В театре им. Моссовета поставили “Венецианского купца”. Михаил Казаков в роли Шейлока несколько раз меняет костюмы, во 2-м действии он в форме солдата Израильской Армии с пилоткой под погоном. Житинкин склепал очередную помпу: на сцене бассейн с голубой водой, в ней плавают футбольные мячи, служащие глубокомысленной иллюстрацией притчи о пестрых овцах, которую рассказывает Шейлок, периодически выражающийся на иврите (зря, что ли, артист в Израиле пожил) совершенно не пришей куда не следует рукав.
    Все играют новых русских и для новых русских из анекдота про папины деньги, коий папа и есть жестокосердый Михал Михалыч, собравший битком набитый зал. В конце спектакля он (Шейлок) подыхает как собака, каковое прозвище постоянно муссируется по ходу действия этой надуманной пьесы с новомодными прибамбасами на сцене и в креслах: мобильники, звонки, приблатненные диалоги, типа, за базар ответишь, наглые девицы, шоу-презентации, микрофоны и тому подобная дребедень. Жаль, пальбы не было и на мотоцикл, как в “Сатириконе” на “Трехгрошовой опере”, денег не хватило. Три гроша, видимо, дорогого стоят, в отличие от несметных богатств венецианского еврея.
    Десять лет назад я видел “Венецианского купца” в постановке грузинского театра на грузинском языке (с переводом, конечно). Помню, мне там образ Шейлока показался проеврейским. А нынешний обнажил всю гнусность и отвратительность антисемитского замысла Шекспира. Это, пожалуй, единственное, ради чего написана пьеса - на потребу площадной публике. И ни к селу, ни к городу эти переодевания из “Двенадцатой ночи”. Дурная, в общем, пьеса и дурная постановка. Хорошо, что досталась бесплатно.
    Аншлаг был полный, и даже стояли. Все золотые билеты были распроданы. А спектакль-то - всего лишь блестящая обертка, золотой ларец, и публика как раз и оказывается в роли тех самых идиотов-женихов.