Декабрь 2000 года, наверняка, запомнится израильтянам, как пик израильского политико-музыкального сюрреализма (хотя – кто может знать заранее, где она, вершина «великих свершений»?..). В эти зимние дни в каком-то абсурдном угаре смешалось несколько музыкальных тем. Это интифада-2000, исполняемая на неоклассических ударных инструментах вот уже 3 месяца нашими стойкими палестинскими партнерами по «мирным переговорам» (вот такие у них «песни мира»). Это прозрачная и нежная тема израильского ответного «ИПУКа» (ипук – сдержанность, ивр.) для клавесина и голоса со светоцветовыми эффектами: «ИПУК МЕВИ ШАЛОМ!!!». И, наконец, это стремительная, исполняемая на клавишных, тема «мирных переговоров», возобновлённых в «грибной темноте», с её бесконечными виртуозными тремоло и трелями предложений новых территориальных, национальных и духовных уступок, на которые готов пойти солист, он же премьер-министр Израиля Эхуд Барак – лишь бы как можно скорее взять победный заключительный аккорд в любой, но непременно мажорной тональности. Даже если этот аккорд и прозвучит невероятно фальшиво. Победный заключительный мажорный аккорд нашему солисту жизненно необходим, потому как в эту оглушительную, богатую парадоксальными диссонансами оркестровки картину настойчиво и лихо вторгаются яркие, традиционно-колоритные мелодии предвыборной кампании. Грядёт решающая оценка мастерства солиста, а может быть, и его смена (если повезет чуть-чуть). То бишь, выборы главы правительства. Эта тема органично, в полном соответствии с жанром, дополняет сюрреалистическую картину нашего нынешнего бытия. Поэтому в финале мы слышим мягкое рондо в оригинальной обработке для солиста, аккомпанирующего хору на левом фланге сцены: «Чем больше сожмёмся, тем шире простор! Скорее раздайся, финальный аккорд! Иначе война! Иначе позор!» (Вот только уточнить забыли, не морские ли просторы воспевает нам хор слева. Ну, а война продолжается своим абсурдным ходом – см. первую и вторую темы нашей сюрратории).
     В довершение всего в эти дни в Музее Израиля открывается выставка художников-сюрреалистов. Как нас проинформировали, теперь наш главный израильский музей станет обладателем самой большой коллекции сюрреалистов. Так что хоть на выставке израильтяне смогут отдохнуть от «сюрреалий» нашего бытия...
     Поэтому недооглушённому сюрреалистическими музыкальными темами израильтянину в эти дни снова и снова вспоминается убитый 10 лет назад истинный народный лидер раввин Меир Кахане... И всё острее понимаешь, как нам сегодня его не хватает...
     Лидер партии Ках раввин Меир Кахане проповедовал любовь не ко всему человечеству, а к еврейскому народу. Кроме того, он бескомпромиссно отстаивал право еврейского народа селиться на всей территории Эрец Исраэль, согласно обетованию Вс-вышнего, доказывая, что на таком маленьком клочке земли двум народам не ужиться. Ссылаясь на опыт непрекращающейся уже столетие войны с арабами, открыто отрицающими само право евреев на эту землю, раввин Кахане обосновывал необходимость арабского трансфера, если евреи не хотят дождаться обещанного арабами трансфера еврейского – в море. Израильский левый истеблишмент возмутился: проповедуя любовь к евреям, тем самым раввин Кахане провозглашает ненависть к неевреям. И при этом отрицает «права несчастных палестинцев» на своё независимое государство!?.. Так на основании извращенно истолкованных принципов, провозглашённых раввином Кахане, его и руководимое им движение обвинили в расизме, фашизме, в подстрекательстве к насилию, в проповеди ненависти и геноцида. Этого оказалось достаточно, чтобы отстранить партию Ках от участия в выборах. Активное участие в этой травле, в политическом уничтожении народного лидера приняли не только лидеры левых партий, но и представители так называемого правого лагеря. Скорее всего, «правые» партии убоялись конкуренции, которую им могла составить партии раввина Меира Кахане. А дабы истинным намерениям своим – устранить конкурента с дороги! – «придать законный вид и толк», самым надёжным оказалось присоединиться к обвинению движения Ках и его лидера в грехе экстремизма и расизма.
