10 июля в пять часов дня в здании Джойнта в Иерусалиме состоялся траурный митинг, посвященный перезахоронению праха посланника Джойнта, американца Исраэля Фридландера, убитого вместе с другим джойнтовцем — Бернардом Кантором во время их поездки в Россию в 1920 году. Они были похоронены на Украине, а затем еврейское кладбище было разрушено, и их могилы затерялись. Благодаря исследованию израильского ученого Михаила Бейзера захоронения профессора и раввина были обнаружены в прошлом году. По решению родственников убитых прах Бернарда Кантора остался на украинской земле, а прах Исраэля Фридландера был перевезен в Израиль и перезахоронен на кладбище в Иерусалиме (Хар ха-Цофим), где покоится его жена Лилиан. О том, как удалось обнаружить могилы посланников Джойнта на Украине и что произошло с ними в той трагической поездке, рассказывает эта статья.

Михаил Бейзер

     Михаил Бейзер — историк, преподаватель Еврейского университета в Иерусалиме. Автор монографии "Евреи в Петербурге", вышедшего в России, Израиле и США. Принимает участие в проекте Джойнта по поиску еврейской собственности на территории СНГ. Кроме этого, Михаил Бейзер исследует архивы вышеупомянутой организации с целью изучения работы Джойнта на территории Российской империи во время революции и гражданской войны. В ходе поисков ему попался документ, в котором говорилось об Исраэле Фридландере, профессоре Нью-Йоркской еврейской теологической семинарии, одного из учредителей Джойнта, и о реформистском раввине Бернарде Канторе, отправившихся по заданию Джойнта на Украину в 1920 году, где они и погибли.
     С именем профессора Фридландера Михаил Бейзер сталкивался во время создания монографии "Евреи в Петербурге": в дневниках еврейского историка Дубнова упоминалось имя этого человека. Фридландер перевел основные работы Дубнова, в том числе "Историю евреев России и Польши", на немецкий и английский языки и опубликовал эти исследования. Но Фридландер и Дубнов никогда в жизни лично не встречались. Они были друзьями по переписке. В дневниках Дубнова упоминалось, что профессор Фридландер — "это мой друг. Он не доехал до Петербурга. Мы надеялись увидеться..." Но никто в тот момент — в том числе и историк Дубнов — не знал подробности трагической гибели посланников Джойнта.

     Исраэль Фридландер (1876 — 1920) — семитолог и американский общинный лидер. Родился в Ковеле, получил образование в раввинской семинарии Хильдесхемер и Берлинском университете Страсбурга. В 1901 году ему присвоено звание доктора (арабский язык Маймонида). В 1902-м был приглашен в JTS (Еврейский теологический семинар, Нью-Йорк). Там стал профессором по библеистике. Преподавал в колледже Дропси в Филадельфии. Публиковался по семитологии, а также по истории евреев Польши и вопросам сионизма. Занимался проблемами еврейского образования в США, был первым президентом молодежной сионистской организации "Молодая Иудея", входил в элитарную группу еврейских интеллектуалов под руководством Иехуды Магнеса, будущего президента Еврейского университета в Иерусалиме. Накануне поездки в Польшу и на Украину возглавлял Комитет Джойнта по России.
     Женат на Лилиан Бентвич. (Ее отец — Герберт Бентвич, известный сионист, председатель различных еврейских организаций в Лондоне.) У Лилиан и Исраэля было шестеро детей. В год гибели Исраэлю Фридландеру исполнилось 44 года.
     Бернард Кантор (1892 — 1920) — реформистский раввин. Холост. На момент гибели — 28 лет.

