Когда моя подруга была мальчиком (хотя это точно не известно), у него были мама, папа, тетя Роза по праздникам, с персиками и похоронным звоном сережек в ушах, школа с ее домашними заданиями и классными балдениями, девочки (хотя это тоже не точно известно), неплохое питание – три раза в день и главное – он не был знаком с Романом Эйверманом. В общем, можно сказать, что у него было счастливое детство.
     Ее юность тоже была безоблачной (а был ли мальчик?! – заорет разочарованный читатель; ну и пусть себе орет, это не я ему начал лапшу на уши вешать). Собственно, с родителями начались проблемы. И тетя Роза исчезла с горизонта, видимо, не представляя себя в той семье без приносимых ею персиков. Школьное принудительное ничегонеделание сменилось добровольной зубрежкой, да и с питанием стало туговато. Зато появились мальчики, которые уж в чем–в чем, а в том, что она девочка, убедили ее до стопроцентной уверенности. Но и среди них Романа Эйвермана не наблюдалось, так что юность моей подруги была тоже вроде ничего.
     И вот ей, имеющей за плечами такой легкий жизненный багаж, а значит, слегка отягощенной розовым идиотизмом (читай, излишней верой в порядочность людей) судьба подготовила сюрприз: она таки встретила Романа Эйвермана! И надо же такому случиться, что то ли из-за совпадения литературных вкусов, а может, потому что Роман Эйверман просто приятный в общении человек, она прониклась к нему искренней симпатией. И, поскольку ей никогда никто не говорил, что это противозаконно, она даже скрывать этого не стала. Представьте себе, так и сказала: так, мол, и так, замечательный ты человек, Роман Эйверман, я бы с радостью стала твоим другом.
     Ах да, надо сказать, однажды она осмелилась зайти еще дальше: как-то, столкнувшись с ним на лестнице, она сделала несколько шагов в его сторону, дабы угостить его апельсином. Она и не подозревала, бедная, что это называется по пятам бегать за мальчиком, тем самым доводя его до состояния той психической неуравновешенности, при которой человеку начинает вроде как бы мерещиться то, чего не было (например, шесть лет назад моя подруга была настолько мала, что спала только с плюшевым мишкой, да и родители ее обеспечивали неплохо и до таскания чужих кошельков не доводили), а потом появляется полное дежавю. Но ваш покорный слуга, наслушавшись от своей подруги восторженных дифирамбов в адрес Романа Эйвермана, не склонен приписывать ему ни столь неуравновешенной психики, ни столь черной неблагодарности, поэтому мне только и остается предполагать, что все следы данного недоразумения ведут к Лучшему Другу (заметьте, не к чьему-то конкретному другу – к Лучшему Другу, а это уже профессия). Приходится констатировать, что так развести воображение с действительностью способны только люди с настоящим, искрометным, так сказать, писательским талантом, прочным фундаментом которого является полная человеческая непорядочность вкупе с больным воображением.
     Впрочем, все только выиграли от этого небольшого инцидента: скучное, правильное прошлое моей подруги засверкало всеми красками и предстало в неожиданном для нее самой голубом цвете, от чего она, как человек с чувством юмора, пришла в восторг (правда, после легкого шока) и немедленно засела за очередной рассказ. Наш Лучший Друг наконец-то обрел признание как писатель, хоть и в о-о-очень узких кругах. Ну, а написавший в эту газету Мальчик и Просто Друг получит свой заслуженный гонорар.
     Я же хочу попросить прощения у дорогого читателя за развязку в стиле хэппи-энд и посоветовать прослушать еще раз арию Базилио о клевете.