практически никакого места в израильском культурном мэйнстриме, их имена ничего не говорят подавляющему большинству представителей местной интеллигенции, их книги не переведены на иврит. Впрочем, сборник прозы Дины Рубинной однажды - еще в 1993 году - вышел на иврите, никакого успеха не имел и больше не переиздавался.

Какие выводы напрашиваются из всего вышесказанного? Опыт последних двух десятилетий отчетливо демонстрирует, что в организациях и институтах, определяющих социальную, экономическую и культурную жизнь государства и общества, русскоязычные израильтяне представлены в значительно меньшей мере, чем можно было бы ожидать, исходя из их доли в населении страны. При этом те из них, кто пробился в элиту, попал туда по "боковым" тропинкам общинных субцентров ("русские" партии или "русский" театр), либо благодаря успеху на рынках (в том числе, культурных) России. В тех сферах, где оба эти пути недоступны (например, в армии, спецслужбах или сфере права), "русских" израильтян в элитных группах практически нет совсем. Готовность же местных - так называемых "общеизраильских" - структур и их лидеров видеть русскоязычных граждан Израиля в политической, экономической и культурной элите страны была и остается крайне низкой.

Д-р Алек Д. Эпштейн
Автор - доктор философии, преподаватель кафедры социологии и политологии Открытого университета Израиля.
Получено от автора 17 октября 2006 года