В начале мая 1985 года в библиотеке Академии наук в Ленинграде один из авторов этой заметки увидел книжную выставку "Ари Абрамович Штернфельд - пионер советской космонавтики, к 80-летию со дня рождения". Трудно было поверить своим глазам: явно еврейское имя употреблялось в необычном контексте. На стендах были представлены материалы о жизни и деятельности человека, о котором мы до сих пор ничего не знали.
     Размещенные на выставке книги юбиляра пестрели автографами и благодарственными надписями многих известных советских космонавтов. Среди документов особое внимание привлекло письмо Циолковского, адресованное Штернфельду. На вопрос, где можно узнать о Штернфельде более подробно, сотрудница библиотеки ответила, что в соседней комнате находится его дочь, – она приехала в Ленинград на празднование юбилея Ари Абрамовича, организованное Академией наук СССР. Так мы познакомились с Эльвирой Арьевной Штернфельд. Она много рассказывала нам о своем отце и в тот день, и во время наших последующих встреч в Москве, где кабинет сохранялся его вдовой в том виде, каким был при его жизни.
     Ари Абрамович Штернфельд родился 1 (14) мая 1905 года в небольшом старинном польском городе Серадзе, недалеко от Лодзи, в купеческой семье среднего достатка. Согласно родословной книге, далеким предком Ари Абрамовича со стороны отца был выдающийся еврейский философ, астроном и врач Моше Маймонид (1135 – 1204). Интерес к точным наукам проявился у мальчика очень рано, школьных курсов физики и математики оказалось ему недостаточно, и он стал посещать вечерние занятия по теории относительности. В это же время у него появились первые идеи о космических полетах.
     После окончания гимназии Ари поступает в Ягеллонский университет в Кракове, но, закончив в 1924 году первый курс, решает продолжить образование во Франции, в университете города Нанси, славившемся высоким уровнем преподавания технических наук. Через три года Штернфельд получает диплом инженера-механика, некоторое время работает во французских фирмах и делает несколько серьезных изобретений. Все свое время, не занятое работой, он посвящает космонавтике, поступив в докторантуру Сорбонны. Однако когда вся подготовительная работа к диссертации о межпланетных полетах была закончена, его научные руководители заявили, что они не могут взять на себя ответственность за тематику исследований далекую от реальности.
     Штернфельду пришлось вернуться в Лодзь, чтобы оформить свои идеи в виде книги "Введение в космонавтику". Ари работал над этой монографией полтора года в маленькой душной комнате, в неимоверно трудных условиях. Он писал по-французски, редактировала рукопись его жена Густава, а печатала на машинке его сестра Франка. Последняя, 490-я страница книги была отпечатана в ноябре 1933 года, уже в декабре был сделан доклад в Варшавском университете, где его приняли довольно холодно – космические полеты казались фантазией.
     Штернфельд повторил свой варшавский доклад в Сорбонне в мае 1934 года (год рождения первого космонавта Юрия Гагарина). На этот раз его приняли очень хорошо, и вскоре ученому была присуждена Международная премия по космонавтике. Теперь работы Штернфельда получили официальное признание, появились серьезные и заманчивые предложения научной работы. Но у Ари были другие планы. Он пересылает экземпляр рукописи "Введение в космонавтику" советскому правительству и решает переехать в Советский Союз на постоянное жительство, пророчески полагая, что именно эта страна "откроет путь к освоению космического пространства". В начале июля 1935 года Штернфельд был зачислен в штат Реактивного научно-исследовательского института (знаменитого РНИИ). Должность старшего инженера, на которую приняли Штернфельда, соответствовала тогда высшей инженерной квалификации, такой же, какая тогда была у С.П.Королева, будущего главного конструктора космической техники. В отделе Королева и начал работать Ари Абрамович.
     "Введение в космонавтику" в 1937 году издается в Москве и получает в высшей степени положительную оценку крупнейших ученых. Книгу с полным основанием назвали энциклопедическим трудом, в котором суммированы все основные знания того времени по проблеме космического полета. По ней учились многие из тех, кто осуществлял практическую работу по завоеванию космоса, в том числе и космонавты. Второе издание "Введения" вышло в 1974 году. Замечательно, что идеи Штернфельда не только не устарели за почти 40 лет между изданиями, но настолько хорошо соответствовали бурному развитию космонавтики, что автору не пришлось перерабатывать текст – были добавлены лишь комментарии и примечания.
