Вы еще не успели опомниться, а оно уже действует: прозрачная жидкость течет по венам, погружая в блаженную психоделию кар-ваевского сна. Полтора часа наркотического экстаза, блужданий с головокружительно вальсирующей камерой, выныривающей из темноты, чтобы вновь в нее погрузиться. Кар-Вай щедро воздействует на рецепторы: все пять чувств обострены до предела, происходящее на экране настолько интерактивно, что собственное тело с готовностью отзывается на любой призыв. Коронный флэшбек погружает руку стреляющего в вечность, ужас убийства растворяется в непрерывности одного жеста – пальца нажимающего на курок.
     Четверо героев – киллер, его напарница, немой продавец и девушка, разыскивающая неожиданно исчезнувшего бойфренда – сомнамбулически путешествуют по ночному Гонконгу. Каждый по-своему символизирует одиночество, переставшее быть приметой частной судьбы, превратившись в синоним самой жизни. В своих путешествиях они ненадолго встречаются, обмениваются случайными фразами и снова исчезают, продолжая свой внутренний монолог.
     Предельно насыщенный метафорами киноязык Кар-Вая делает каждый кадр исполненным смысла: проливной дождь, поезд, наблюдаемый из окна железнодорожного депо, узкие улицы и коридоры не меньшие герои фильма, чем актеры. Визуальный ряд настолько "говорящ", что язык оказывается излишним: коммуникация превращается в пустой знак, ее невозможность доводится до гротеска: предвосхищая вопросы о семье, киллер показывает фотографии случайных знакомых – женщины и ребенка, с которыми когда-то сфотографировался.
     Титры возвращают из забытья, на исходе пробуждения мы все еще слышим волшебную музыку Френки Чанга. Оказывается, она звучала на протяжении всего фильма.

     После средневековой аскезы Догмы, Триер изменил большинству своих принципов, сняв "Танцующую в темноте". Высокобюджетное зрелищное кино, максимально эксплуатирующее всевозможные изобразительные средства: освещение, звук, профессиональные актеры – все, что с такой помпой похоронили, неожиданно воскресло в фильме со странным, контрастным по содержанию жанром – мюзиклом.
     Столь же грандиозный, сколь и амбициозный проект, реанимирующий античную трагедию в ее дистиллированном варианте. Калейдоскоп кафкианского хоррора, заканчивающийся впечатляющим в своей подробности описанием смертной казни – катартическим крещендо, длящимся около 20 минут!
     Соединив два равно харизматических жанра – драму и мюзикл, Триер полностью изменил внутреннее содержание каждого из них. Мюзикл потерял невинность, распрощавшись с эйфорической верой в обязательный хэппи-энд, драма приобрела черты абсурда, превратив жизнь в карнавал бессмысленных декораций.
     Тектоническая Бьорк, укрощает смерть звуком собственного голоса, музыка рождается даже из звука шагов, ведущих на эшафот.
     Апологетическое "воспитательное" кино, активно педалирующее зрительские эмоции, показывающее все "как есть", предлагая финальный катарсис как своеобразную терапию.

     Голливуд уже давно и успешно апроприирует стилевые ноу-хау арт-хаузного кинематографа. Стиль, в отличие от содержания, легко конвертируется и при известной предприимчивости не нужно долго стараться, чтобы смешать из привычных ингредиентов вполне смотрибельное кино.
     В новом голливудском боевике "Три короля" стилистический прием удачно компенсирует все, что не добирается в содержании. Действие фильма разворачивается во время американской военной миссии в Ираке. В армию отправляются как в турпоездку, чтобы "отдохнуть от Детройта", немного пострелять и заработать денег. Солдатские будни больше похожи на аттракцион: дискотеки, секс, сафари по пустыне, пальба по и так готовым сдаться в плен арабам, напоминающая виртуальный doom. Эта идиллическая картина внезапно меняется, когда небольшой отряд отправляется на поиски кувейтского золота и попадает на настоящую войну, где стреляют и берут в плен.
     Американский воин-освободитель растерял все свое героическое обаяние: новый архетипичный герой – в меру наивный, в меру циничный, обычный среднестатистический американец со своими штампами и предрассудками. И цвет кожи уже не важен. Миссионерский пафос сверхдержавы равно как и арабофобский синдром сведены на нет: американцы и арабы обычные блюстители собственных стратегических интересов.
    На фоне этих вполне очевидных повествовательных достоинств ощутимо мешает только одно – чрезмерно сентиментальная, так любимая Голливудом, слезливая патетика мужской дружбы.

     Еще один национальный бестселлер от Люка Бессона, создающего в последнее время одни только бестселлеры.
     Атмосфера и стиль первого "Такси" сохранены полностью, это все та же легкая, остроумная комедия в духе комедийных экшн с парочкой Ришар–Депардье. Погонь и перестрелок хоть отбавляй, под конец включается даже тяжелая артиллерия. Необременительный юмор, комичные герои – все, чего и ожидали от любимого жанра французского кинематографа. 
     Теперь лихой таксист и романтичный неудачник полицейский сражаются с японскими якудза, прибывшими словно из глубины веков, чтобы похитить японского премьер-министра. Действие фильма переносится в Париж, герои выполняют государственную миссию, белый красавец “пежо” выпускает крылья и, как Сивка-Бурка, парит над столицей.
     Бессон, видимо, задался целью возродить былую гордость соотечественников, сначала представив на суд исторический хит "Жанна Д'Арк", а затем столь же масштабный по рахмаху "Такси-2" . Глобальность замысла подчеркивает и то обстоятельство, что "Такси–2", как слоеный пирог, напичкан цитатами из классических французских комедий: помешанный на армейской муштре, бутафорский генерал до боли напоминает Луи де Фюнеса, а разваливающийся пополам автомобиль – прямая цитата из "Разини".
     В общем, истратив кучу денег и погубив во время съемок одного из операторов, Бессон готов потрясти нас третьим "Такси". Что ж, посмотрим.