Ваше мнение?..
Благотворительность в Петербурге и как ее улучшить…
Ах, какие дивные были планы-проекты:
о своей больнице, своих санаториях и пансионатах, о своем прекрасном доме
престарелых, где будут немощные люди в неге и холе, да мало ли еще о чем!
Мечты-мечты… А деньги откуда взять? Мы ведь и так на полном иждивении у
закордонных евреев - дай им Б-г здоровья!
Это о том, чего у нас нет.
А о том, что есть, о наших замечательных благотворительных центрах известно
практически всем евреям старшего поколения. И наша газета часто рассказывает
о бескорыстно и самоотверженно работающих волонтерах, о программах и услугах,
облегчающих жизнь многим и многим.
На вопрос о сегодняшнем состоянии
благотворительности в Петербурге отвечают очень компетентные люди.
Благотворительность - это то, что должно быть очень
широко развито, тем более - в еврейской общинной жизни. К сожалению, традиция
цдаки, столь распространенная в дореволюционной России, нами утрачена.
У большинства евреев нет внутреннего желания заниматься благотворительностью,
и об этом надо говорить. Между тем пожертвовать на помощь тем, кому тяжело,
пусть десять рублей, пусть рубль - речь идет не о сумме - должно быть потребностью
души, это не терпит никакой заформализованности. Впрочем, только на этих
деньгах благотворительный фундамент не построишь.
Я считаю, что нужен закон о благотворительности,
а его в России пока нет. Если на Западе деньги, которые жертвуют на благотворительность,
во-первых, на 30 процентов возвращаются благотворителю и, во-вторых, вычитаются
из его налога, - значит, дающий имеет от этого и собственную материальную
выгоду. У нас же каждый, что называется, отрывает от себя насовсем.
В наших условиях, как мне кажется, благотворительность
должна осуществляться под конкретные программы помощи определенным группам
лиц, можно даже называть эти программы в честь благотворителей - для человека
такая “реклама” в еврейской общине будет представлять большую важность
и ценность.
Пока закона о благотворительности у нас нет, помочь
в решении проблемы финансового обеспечения благотворительных программ должен
фандрейзинг. Фандрейзинг - это способ добывания денег на благотворительные
цели с помощью различных приемов и методов. Так например, на Совете “Хэсэда”
было выдвинуто предложение, чтобы каждый, получивший помощь, в свою очередь
жертвовал хотя бы один рубль в качестве собственного благотворительного
взноса. Рубль - деньги совсем малые и, я думаю, найдется у каждого, но
это уже будет акт благотворительности, имеющий для нас большее значение,
чем полученная сумма. Я считаю, что в каждой благотворительной организации
должны быть люди, занимающиеся кругом этих вопросов профессионально. У
нас в “Хэсэде” такой отдел по сбору средств на благотворительные цели уже
организован.
В целом это движение у нас еще в зачаточном состоянии,
но есть предпосылки, что оно будет развиваться: у людей просыпается желание
давать, оказывать помощь другим. И когда люди видят, что им помогают, они
сами активнее становятся благотворителями. Это тот обратный процесс, что
по типу цепной реакции начинает распространяться в обществе. Но это движение
только начинается, и я очень хочу его быстрого и широкого распространения.
Великое дело - благотворительность: помогать другим
людям, делать их жизнь легче, особенно в наше время, когда так трудно живется
всем. Я сужу по нашей организации евреев-ветеранов Великой Отечественной
войны, инвалидов, узников гетто, партизан и блокадников. Как вы понимаете,
народ это немолодой, и очень много людей больных и одиноких. Старые солдаты
держатся, старые солдаты стараются дожить до 120, но, увы, не у всех это
получается.
Проблема благотворительности - или, проще говоря,
человеческой помощи этим людям - решается в нашем городе, как мне кажется,
довольно успешно. Достаточно вспомнить хотя бы такую мощную организацию
как “Хэсэд Авраам”. Программа домашних обедов, “Теплый дом”, прокат медицинского
оборудования, патронажная помощь, продукты для особо нуждающихся - все
это для одинокого человека - большое благо!
