ТРО(ПАМИ) ГИЛЕЛЯ
Бродят Рахили, Хаимы, Лии,
Как прокаженные, полуживые.
Камни их травят. Слепы и глухи,
Бродят младенцы, разбужены к ночи.
Гонит их смерть, земля их не хочет.
Горе! Открылась старая рана –
Мать мою звали по имени Хана.
Илья Эренбург
Не повторится. Никогда.

     Стук часов, тишина взгромоздилась на фортепьяно и смотрит оттуда со всей полнотой власти: сейчас ее время. На всю квартиру пока еще не раздается пророческий голос Евгения Киселева: “Здравствуйте, в эфире информационно-аналитическая программа “Итоги””. Темно. Только в углу, мигая, зачем-то горит настольная лампа.
     “Я знаком с одним евреем, который совершенно поседел. Ему 80 лет (…) Несколько лет тому назад я зашел к нему в гости. Расставаясь со мной, он разрыдался и сказал: “Я бы хотел дожить до окончания войны и пережить ее только на полчаса”!

(Из дневника учителя Авраама Левина)
     За окном звук не унимающегося дождя, стучащегося в комнату. Он как будто все время напоминает о себе…
     “Гитлер сам смотрел на себя как на апостола, призванного претворить в жизнь теорию пророка Фридриха Ницше, провозгласившего: “Б-г мертв”! (…) Сейчас мы привыкли воспринимать такие вещи без особых эмоций: узнав о них, мы продолжаем преспокойно заниматься своими делами”.
(Герман Вук)
     На столе и на кресле раскиданы книги и старые разбуженные фотографии. На них глаза, старающиеся не мигнуть. На полу – две тени. Сквозь стук дождя слышны голоса: то тихие, то срывающиеся до крика.
     – Нет, если бы Ницше жил в 30-х годах, он бы написал не “Проклятие христианству”, а “Проклятие фашизму”. Ведь фашизм – это же толпа, масса, а Гитлер – самый слабый вырожденец этой массы. Фашисты всего лишь использовали его идеи, а не унаследовали их.
     – И все-таки “Антихрист” – неплохая основа…
     – Основа… Не знаю… Самое главное, что это больше не повторится. Никогда.
     – Хотелось бы быть уверенным в этом не на 99,9%, а на 100.
     – Нет, никогда. Этого никогда больше не будет, на 100%. Знаешь, в Берлине есть площадь, где раньше сочувствовавшие Гитлеру молодые люди сжигали еврейские книги. Слева там – Университет, справа – библиотека. Сейчас в центре площади сделано ярко освещенное окно. А если заглянешь в него, то увидишь пустые полки… Это память. Память как антивирус против нацизма.
     – Скорее всего…
     В комнату заглянуло небо, темно-синее и бесконечное. Ночью оно сползает как одеяло на землю, чтобы хотя бы на время укрыть ее. Укрыть от ветра, дождя, от не проходящих мыслей.
     А в памяти опять всплывают строчки И. Эренбурга, написанные им в 1943 году: “Евреев стало меньше, чем было, но каждый еврей стал большим, чем он был”.

     P.S.: Этот материал основан на дискуссии, прошедшей на одном из занятий по Холокосту, которые проходят по понедельникам в 20.00 в “Гилеле” (система еврейских образовательных программ “Лерхауз”).

Подготовила Татьяна БЕКЕТОВА
Сайт создан в системе uCoz