Исраэль Фридландер

Семья Исраэля Фридландера

Бернард Кантор

     В руках Михаила Бейзера оказались документы, касающиеся гибели посланников Джойнта близ местечка Ярмолинцы, что на Украине, в том числе свидетельские показания и даже эскизы памятников, которые были установлены на их могилах. Но сохранились ли эти могилы?
     В справочнике израильских ученых Вениамина Лукина и Бориса Хаймовича "100 еврейских местечек Украины — Подолия" Михаил Бейзер обнаружил упоминание о Ярмолинцах и о заброшенном старом еврейском кладбище. Он немедленно связался с киевским отделением Джойнта и поинтересовался: "Нет ли у нас кого-нибудь рядом с Ярмолинцами Хмельницкой области, кому бы можно было поручить одно серьезное дело?" Получив утвердительный ответ, он отослал в Киев эскизы памятников, чтобы было понятно, что следует искать среди оставшегося от еврейских надгробий в Ярмолинцах.

     23 мая наша группа прибыла в Ярмолинцы и обратилась к Лахтерману Михаилу Даниловичу, местному жителю. Он нам и помог.
     Но вначале мы посетили Этю Абрамовну Твердохлебову, 83 лет, которая, как мы считали, посещает местное кладбище и сможет оказаться нам полезной. Но Этя Абрамовна убила нашу надежду, рассказав, что старое еврейское кладбище заброшено, на его территории посажен лес, а памятники все разбиты. Евреи, а их насчитывается в Ярмолинцах всего два человека, туда давно не ходят, и наши намерения разыскать памятники двух американцев успехом не увенчаются.
     Мы обратились в управление коммунального хозяйства района и рассказали о наших проблемах его начальнику Адамчуку Сергею Прокофьевичу и его помощнику. Несмотря на дождь, мы — все вместе — поехали искать заброшенное кладбище, которое находилось на расстоянии 10 километров от Ярмолинцев, в лесу.
     На опушке леса и начались поиски. Нам попадались старые, поросшие мхом камни, и, приглядевшись, мы поняли, что это и есть старое еврейское кладбище.
     Как мы определили, обойдя кладбище вдоль и поперек и натыкаясь то и дело на глубоко вросшие в землю едва видимые старые камни, его площадь превышала один квадратный километр.
     Разбившись на три группы и внимательно приглядевшись к эскизу и надписям на памятниках, которые нам прислали, мы пошли в глубь леса.
     Действительно, Этя Абрамовна оказалась права: памятников как таковых на еврейском кладбище не было, были только отдельные бугры и ямы, в которые мы то и дело попадали.
     И вдруг... О чудо! Буквально в самом центре территории кладбища, среди высоких деревьев и густой травы, мы увидели гранитные глыбы. Подойдя ближе, с замиранием сердца мы вгляделись и не поверили своим глазам: кучно, очень близко друг от друга, буквально рядом, лежали части наших (как на эскизах) памятников. И не сговариваясь, мы начали палками снимать с камней мох и землю.
     Льет дождь, вокруг грязь, очень скользко. Наша группа предприняла попытку перевернуть памятники, чтобы, а это самое главное, идентифицировать надписи. Это нам не удалось, и мы решили вернуться в Ярмолинцы за помощью. Представители городских властей, которым мы выразили глубокую благодарность за участие в этом деле, остались в Ярмолинцах, а мы, взяв в доме Лахтермана лом, сапу, тряпки, воду в емкостях, купив в магазине белую и копировальную бумагу, вернулись в лес.
     Подкопав ту часть обелисков, на которых, как предполагалось, были высечены надписи, мы перевернули их и стали очищать. И наконец, мы увидели; "Israel Fridlender" на одном обелиске и "Вегпаrd Сапtог" на другом.

     Джойнт занимался тем, что переводил деньги в Россию для оказания помощи еврейскому населению. Особенно эта помощь была нужна на территории Украины. Во времена революции и гражданской войны еврейские местечки страдали от не прекращавшихся еврейских погромов (по минимальным подсчетам — 50 тысяч, по максимальным — 200 тысяч убитых евреев, не считая изнасилованных, искалеченных, сирот, разорившихся и пострадавших от армейских реквизиций).
     Эту помощь в полном масштабе можно было оказывать только до революции. После революции большевики национализировали все банки, счета заморозили. Поэтому Джойнт мог доставлять помощь евреям только туда, где большевиков не было, — на территории, занятые Белой армией, например, в Сибирь, на Дальний Восток. Или на территорию, временно оккупированную, например, Польшей. Именно с того западного "плацдарма" в 1919-1920 годах Джойнт оказал помощь на сумму 22,7 миллиона долларов евреям Польши (там тоже прошлась Красная армия) и Украины; а в 1921-1924 годах — еще на 24,5 миллиона (в основном российским евреям).
     Во время поездки профессора Фридландера и раввина Бернарда Кантора (1920 год, май — начало июня) на Украине, в Киеве в частности, находились польские войска.

