С давних пор каждая встреча с произведениями Марка Шагала – это не только эстетическая радость, но и нелегкая интеллектуальная нагрузка, новое постижение его бесконечно сложного мира. По капле... шаг за шагом...
     С такими чувствами я шел в Нью-Йоркский еврейский музей на выставку ранних работ Марка Шагала из частных коллекций и галерей России. Шел, как на встречу с добрым другом, зная, что вновь увижу картины известные, знакомые. Так, вероятно, думали многие посетители.
     Но всех нас ждали сюрпризы. Выставку открывают картины первого учителя Шагала - замечательного еврейского художника Иегуды Пэна. Вместе они выставляются впервые. Как был бы счастлив Марк Шагал такому предисловию учителя к своей выставке!
     Иегуда Пэн написал портрет своего ученика в 1910 году, незадолго до того, как Шагал уехал в Париж. Пэн уловил великое будущее своего ученика чутьем талантливого живописца и педагога, хотя и не понимал его новаторских устремлений. Впрочем, не понимал Шагала и другой замечательный художник, у которого он учился, – лидер "Мира искусства" Лев Бакст. Это была не их вина. Новаторство Шагала далеко опередило время.
     Колорит пейзажей Пэна отличается от шагаловского, но их объединяет любовь к родному Витебску. Шагалу не могла не нравиться живопись учителя, но бурлившие в нем чувства требовали иной формы выражения, иных красок, новой экспрессии.
     Индивидуальные черты в творчестве Шагала проявились уже в самых ранних его работах. Вот "Окно", написаное в 1908 году: стиль и цвет Шагала уже узнаваемы, а букет напоминает более поздние работы.
     В "Автопортрете" 1914 года - весь будущий Шагал, а в небольшом этюде "Дождь" из Третьяковской галереи художник уже преодолел земное притяжение и поднял пастушку и козочек над повседневной жизнью.
 

Окно.  1908	Автопортрет.  1914	Свадьба.

     Каждому, любившему хотя бы однажды, знакомо упоительное возвышение любовью, и только Шагал сумел выразить это чувство средствами живописи. Знаменитое полотно "Над городом" – гимн Белле, его великой любви и великой музе. В истории живописи многие большие художники создали обобщенные поэтические образы любви. Шагал изобразил себя и свою возлюбленную летящими. Под ними – Витебск, в котором родилась их любовь. Может быть, поэтому он будет всю жизнь рисовать свой любимый город. Картина рождает радостное ощущение мира как чуда и убедительней всяких слов говорит о восторге художника, не покидавшем его всю жизнь.
     В картине "Прогулка" Шагал развивает тему любовного полета, страсти возвышенной, которая освобождает от притяжения земли. Полотно дышит любовью, возлюбленная одна вознесена художником над целым миром и над ним самим. В этом произведении Шагал с необыкновенной свободой обращается с пространством и цветом и создает элемент той магической тайны, которая всегда будет завораживать его зрителей.
     Знаменитые "Зеленые любовники"... Я видел их не раз, но воздействие волшебного колорита, трагизма и страсти только усилилось.
     Новизна загадочной живописи Шагала до сих пор остается непостижимой.
     В 1910 году Шагал уезжает в Париж. Учиться? В сущности, учиться ему было не у кого и незачем. Он бежит от непонимания, от духовной изоляции, в поисках единомышлегнников. В знаменитом парижском "Улье" он обрел среду, которой ему не хватало. Там его поняли, ему воздали должное известные поэты и писатели.
     Картины Иегуды Пэна – не единственная неожиданность вернисажа. Широкая публика, быть может, впервые увидит знаменитые панно, созданные Шагалом в 1920 году для Московского еврейского камерного театра Грановского, а затем украшавшие ГОСЕТ.
     Мне посчастливилось увидеть эти панно в фойе театра. Они исчезли еще до разгрома ГОСЕТа – это был зловещий сигнал. Тогда же в запасники музеев убрали картины Шагала, которые теперь собирают сотни тысяч поклонников во всем мире.
     После убийства Соломона Михоэлса и закрытия театра по Москве поползли слухи, что во дворе ГОСЕТа на Малой Бронной были уничтожены и сожжены бесценные сокровища – уникальная еврейская библиотека, декорации, эскизы костюмов, макеты, рисунки Н.Альтмана, Р.Фалька, М.Добужинского, И.Рабиновича и других известных художников. Чудесным образом основные работы цикла театральных панно были спасены, и сегодня они представлены на выставке в Еврейском музее. Это и есть вторая радостная неожиданность вернисажа.
     Большое панно "Введение в еврейский театр" (более двадцати квадратных метров) по стилю и множеству сюжетов не имеет аналогов в мировой живописи. Трудно себе представить роспись плафона парижской Гранд-опера и Кнессета без этого панно. Большое количество сцен и сюжетов о разных искусствах перешагнуло границы темы панно. Фантазия Шагала реальней обыденной правды. Он знал, что жизнь и театр нерасторжимы.
     По стилю панно напоминает кинематографическую эпопею, по-шагаловски фантастическую. Композиция сцен напоминает кадры фильма. Здесь много музыки и музыкантов, летающие коровы, козы; цирковые акробаты выполняют стойку на руках, а один из них даже облачен в тфилин. На панно только три узнаваемых лица - сам художник, Наполеон и молодой Михоэлс, в котором зоркий Шагал уже тогда увидел величайшего актера.
     Не могу хотя бы не упомянуть о гениальной художественной находке Шагала в панно - фрагменте, символизирующем музу литературы. Изображен переписчик Торы - сойфер с пером в руке, склонившийся над священным свитком, над Книгой книг, родившей все мировые литературы.
     Немало выдающихся художников дал XX век. Достаточно назвать Пикассо, Сутина, Модильяни. Каждый из нас в меру своих возможностей способен понять великих реформаторов и любоваться ими, но лишь с Шагалом мы вместе - любим, страдаем, радуемся, плачем и живем.

"Форвертс"