НЕВИННЫЙ АГНЕЦ В АДУ, или МЕТАМОРФОЗЫ ШЕКСПИРА

     Простите за трюизм, еврейский народ богат гениями. По крайней мере, талантами. Их количество воистину велико, а имена гремят повсюду. Чего стоят, скажем, только Бенедикт Спиноза и Альберт Эйнштейн. Для многих из нас любимое занятие, загибая пальцы, перечислять имена великих писателей, актеров и музыкантов еврейского происхождения. Число их настолько велико и так впечатляет, что некоторые готовы уже в каждом гении увидеть еврея. Это приводит к многочисленным курьезам. Так, к нашему брату иногда причисляют Жоржа Бизе, Марка Твена (наверное, не дает покоя имя Марк), немецкого композитора Рихарда Вагнера (правда, только по отцу). Последний, как всем известно, евреем не был, скорее наоборот.
     Кстати, наличие среди гениев антисемитов тоже не является тайной. И это обстоятельство - непременная тема для обсуждения во всех еврейских салонах. Слава Б-гу, есть, чем похвастать: Гоголь, Чайковский, Шопенгауэр и так далее. Но и в подобный список часто закрадываются ошибки. Наиболее обидная из них - причисление к антисемитам Вильяма Шекспира. О юдофобстве великого поэта говорилось и на страницах "Некуды" в связи с московской постановкой "Венецианского купца". Поводом для нападок послужил образ богатого венецианского еврея Шейлока.
     Шейлок заключает договор займа на крупную сумму с христианином Антонио, по которому в случае невозвращения долга может вырезать фунт мяса у несчастного заемщика. Угроза этого так серьезна, что дело доходит до суда, где чудом удается избежать кровавой развязки.
     С первого взгляда, налицо антисемитская подоплека, а в целом все это перекликается с шумными процессами того времени по обвинению евреев в ритуальных убийствах. (Интересно, что сцена суда - одна из наиболее важных в "Венецианском купце".) Шекспир на всем протяжении пьесы противопоставляет два мира, христианский и еврейский, рисуя последний темными красками. Шейлок обвиняется в зависти, ростовщичестве, человеконенавистничестве и других пороках, которые по традиции приписывались евреям. Однако юдофобство во всем этом можно усмотреть, только если скользить по поверхности пьесы, не проникая в глубину психологических характеристик героев и не учитывая особенностей времени, в которое был написан "Венецианский купец".
      Начнем с того, что эта, как и все другие пьесы Шекспира, является художественной интерпретацией более раннего материала. В данном случае источниками были новелла Фьорентино "Приключения Джанетто" и пьеса Марло "Мальтийский жид". Если сравнить эти тексты с переработкой, то шекспировский Шейлок покажется нам невинным агнцем. Причем временной промежуток между Марло и Шекспиром совсем небольшой - одно поколение. Еврей у Марло предстает исчадьем ада, он изначально осужден на гибель и сам это осознает. Его ненависть к христианам ничем не обусловлена, он даже идет на отравление собственной дочери - и все для того, чтобы отомстить "ненавистным гоям". Шейлок другой - он, в первую очередь, человек. Его натуре свойственны страстность, тонкое чувство чести, чадолюбие и преданность семейным узам. Дочь - вот его главное богатство, и тем сильнее его разочарование от ее предательства. Не забудем и его верную любовь к своей покойной жене. Все эти черты делают Шейлока очень близким нам и симпатичным.
     Шекспир, в отличие от своих предшественников, делает акцент на том, что Шейлок ненавидит свое христианское окружение не беспричинно, а из-за постоянных надругательств над его народом и верой. Вероятно, это и является стержнем всего действия - протест против оскорбления человеческого достоинства. Он выражается Шейлоком, может быть, в самой крайней форме, но это делается для того, чтобы каждый понял - за унижение мстят.
      Чтобы увидеть, насколько Шекспир гуманнее своих современников, вспомним, что в елизаветинскую эпоху (а именно тогда жил Шекспир), евреям вообще запрещалось селиться в Англии. Заезжавшие в Лондон еврейские купцы, по свидетельству Джордано Бруно, побывавшего в Англии в те годы, не были гарантированы от издевательств и оскорблений. В связи с прошедшим незадолго до этого громким судом над придворным врачом Елизаветы, португальским евреем Лопесом, в умах англичан сложился образ еврея-отравителя. Несмотря на это, Шекспир показывает, что и еврей может обладать богатым и сложным внутренним миром. Другие персонажи пьесы вычерчены слабее. Христианский мир не представляет такая же яркая фигура, какая символизирует мир иудейский. В результате создается ощущение, что Шекспир на стороне евреев.
        По мнению многих литературоведов, нет более страстных слов в защиту евреев, чем те, которые были произнесены Шекспиром устами Шейлока: "Он меня опозорил... насмехался над моими убытками, издевался над моими барышами, поносил мой народ... А какая у него на это была причина? То, что я еврей. Да разве у еврея нет глаз? Разве у еврея нет рук, органов, членов тела, чувств, привязанностей, страстей?.. Если нас уколоть, разве у нас не идет кровь?.. Если нас отравить, разве мы не умираем? А если нас оскорбляют, разве мы не должны мстить?" 
      Таким образом, Шекспир дал возможность зрителю увидеть в еврее не изувера, не объект всеобщих шуток, а личность - незаурядную и трагическую.

М. Зингер
Сайт создан в системе uCoz