     — Что двигало посланцами Джойнта?
     — Фридландер был не только кабинетным ученым, но и идеалистом-мечтателем, который хотел служить своему народу. Он был романтиком сионизма — собирался ехать в Палестину в составе делегации Красного Креста. Но поездка сорвалась, и тогда он решил принять участие в оказании помощи евреям Польши и Украины. В Штатах оставалась его жена Лилиан, дочь известного британского еврейского деятеля Герберта Бентвича, и шестеро маленьких детей.
     Из письма доктора Лефа мы узнаем, что он сам искал опасные поручения. Ехал туда, куда друзья не советовали ему ехать. Он считал, что должен вблизи изучить всю глубину страданий еврейского народа и выработать методы помощи. Еще по дороге в Париж его предупреждали об эпидемии тифа на Украине.
     Когда Фридландер и его спутник раввин Кантор, специалист в области социальной помощи, оказались в Ровно и засобирались в Киев, который тогда был оккупирован поляками, то узнали, что польская армия отступает под напором красных, что дороги уже кишат буденновцами. Но Фридландер считал, что появление представителей Джойнта, одетых в форму служащих американской армии (на Фридландере была форма майора социальных служб), явится сдерживающим фактором для погромщиков. Фридландер и Кантор во время поездки действительно вмешались во взрывоопасную обстановку в Могилеве и предотвратили еврейский погром. Из документов ясно, что при них были энные суммы денег. В рублях и немецких марках. В Париже их предупреждали, что ехать не надо: на Украине тиф. Но это их не остановило. Когда они уже находились в Ровно, стало известно о наступлении Красной армии — и им вновь посоветовали вернуться обратно. В отчете из Варшавы, где находился в то время региональный представитель Джойнта, говорится, что Фридландер ответил: "Когда встает вопрос о спасении тысячи евреев, то я не могу учитывать только то, что у меня семья и шестеро детей".
     Из Ровно посланники двинулись по местечкам Западной Украины, которые были расположены на Волыни и Подолии, и наконец добрались до Каменец-Подольска. Следует отметить, что в их распоряжении была машина "Фиат", но не каждый шофер соглашался с ними ехать, к тому же машина все время ломалась, а отремонтировать ее в тех условиях было сложно. В день они делали только по 25 километров. Дороги были небезопасны. То тут, тот там прорывались отряды Красной армии, в том числе буденновцы.

     — Известны ли спутники последнего маршрута представителей Джойнта?
     — Последнее путешествие началось в 6 утра 5 июля 1920 года из Каменец-Подольска. В машине находилось четыре человека: Сингер, шофер, еврей из Лемберга (ныне Львов), Исраэль Фридландер, Бернард Кантор и Гроссман, 73 лет, общественный деятель из Тернополя. Их опять предупредили: не ехать, красные рвутся вперед. Но они продолжили путь.
     Машина двигалась очень медленно. Не больше 25 км в час. Поэтому поездка заняла много времени. Примерно в 11 часов, за три километра до Ярмолинцев, они наткнулись на трех вооруженных кавалеристов. Американцы продолжили путь, но вдогонку им выстрелили, приказали остановиться. Кантор или кто-то из пассажиров сказал шоферу, что следует остановиться. Машина остановилась. Кавалеристы приблизились и приказали пассажирам выйти из машины. Шофер обратился к бойцам по-русски, объяснил, что это американцы, представители благотворительной организации, попросил, чтобы их не трогали. По словам шофера, поскольку у нас нет другого свидетеля, один из американцев неожиданно бросился бежать. В этот момент в них и стали стрелять и, наверное, всех застрелили.