     С изданием "Введения" термин "космонавтика" впервые появился в русском языке. Штернфельд считал его более удачным, чем "астронавтика" (звездоплавание). По его мнению, "определение науки, изучающей движение в межпланетном пространстве, должно дать понятие о среде, в которой предполагается движение (космос), а не об одной из возможных его целей (звезды)". В книге помещены фундаментальные результаты теоретической работы самого Штернфельда по расчетам наиболее эффективных траекторий и скоростей космических полетов. Он, в частности, предложил и обосновал нетрадиционную, так называемую "обходную" траекторию полета космического аппарата, названную "штернфельдовской". В этом случае аппарат сначала направляется не прямо к цели, а в обход от нее, удаляясь от нее на значительное расстояние, и лишь затем возвращается к намеченной цели. Путь и время полета увеличиваются, но при этом значительно экономится топливо, что в ряде случаев служит решающим фактором.
     Удовлетворение Штернфельда от выхода в свет его главного научного труда было омрачено увольнением из РНИИ. Его никуда не принимали на работу, несмотря на все его хлопоты, включая обращение к Сталину. И последующие 43 года он продолжает работать над проблемами космонавтики у себя дома, один, без сотрудников и помощников. Нет худа без добра: возможно, это спасло Ари Абрамовича от репрессий, которым подверглись многие из его коллег по институту, включая С.П.Королева.
     Вторая мировая война пришла в семью Штернфельдов в сентябре 1939 года с нападением фашистской Германии на Польшу – они узнали о том, что их родные находятся в лодзинском гетто. В начале Отечественной войны судьба забрасывает Ари Абрамовича с семьей на Урал, в город Серов, где он устроился на работу преподавателем технических предметов в Металлургическом техникуме. Семья Штернфельдов возвратилась в Москву в 1944 году.
     Приближалась космическая эра. В 1956 году, почти за год до запуска первого спутника, в Москве вышла книга Штернфельда "Искусственные спутники Земли", которая вызвала за рубежом сенсацию и принесла ее автору мировую известность. Настал "звездный час" Штернфельда. За 1957 - 1958 годы книга была издана 25 раз в 18 зарубежных странах. Несмотря на признание его труда, он по-прежнему не имел постоянного места работы, и семья жила на гонорары за издание книг и статей и заработки его жены от переводов с польского и французского.
     Заслуженно счастливая судьба была и у следующей книги Штернфельда – "От искусственных спутников к межпланетным полетам". В 1958 году в Нью-Йорке издается сборник "Советские работы по искусственным спутникам и межпланетным полетам". 140 страниц сборника заняты переводом книги Ари Абрамовича, а на остальных 90 страницах приведены статьи 16 (!) других советских специалистов. Книги А.А.Штернфельда изданы более 85 раз на 40 языках в 39 странах. Помимо этого, начиная с 1930 года, в иностранных и советских журналах напечатаны несколько сотен его научных, научно-популярных статей, комментариев и интервью. С начала 60-х годов деятельность Штернфельда в области космонавтики получает официальное признание и в Советском Союзе. Академия наук СССР присуждает ему ученую степень доктора наук "хонорис кауза" – без защиты диссертации. Это был лишь 12-й случай в истории академии. Ари Абрамович становится заслуженным деятелем науки и техники РСФСР. В 1962 году он удостаивается Международной премии Галабера по астронавтике вместе с первым космонавтом Ю.А.Гагариным. Несмотря на высокое признание трудов Штернфельда в России и за рубежом, он не мог получить пенсию по возрасту, поскольку почти не состоял на государственной службе. Лишь вмешательство президента Академии наук СССР М.В.Келдыша решило "пенсионный" вопрос.
     Все, знавшие Ари Абрамовича, отмечали его скромность и бескорыстие. Как человек, всецело поглощенный своими идеями, он нередко бывал рассеянным в быту, однако в своих научных делах отличался исключительной сосредоточенностью и педантизмом. Так, под рукой у него всегда была отдельная пишущая машинка с вставленным листом бумаги, чтобы записать пришедшую в голову идею. Лучше всего он себя чувствовал в своем рабочем кабинете, где все пространство вдоль стен, от пола до потолка, занимали стеллажи с более чем тысячью папок его архива. В январе 1980 года, за полгода до кончины, Ари Абрамович писал, оценивая итоги своей деятельности: "Тот факт, что после окончания Второй мировой войны... уже почти 35 лет мы живем в мире, наполняет меня верой, что мои труды в деле освоения космического пространства никогда не будут служить преступным целям, но принесут людям пользу и только пользу.
     Похоронен Штернфельд в Москве, на Новодевичьем кладбище. На домах, где он жил в Москве, Серове и Серадзе, установлены мемориальные доски. Его именем названы улица в Лодзи и площадь в израильском городе Кирьят-Экрон, а также кратер на обратной стороне Луны. Примечательно, что и его фамилия символична – ведь "штернфельд" означает "звездное поле".