Еврейское кладбище недалеко от Питера

    Всем нам известно замечательное стихотворение Иосифа Бродского с аналогичным названием. Но Преображенское еврейское кладбище находится все-таки в Ленинграде-Петербурге. А вот около нашего города, в Сестрорецке, находится другое, совсем небольшое еврейское кладбище.

    Еврейская община Сестрорецка сложилась уже к концу позапрошлого века. Условиями тому послужили пограничный статус города, способствовавший расцвету торговли и ремесел, отсутствие необходимости получать специальное разрешение на выезд (выезд российского еврея в расположенное всего в нескольких километрах Великое княжество Финляндское сопровождался бюрократическими проволочками). И, наконец, свежий воздух курорта, сказочные дюны, обилие зелени, близость Финского залива и озера Разлив. В конце XIX века еврейское население Сестрорецка было немногчисленным. В.Симанский в путеводителе "Куда поехать на дачу" отмечал, что в Сестрорецке "проживают в небольшом числе финляндцы, евреи и немцы". В послевоенное время число евреев-сестроредчан значительно возросло. Будучи в гостях в частном секторе у озера Разлив я узнал от хозяйки, что эту местность жители называли "Иерусалимом", невусмысленно намекая на национальный состав соседей, вносивших неповторимый колорит в беззаботную жизнь дачников.

    Согласно архивным данным в 1915 году в Сестрорецке построено десять православных церквей, лютеранская церковь, католическая церковь, несколько приютов, два небольших еврейских и одно православное кладбище. В книге М.Бейзера "Евреи в Петербурге" упоминается деревянная сестрорецкая синагога, давно сгоревшая. Синагога упоминается и в работе краеведа Г.Волкова "История города Сестрорецка", но когда она была построена и кем разрушена также не разъясняется.

    Что же касается "двух небольших еврейских кладбищ", то одним из них, по-видимому, является еврейский участок городского кладбища. Второе же расположено сразу же за мемориалом советским солдатам, павшим в Великой Отечественной войне, что на выезде из Сестрорецка по направлению к старой финской границе. Кладбище совсем небольшое (едва ли больше сотни надгробий) и ограничивается с трех сторон стеной воинского мемориала, дорогой к санаторию и дюной.

    Поверхностное обследование кладбище позволяет сделать следующие, в основном, неутешительные выводы. Кладбище находится в чудовищном состоянии. Собственно, это почти уже не кладбище, а нагромождение поваленных, оскверненных каменных стелл, разрушенных коррозией и вандалами металлических колонок и оград. По наблюдению местных жителей, неизвестные периодически подтаскивают надгробия к близлежащей дороге и вывозят. Другие "неизвестные" превращают погост в свалку мусора, ветвей и листьев. Третьи старательно (и весьма небезуспешно) портят эмалевые фотопортреты на надгробиях.

    Между тем, кладбище представляет краеведческий интерес. Несмотря на все превратности беспокойного ХХ века оно сохраняет свою национальную и религиозную идентичность. М.Бейзер обнаружил, что самое старое захоронение относится к 1898 году, сейчас же с трудом удается обнаружить захоронения первых двух десятилетий ХХ века. Самое старое из сохранившихся захоронений - некоего Зингера (1908). Последние же памятники относятся к 1950-60-м годам. Лишь немногие носят следы недавнего (15-20 лет) ухода. Некоторые надгробия, весьма дорогостоящие, сохраняют следы традиционных еврейских орнаментов и ритуальных надписей, что требует профессионального исследования.

    На кладбище были похоронены весьма заметные люди. В частности, рабби Борух бар Иехуда Гутерман, умерший в 1909 году. Гутерман жертвовал на строительство сестрорецкой синагоги и, вероятно, был главой местной общины. Всего в нескольких сотнях метров от кладбища расположен санаторий "Детские дюны" для детей, страдающих хронической пневмонией, открытый в декабре 1958 года в Курорте. На территории "Детских дюн" расположен уникальный памятник деревянного зодчества - бывшая дача доктора Клячко, архитектор С.Гингер. Могила самого Льва Моисеевича Клячко (1855 - 1913) находится на заброшенном кладбище недалеко от его дома. Рядом ним похоронены его мама - Эйдель Лейбовна (1832-1910), отец - Моисей Вульфович (1832-1912), отец его жены, тоже доктор - Исаак Константинович Рогов (1840-1912).

    Доктор Лев Клячко являлся одним из признанных врачей-терапевтов начала прошлого века. Среди его пациентов были и весьма известные люди. В книге А.Бенуа "Мои воспоминания" рассказывается, как врач вылечил тяжело больную жену художника Леона Бакста. В память об этом художник подарил врачу свою картину.

    Рядом с дачей доктора Л. М. Клячко все тот же архитектор Гингер построил деревянное здание "Служб при даче О.О.Грузенберга". Оскар Осипович (Израиль Иосифович) Грузенберг был известным в свое время еврейским адвокатом ("адвокат-боец", как его называли современники), выступавшим на процессах Максима Горького, В. Г. Короленко, Корнея Чуковского, П. Н. Милюкова, Л.Троцкого и других. Грузенберг принимал также участие в наиболее крупных еврейских судебных делах (обвинение евреев г. Орши в нападении на христианское население из побуждений религиозной вражды; дело о Кишиневском погроме; дело Дашевского, обвинявшегося в покушении на убийство Крушевана, и др.). Грузенберг был адвокатом Д. Блондеса, обвинявшегося в покушении на убийство христианской девушки, причем высказывалось предположение о ритуальной цели преступления. Грузенбергу удалось добиться оправдания Блондеса. Данное дело рассматривается как прелюдия к делу Бейлиса, в котором "обкатывались" доводы защиты и обвинения. Стоит ли говорить, что в 1913 Оскар Осипович был одним из защитников М. Бейлиса... К.И.Чуковский посвятил Грузенбергу книгу "Критические рассказы - защитнику книг и писателей". Грузенберг не был похоронен рядом со своим домом, он умер в 1940-ом в благополучной Ницце, а в 1951-ом перезахоронен в Иерусалиме. Там в его честь названа улица, а в Петербурге нет даже захудалой стипендии имени правоведа.

    Заканчивая "дачную" тему, отмечу лишь, что сто лет назад у хорошего врача и хорошего адвоката дачи были на уровне мировых стандартов ("умный дом", как сказали бы теперь) - жилые комнаты, приемные, комнаты для прислуги, бильярдные, веранды и ватерклозеты на каждом этаже.

    Возвращаясь к кладбищу, скажу, что восстановить его в первоначальном виде не представляется возможным. Но сделать перепись захороненных и составить их электронный реестр вполне по силам. Возможно, установить на места поваленные стелы. И, наконец, поставить забор, хотя бы и "из гнилой фанеры".

Константин Ерофеев

    P.S. Автор будет признателен всем тем, кто сообщит дополнительные сведения о еврейском кладбище в Сестрорецке.