Что касается проблем благотворительности, то главная,
по-моему, состоит в том, чтобы БЛАГОТВОРИТЕЛЬНАЯ ПОМОЩЬ НЕ ПРЕВРАЩАЛАСЬ
В МИЛОСТЫНЮ. Я знаю многих людей, нуждающихся в помощи, но, единожды столкнувшись
с грубостью, пренебрежением к человеческому достоинству, они от этой помощи
отказались. Необходимы необыкновенный такт, вежливость, доброжелательность
- именно от дающих. Это - мое пожелание работающим и в “Хэсэде”, и в “Еве”,
и во всех других организациях. Нельзя ставить человека в положение “бедного
родственника”. Обед, который привезли на дом одинокому больному старику,
может быть и не самым вкусным (хотя этого бы хотелось), но если его привозит
приветливый человек, если чувствуется в нем забота и сопереживание - любой
суп становится вкуснее. И те, кто помощь оказывают, и те, кто ее принимают,
должны знать: БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ - ЭТО ПОМОЩЬ, НО ЭТО НЕ МИЛОСТЫНЯ.
Есть и другая проблема, с которой я столкнулся,
когда меня включили в комиссию “Хэсэда” по организации экстренной помощи
в экстремальных ситуациях. Меня поразило одно непременное условие специально
учрежденного для помощи в таких ситуациях фонда: нельзя давать деньги на
руки. Можно купить ограбленному человеку вещи, можно перечислить больнице
деньги на срочную операцию и т.д., но сам пострадавший получить в кассе
деньги не может. Конечно, понятно, что организация стремится исключить
возможность каких-либо злоупотреблений; опять-таки проверки, обследования,
документальные подтверждения - вещь необходимая, но… Но ведь бывают случаи,
когда деньги нужны немедленно, сегодня, сейчас. Я считаю, что подход должен
быть более гибким. Хотелось бы, чтобы система строилась на доверии к людям.
Эту вторую проблему я бы назвал ПРОБЛЕМА ОПЕРАТИВНОСТИ ОКАЗАНИЯ ПОМОЩИ.
Наша ветеранская организация не имеет возможности
раздачи материальных благ. Мы заняты другим - людям необходимы общение,
чувство локтя, участие в общественной жизни. Укрепление фронтового братства,
поддержка тех, с кем плечом к плечу сражались против фашистов на всех фронтах,
- для нас чрезвычайно важно. Мы стараемся, чтобы у человека был интерес,
чтобы он пришел к нам на заседание военно-исторической секции, встретился
с молодежью и рассказал ей о своих военных годах, принял участие в работе
клуба любителей поэзии, еврейской музыки, отдохнул в кругу товарищей по
оружию в кабалат-шабат… Это тоже помощь, помощь духовная. Когда люди в
этом участвуют, они чувствуют себя людьми.
Сложные времена переживает наша страна, переход к
рыночной экономике сопровождается глубокими структурными изменениями практически
во всех сферах общественной жизни. В бедственном положении пребывают учреждения
культуры, на грани выживания все звенья системы образования. При самой
скромной и взвешенной оценке нельзя не отметить, что общество испытывает
огромный дефицит духовности, интеллигентности, нравственности, элементарной
воспитанности, понимания и милосердия - причем в этом перечне важны все
составляющие.
Вместе с тем Россия располагает богатейшим культурным
наследием, которое формировалось на протяжении длительного времени. В создании
традиций большую роль сыграли представители науки, культуры, общественной
мысли. Особое место в этом ряду принадлежит меценатам. В истории отечественного
меценатства есть много поучительных и ярких страниц, представляющих огромный
интерес как для истории, так и для наших дней.
Слово “меценат”, как указывает советский энциклопедический
словарь, происходит от имени Гая Цильния Маценаса, римского богача, жившего
в I веке до н.э. и прославившегося широким покровительством поэтам и художникам.
Однако появление этого слова в обиходе России и возраст этого понятия не
адекватны богатейшей фактической истории отечественного меценатства.