     А между тем программа, открыто провозглашаемые цели и деятельность арабских партий, членов парламента еврейского государства, подпадают под вышеприведенную поправку. Но никому из наших законодателей ни разу даже в голову не пришло поднять вопрос о запрещении этим партиям баллотироваться в кнессет и о придании арабских членов кнессета суду. Разве что иногда раздается в кнессете по этому вопросу мужественный, но такой одинокий, голос лидера партии Наш дом Израиль Авигдора Либермана. Да ещё партия Ямин Исраэль (не входящая в кнессет) постоянно поднимает вопрос о необходимости соблюдения закона по отношению к арабским депутатам парламента еврейского государства, придания их суду за антиизраильскую подстрекательскую деятельность.
     Дошло до того, что лидеры левых еврейских партий, называющих себя сионистскими, по сути солидаризируются с арабскими членами кнессета, требующими превратить «де-юре» еврейское государство Израиль в «государство всех его граждан», и всякое упоминание о том, что Израиль – еврейское государство, клеймится ими как злостный расизм. Это естественный итог запрета партии раввина Кахане, что так и осталось единственным прецедентом (чтобы не создавать острого контрапункта, наверное)... Впоследствии движение Ках и дочерние движения были просто поставлены вне закона, и поводом к этому послужила трагедия доктора Баруха Гольдштейна. Этому посодействовали партии, причисляющие себя к «национальному» лагерю.
     Извращенная логика, основанная на синдроме самоненавистничества и непреходящей «еврейской вины» за успешную самозащиту, и за победу в войне, и за то, что живы остались, издавна присуща некоторой части нашего народа. Ныне эта логика стала основой идеологии нашего левого лагеря (он же «лагерь мира»). Эта логика естественно влечет за собой жгучую ненависть к тем евреям, которые этой логики не приемлют. В то время как прилагаются все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы “быть хорошими» для неевреев, чтобы договориться с ними, даже ценой самых запредельных компромиссов, с оппонентами-соплеменниками договариваться, идти на какие-либо компромиссы считается чуть ли не неприличным. Не по тому ли принципу возненавидели раввина Кахане также и деятели так называемого правого лагеря, присоединившись к клевете и ошельмовыванию человека, который любовь к своему народу поставил во главу угла?
     С грустью приходится признать, что ныне в Израиле на парламентском уровне существуют два лагеря: голубиный, называемый «лагерем мира» (орнитологам известен агрессивный характер этой птички, «символизирующей» мир; однако, символика!), и травоядный, так называемый «правый», изо всех сил тщащийся доказать, что его представители «такие хорошие», «такие поборники демократии», и тоже (!!!) хотят мира, но – безопасного. А главное - никакие они не экстремисты, не расисты и не фанатики. Они сами готовы без устали клеймить тех, на кого навесили эти определения...
     Вот и получилось, что поневоле простой израильтянин поставлен перед странным и трагичным выбором, весьма символично ознаменованным генеральским противоборством: между упрямо и агрессивно клокочущим что-то «миротворческое» голубем - и овечкой, в другом регистре, но старательно «мекающей» ту же голубиную песню «безопасного мира», которая – не дай Б-г! – для народа Израиля, для страны Израиля может стать лебединой. Недаром в этой песне ненавязчиво, еле слышно звучат слова «Кэмп-Дэвид»!..
     Сегодня каждый знает: Кахане был прав! Но как можно было предвидеть такое сюрреалистическое единомыслие в трагикомическом унисоне исполняющего под гром интифады «песню мира» голубино-овечьего дуэта, который нам преподносят, как контрапункт, то бишь, борьбу идей. Однако солиста необходимо менять – и как можно скорее!.. Иначе – беда!