     — Вы сказали: "По словам шофера, единственного свидетеля". Значит, шофер спасся?
     — Да. Когда стали стрелять, шофер бросился в другую сторону, перескочил через какой-то плетень и побежал, а через какое-то время наткнулся на польский автомобиль, в котором находились офицер и шестеро солдат. Он рассказал им о случившемся: он видел, как один из американцев упал, сраженный пулей. Шофер убедил поляков, что на место происшествия ехать опасно, и уговорил их отвезти его назад в Каменец-Подольск. Но в его поступке есть одна странность, которая потом дала повод некоторым исследователям данного события выдвинуть обвинения против шофера.
     Но о версиях расскажем потом.
     Вначале — о странном (на первый взгляд) поведении шофера. По логике вещей шофер должен был явиться к представителю Джойнта, который все еще находился в Каменец-Подольске, и рассказать, что произошло. Но он этого не сделал. Потом объяснял свой поступок тем, что ему сказали, будто все работники представительства уже уехали. Он поверил этому и не сделал попытки найти джойнтовцев. Он сбежал и из Каменец-Подольска. Может быть, он был в шоке, может, боялся мести красных, если они узнают, что он дает показания против них. Он оказался в Лемберге, дома. Его, по запросу Джойнта, обнаружили поляки и допросили. Следует отметить, что поляки нашли и офицера, и шестерых солдат из машины, которая довезла шофера до Каменец-Подольска, их тоже допросили. Был проведен даже перекрестный допрос, а на основе его составлен отчет, который затем был отослан в Америку.

     — Какие меры предпринял представитель регионального отделения Джойнта, узнав о случившемся?
     — Представитель Джойнта в Каменец-Подольске узнал о случившемся на следующее утро, 6 июля. Шофера, как вы знаете, в те минуты отыскать не удалось, но среди населения распространились слухи, что "убили двух американцев", что их раздели, что обнаженные тела трех человек (значит, убили и Гроссмана) валялись возле Ярмолинцев. А рядом была спаленная машина. Кто-то рассказывал, что местные евреи подобрали убитых и сразу же похоронили. Ссылались на тех, кто был на похоронах.
     Представители Джойнта хотели выехать на место трагедии, но не могли: то им не давали машину ("красные уже там!"), то давали, но шофер отказывался ехать ("опасно!"). Тогда стали собирать показания у тех, кто хоть что-то видел или слышал об этой трагедии.

     9 сентября 1920 года Джойнт устроил в Карнеги-холле торжественное траурное заседание в память об убитых. Правда, администрация зала потребовала от организаторов вечера расписку, что в ходе заседания не будет вестись большевистская пропаганда.
     На вечере был создан Фонд памяти погибших и организован сбор пожертвований. Деньги предназначались на увековечивание памяти посланников Фридландера и Кантора, на перенос их праха в Америку, правда, последнее осуществить не удалось — Ярмолинцы оказались под большевиками. Но перед Джойнтом встали иные, уже глобальные задачи; надо было спасать еврейское население в России, создавать детские дома для сирот. Потому историю с убийством солдатами Красной армии посланников Джойнта старались не раздувать, ибо надо было договариваться с большевиками. И это удалось. Джойнт вернулся в Россию. В Москве и Киеве были открыты его представительства. А когда все стабилизировалось, предприняли шаги по установке памятника погибшим.

Открытие памятников посланцам Джойнта. Ярмолицы. 1923 г.