Слова “меценат” мы не находим в “Толковом словаре”
В.Даля (1881 г.). Нет его и в интереснейшей речи выдающегося историка В.Ключевского
(“Добрые люди Древней Руси” /1892 г./. Однако в ней используется другое
понятие - “благотворительность”, о которой ученый говорит: “Благотворительность
- вот слово с очень спорным значением и с очень простым смыслом. Его многие
различно толкуют и все одинаково понимают”. Какую же благотворительность
ценили и почитали на Руси? В.Ключевский пишет, что “… Древняя Русь понимала
и ценила только личную, непосредственную благотворительность, милостыню,
подаваемую из руки в руку, тайком не только от стороннего глаза, но и от
собственной “шуйцы” (левая рука - ред.). Его речь была примечательна не
только очень яркими примерами благотворительности, но и глубокими мыслями
о принципиальном бескорыстии благотворителя. Я думаю, это очень важно и
для нас сегодня.
Бескорыстие как обязательное условие истинной благотворительности
позволяет “развести” кажущиеся тождественными понятия “спонсор” и “меценат”.
С точки зрения сложившихся на Руси традиций настоящему меценату, истинному
благотворителю не нужна в порядке компенсации никакая реклама (позволяющая
сегодня с лихвой возместить даруемое).
Меценатство, благотворительность - это некоммерческая
общественная деятельность, основанная на принципах добровольности и собственной
инициативы. Отличительной чертой современной благотворительности является
ее коллективный характер - в роли благотворителя чаще всего выступают организации:
банк, фирма, предприятие, - а не конкретное лицо, как это было в дореволюционной
России. В связи с этим следует отметить, что в настоящее время концепция
благородных духовных устремлений подчас вступает в противоречие с фактом
прибыльности собственного бизнеса. И это вполне объяснимо, поскольку на
современном этапе формирования рыночных отношений частный бизнес поставлен
в ситуацию выживания. В результате благотворительность со стороны представителей
частного бизнеса носит неустойчивый характер.
В заключение хочу подчеркнуть, что благотворительная
деятельность, основанная на инициативе, творчестве, гражданском самосознании
и социальной ответственности является чрезвычайно важным элементом нашего
совершенствования, одним из путей достижения социального партнерства, снижения
социальной напряженности.
Будем надеяться, что этот уникальный феномен сумеет
у нас масштабно возродиться. Предпосылки для этого, к счастью, есть.
Благотворительность в Петербурге развита чрезвычайно
сильно - наш “Хэсэд Авраам”, полагаю, вообще не имеет аналогов в России.
Хорошо работают и общество милосердия “Ева” - первая из созданных в городе
благотворительная организация, и благотворительные столовые, и благотворительный
центр в синагоге. Все эти структуры развиты очень хорошо. Но это как бы
одна - техническая сторона. Есть и другая.
Известно, что практически все еврейские организации
города, благотворительные программы существуют на деньги зарубежных спонсоров.
Вопрос в том, как сделать, чтобы в нынешней тяжелой экономической ситуации
и наши питерские евреи приняли участие в сборе средств на оказание благотворительной
помощи. Этот вопрос нас особенно волнует. Да, есть несколько человек, которые
постоянно жертвуют деньги в пользу общины. В первую очередь это семья Мирилашвили
- их благотворительный вклад основной. Немножко поддержал нас Промстройбанк,
еще одна организация обещала помощь…
Сегодня к нам приходит довольно много бизнесменов,
и если бы каждый месяц они давали долларов, скажем, по 200-300, уже были
бы большие деньги, появилась бы собственная благотворительная база. И чувствуется,
что эти люди даже как бы внутренне готовы оказывать поддержку, но вот вынуть
деньги из кармана…
Благотворительность - это дар и принимающему и дающему.
В равной мере. Как доказать человеку, что цдака - это очень важно, причем
в первую очередь - для него самого?!
Надо работать…
Не вина, а беда большинства пенсионеров в том, что
после многолетней трудовой жизни им не обеспечена достойная старость. И,
наверное, очень многие, когда их в первый раз пригласили получить продуктовое
пособие, или записали на бесплатные обеды, наряду с облегчением, - все
же подспорье - испытали и чувство унижения. Да и вряд ли оно совсем прошло…
Не оттого ли, что о скудном нашем бытье прослышал весь мир, и помощь, в
основном, шлют иностранные соплеменники.
