"Народ мой" №22 (219) 30.11.1999
НЕМНОЖКО СОЛНЦА...
(Выставка Геннадия Карабинского)
Что такое художник? Этот вопрос постоянно крутится в голове, когда находишься в мире картин Геннадия Карабинского. Формально попасть в этот мир просто, для этого всего лишь надо прийти на улицу Рубинштейна в Еврейский общинный центр Санкт-Петербурга. Прийти, открыть дверь и сразу столкнуться взглядом с изображением изломанной мужской фигуры, выполненной в сочных зеленых тонах, но при этом излучающей волну трагизма, ощущаемого почти физически. Подходя ближе, поражаешься светлой печали и одиночеству, пронизывающим эту работу. Созвучно общему настроению и название произведения - «Всегда в пути». Создается впечатление, что это выраженная художественными средствами ностальгия по чему-то близкому и родному, с чем пришлось расстаться. Это как будто дань памяти тому, что окружало в детстве и юности. И не случайно именно это произведение открывает выставку пастелей с таким глубоким названием - «Мы знаем толк в страданиях». На мой взгляд, в этом названии заложено очень многое. В нем явственно ощущается неразрывная духовная связь художника с еврейским народом.
Это и состояние души, и видение окружающего мира, и генетическая память, из которой черпаются сюжеты картин. А сюжеты работ художника крайне разнообразны, однако центральной темой творчества все же остается - «народ мой», так называлась одна из его первых выставок. «Я стремлюсь показать, что евреи - это народ, равный среди равных. Да им выпали на долю унижения, изгнания, газовые камеры, погромы, клевета, а они любят, работают, живут, читают, творят, рождаются, умирают по-своему, по-еврейски, и в счастье, и в горе… Я хочу сквозь еврейский вопрос увидеть место любого человека, любой национальности в этом мире… Сегодня я хочу говорить через мой народ, просто через евреев мне это сделать легче, ближе, понятнее, естественнее…».1
"Последнего пути нет"
Это ощущение причастности к истории позволяет художнику показать не просто внешний облик персонажа, а отображая в нем всю историю, пройденную этим персонажем, раскрыть зрителю его душу. Эта способность удивительным образом проявилась в натюрмортах Геннадия Карабинского, позволив ему не просто проникнуть в мир вещей, но и воспеть каждый предмет, лирически рассказав его историю. Что такое для еврейской семьи швейная машинка фирмы «Зингер» в начале 20 века? А в 20-е, 30-е годы? А после войны? Что испытываешь, открывая дверцу платяного шкафа и видя потрепанный, оббитый деревянный чехол этого чуда техники конца 19 века уже в наши дни? Сколько историй о ней услышано от бабушки и мамы, как спасала от голода целую семью, как помогла обрести семейное счастье бабушке и какие на ней шили уже мне в детстве пеленки и распашонки…Все эти семейные истории похожи до боли, и каждая отражена в представленной на выставке пастели «Кормилица». Это не просто изображение швейной машины, это благодарственное слово от всех семей, которых на протяжении мятежного 20 века сопровождала и спасала эта обыкновенная швейная машина. Столь же проникновенен портрет жизнерадостного стула в работе «Стул с настроением». Это не просто предмет интерьера, это живое существо, преданно служившее своему хозяину на протяжении долгого времени и ставший удивительно на него похожим.
"Кормилица"
Мир работ Геннадия Карабинского это удивительно одухотворенный и человечный мир. Художник очень добр к своим персонажам. Он сопереживает с ними. И они в ответ ему очень добры. Добры к нам, зрителям. И очень человечны. «Мои герои живут обыкновенной повседневной жизнью в маленьких и больших городах, среди определенных символов и ритуалов. Это как космический театр, где человек играет в жизни свою роль при помощи данных ему знаков, символов. Для того, чтобы остаться в этом мире, он должен участвовать в этом действии, помня о вечном, непереходящем - о душе, о вечной жизни».2
Когда смотришь эту выставку пастелей, невозможно сдержать улыбку. Улыбка эта может быть и печальной, и радостной, но она не сходит с лица зрителя. Мир художника, его героев настолько притягателен, что погружение в него происходит легко и естественно. Это как возвращение в мир сказок детства, где чувствуешь себя столь уверенно и уютно. Здесь нет лжи и притворства, здесь царит доброта и светлая грусть, интеллигентность и преданность, здесь любовь и дружба. На первый взгляд этот мир может показаться простым и понятным, но он также многогранен и до конца не постижим, как и душа человека…
1 Г.Карабинский. О себе и своей работе. Рукопись. 1994. С. 5. Архив художника.
2 Там же. С. 5-6Фото: Ф.Лурье
Н.З.Сайт создан в системе uCoz