 |
встреча |
К ним подходит третий.
– Шалом! Я не знаю, о чем вы так
оживленно беседуете, но ехать надо.
Есть в Лодейнопольском районе Ленинградской
области поселок Старая Слобода, имеющий и второе название – Свирское. Назван
он так потому, что там находится Александро-Свирский монастырь. В любой
книге по истории русской архитектуры можно найти его описание. Место, где
он построен, – сказочное Четыре озера, покоясь в зелени лесов, когда-то
переливались друг в друга и на широких перемычках, словно на островах,
были возведены монастырские стены.
– Шалом! Заходите, – встретил нас красивый
широкоплечий мужчина – хозяин квартиры в большом белом доме (и здесь имеется
свой белый дом), где живут сотрудники расположенной в поселке психиатрической
больницы. Широкая улыбка, седая голова с прической, похожей на женскую
шапочку с опущенными полями.
– Шалом! – повторил он. – Садитесь. Чай будете?
Я не то, чтобы удивился этому приветствию.
Я остолбенел, не зная, что сказать в ответ – то ли привычное "Добрый вечер",
"Здравствуйте", то ли "Шалом". Остолбенел я не от того, что в далеком от
города поселке встретил еврея. Остолбенел я от "Шалом" – приветствия, пока
редкого и в большом городе.
Пришли мы в эту квартиру за молоком. На диване
лежали журналы, газеты, среди которых и несколько номеров "Ами".
Данные, не только анкетные
Имя, фамилия – Михаил Мажбиц.
Год рождения – 1948. Месяц – июль.
Знак Зодиака – Лев (наверное, в данном случае, это что-то значит).
Нос крупный, овальной формы.
Женат, трое детей (двое от первого брака).
Образование – высшее.
Специальность, по которой работал двадцать пять лет, – врач.
Собственность: 2 коровы, 2 бычка, 3 собаки, бараны, овцы, куры, сельский дом, большой сарай-коровник, баня на берегу красивого озера, три огорода, две неновые легковые машины.
– Миша! Как вы дошли до жизни такой? Ведь
вы работали врачом-психиатром, наркологом, травматологом, хирургом и вдруг
– коровы, сено, сельские угодья.
– Как? Я иногда сам себя спрашиваю "Как?".
Я никогда не задавался вопросами "Что делать?" и "Кто виноват?". На то,
кто виноват, мне наплевать. А что делать – это должен решать я сам. Я не
люблю слова "проблема". Для меня существуют вполне определенные задачи,
которые я должен решать, найти способ их решения. Я понял, что ни я, ни
моя семья не нужны нашему государству, что ему до меня, а если точнее,
то моя судьба, да и судьбы миллионов других, - ему безразличны. И искать
возможность выжить, а если получится, то не только выжить, но и
жить хорошо, должен я сам. И я, уйдя из официальной медицины, начал заниматься
сельским хозяйством. Это занятие хотя бы кормит. Ведь молоко коровы дают
каждый день и по два раза, не задерживая. А когда я работал врачом, то
в течение трех лет по полгода были задержки зарплаты.
– Миша! У вас сейчас, кажется, есть все для
не только нормальной, но и хорошей жизни. Вы, как говорится, живете в достатке
в это дурацкое время. Почему вы хотите уехать в Израиль?
– С одной стороны из-за детей. Здесь их будущее
в ближайшие пятнадцать–двадцать лет для меня туманно. С другой стороны...
Когда я слышу бредни Макашова, когда я вижу знаки, напоминающие свастику,
и отсутствие реакции на них со стороны государства, то это я перевожу так
"Евреи! Убирайтесь в Израиль!" Чтобы сделать такой перевод, не нужно быть
слишком умным.
– Это мне понятно Но это может быть и в любой
другой стране, не только в России.
– Да. Но в цивилизованных странах такие призывы
преследуются законом.
– Но кажется мне, что в Израиль должно тянуть
и что-то еще. Ведь вам знакомо слово "идишкайт". Присутствует ли
у вас это состояние?
– Вы имеете ввиду то, что раньше называлось
"зовом предков"?
– Да, можно и так.
– Конечно присутствует. И поэтому есть и третья
сторона, третья причина, почему нужно ехать в Израиль. Только там мы можем
чувствовать себя дома. Это государство для нас оплот, крепость. И мы должны
сделать его еще крепче. Государство должно быть сильным. И нам дан такой
шанс, чтобы сделать его сильным. Поэтому мы и нужны ему.
– Сильным, чтобы его все боялись?
– Нет Сильным, чтобы оно никого не боялось.
Он говорил негромко, может быть даже тихо.
Но в этой тишине сквозило убеждение. Он не говорил: "Ты не прав".
Он говорил: "Я так думаю. Нет, даже больше, я убежден,уверен в этом".
Уже заполночь мы вышли на улицу. Он пошел
меня проводить. Несмотря на то, что ночи были уже не белые, но светлые,
и поэтому звезд еще не было видно, он посмотрел на небо, покрутил головой,
улыбнулся и сказал:
– Выше нас только звезды. Они решают нашу
судьбу.
– Но и здесь, и в Израиле звезды одни и те
же.
– Да, одни и те же. Но там они светят ярче.