Спасибо, ОГРОМНОЕ им спасибо. Без этой благотворительности
и без посредничества местных волонтеров очень многие, получающие мизерную
пенсию, просто голодали бы и были бы лишены медицинского патронажа. А еще
- что не менее важно - невозможны были бы усилия наших старателей возродить
познание своей культуры, образования и искусства.
Но наряду с этим, вернее, в дополнение, стоит подумать
и о “внутренней” благотворительности. Ведь даже в гетто и лагерях она была.
(Предвижу, что кто-то скептически вздохнет: опять про гетто и лагеря. Да.
Опять. Но не только потому, что пережитое там не отпускает, а потому, что
многое в поведении людей, даже в таких условиях, показательно и достойно
подражания).
В вильнюсском гетто был организован Комитет “Зимняя
помощь”. Женщины - члены этого комитета - ходили из дома в дом, и собирали
вещи для тех, кто уже ходил в настоящих лохмотьях. И хотя ни у кого ничего
лишнего не было - когда гнали в гетто, дали на сборы всего пять минут,
а более или менее приличную вещь можно было самими выменять на хлеб, -
люди делились. Да, они делились, в буквальном смысле этого слова, последним.
Второй пример. Во Франции, в лагере Руайе близ Компьена
три адвоката: Жорж Питар, Антуан Хаж и мой дядя Михель Рольникас создали
фонд взаимопомощи, и, что было не менее необходимо, читали лекции, проводили
беседы, словом, занимались просветительской деятельностью, чтобы поддерживать
в людях интеллект, не дать им падать духом. Узники прозвали эти занятия
“Университетом в оковах”.
Этих трех адвокатов и еще десять видных парижан
(тоже взятых якобы заложниками) расстреляли. Но как заложники они были
“удостоены” личной казни: на расстрел их везли вместе с предназначенным
каждому в отдельности гробом, им разрешили написать прощальные письма женам
и спросили о последнем их желании. Этим последним желанием было умереть,
как умирают свободные люди - без наручников. А мой дядя еще и отказался
от предложенной повязки на глаза.
Не придало ли им силы достойно встретить смерть
то, что в лагере они поддерживали дух в других?
Теперь подобные подвиги, к счастью, не требуются.
И отнюдь не последним, если за это взяться, будем делиться. Так почему
бы не организовать пункт приема одежды, куда люди сносили бы (а к иным
бы за этим приезжали) еще вполне приличные вещи - и взрослых, и выросших
детей? И почему ограничить духовное общение только массовыми мероприятиями,
на которые отнюдь не все могут приехать? Почему не расширить круг добросердечных
людей, которые бы время от времени навещали не выходящих из дому одиноких
стариков, проводили с ними время за разговорами, воспоминаниями. Ведь ничто
не приносит пожилому человеку такого умиротворения, как чувство, что он
не забыт, и ничто его так не взбадривает, как воспоминание о молодости.
Да ведь и ничто самому не доставляет такого удовлетворения,
как сделанное доброе дело.
Итак, мы познакомились с анализом
социального феномена благотворительности, а также определили два круга
проблем: как улучшить имеющееся и как возродить исчезнувшее.
Что касается первого, рекомендации
даны дельные и конкретные:
1. Благотворительной деятельностью
должны заниматься люди доброжелательные, уважительные и тактичные - волонтеров
надо воспитывать;
2. Система оказания экстренной
помощи требует доработки и строиться должна на большем доверии к людям.
Второй круг проблем касается
вопроса всегда болезненного - сбора средств на оказание благотворительной
помощи. Воззвать к милосердию и сердоболию наших богатеньких. Приобщить
общину в целом к исполнению заповеди цдаки.
Все без исключения отмечают,
что есть предпосылки. Вот денег пока нет.
Значит, опять - “Заграница
нам поможет!”.
А если нет?