     Семье Фридландера об этом почему-то забыли сообщить. В архиве Михаил Бейзер наткнулся на письмо секретаря Британской федерации помощи украинским евреям (от 9 июля 1923 г.) Джойнту, в котором тот пишет, что их вице-президент Герберт Бентвич узнал из прессы об установке памятника на могиле Фридландера. Бентвич просит прислать фото памятника своего зятя. От имени Джойнта Боген отвечает, что фотографий у него нет, но есть инженерные эскизы памятников, которые он и высылает. Стоимость памятников (55 долларов) покрывает Джойнт. К ответу Богена были приложены эскизы памятника (с размерами), а также фотографии его торжественного открытия на кладбище местечка Ярмолинцы (по-польски — Ярмолинец), в присутствии киевского представителя Джойнта. Сообщалось, что открытие памятников состоялось 5 июля, через три года после убийства посланников, день в день.
     Джойнт в СССР очень активно работал в 20-е годы, в 24-м был создан Агроджойнт, который занимался еврейскими колхозами. В Москве Джойнт представлял Джозеф Розен, агроном. В 30-х годах вся агропрограмма стала сворачиваться, в основном после того, как решили начать проект с Биробиджаном. Джойнт не хотел участвовать в этом проекте. И в 1937 году Джойнт официально был изгнан из СССР.
     Михаил Бейзер считает, что с начала 30-х годов по 2000 год (время обнаружения захоронения) могилами посланников Джойнта никто не занимался: ведь даже в годы оттепели иностранцев в провинцию не пускали. Только однажды, в 1992 или 1993 году, Кармела, внучка Фридландера, вдова Шимона Аграната, бывшего председателя Верховного суда Израиля, ездила в Ярмолинцы, но ничего не нашла.

     Одни исследователи считают, что джойнтовцев убили украинские бандиты, другие — что это дело рук деникинцев (хотя никаких деникинцев там тогда не было). Кто-то подозревает шофера: "Он был в сговоре с бандитами" — на том основании, что он не сообщил о происшедшем региональному представителю Джойнта, а сбежал во Львов. Кто-то подозревает в убийстве обычных бандитов, переодетых в форму красноармейцев. Но эти версии родились позднее. А в 1920 году многие были абсолютно уверены в том, что посланцев убили красноармейцы.
     Михаил Бейзер обнаружил в архивах письмо одного из руководителей Джойнта, в котором тот сообщает, что большевистские власти выразили сожаление по поводу смерти американских посланников, утверждая, что они были ошибочно признаны польскими шпионами. Но скорее всего мотив убийства — грабеж: деньги, сапоги, мундиры... Ведь Первая конная Буденного (читайте рассказы Бабеля!), которая действовала в тех местах, почти ничем не отличалась от бандитского формирования.

    За всю историю Джойнта погибло только трое его американских работников. Первыми двумя жертвами в 1920 году стали Фридландер и Кантор, третьей — Чарльз Джордан, вице-председатель Джойнта и председатель Американского совета общинных организаций по оказанию помощи зарубежным странам, который был убит 16 августа 1967 года агентами тайной полиции Чехословакии. Кроме этих жертв, были и другие — евреи, сотрудничавшие с Джойнтом на местах. Так, заместители Джозефа Розена агроном Самуил Любарский и юрист Иехизкель Гроер были расстреляны в СССР в 1938 году за шпионаж (очевидно, в пользу Джойнта). Советские врачи, проходившие по знаменитому "делу врачей" в начале 1952 года, обвинялись в связях с Джойнтом. По всей видимости, в СССР погибло огромное число людей, которые так или иначе были связаны с Джойнтом или обвинялись в связях с этой организацией. Будем надеяться, что и им Джойнт поставит памятник, подобный тому, какой возводит сегодня раввину Бернарду Кантору в лесу близ Ярмолинцев.

     ОТ РЕДАКЦИИ: выражаем благодарность всем, кто принимал участие в поисках могил посланников Джойнта: Михаилу Бейзеру, ученому; поисковой группе города Хмельницкий; Ральфу Гольдману, почетному исполнительному вице-президенту Джойнта; Владимиру Глозману, директору Киевского регионального офиса; Ашеру Острину, генеральному директору отдела СНГ Джойнта; Арье Дубову, его специальному помощнику; а также тем, чьи имена нам пока неизвестны.