О том, что моя подруга Ира Левитина родила трех мальчиков и двух девочек, я узнал в Москве 29 августа. За день до этого, в Феодосии, я обнаружил на mail.ru странное письмо от своего друга из Гамбурга: “Это правда про Иру Левитину или очередная “мулька”?” Что за “мулька”? Почему “очередная”? Я спокойно скачу по горам, забываюсь на коктебельском пляже, пропитываюсь крымской солью и волошинским духом – и ни о чем не догадываюсь. А в это время в славном городе Ершалаиме Эстер Сегаль (бывшая Ира Левитина) выпускает в свет не двойню, не тройню, а... даже названия такого нет – не пятерня же! – она обогащает мир пятью малышами! Самый маленький – 1200 граммов, самый большой – 1400.  Как они все там уместились, в голове не укладывается! Как они все в ней уместились, в этой классической Ахматовой гумилевского периода?!
     После того как в Москве по телефону мой приятель, уверенный, что уж я-то, конечно, обо всем знаю, спросил меня: “Это правда, что Ирка Левитина пятерых родила?” – я полдня в себя не мог придти. Оказалось, что его жена случайно кликнула на баннер с шестиконечной звездочкой, а там... потрясающее известие: “В семье петербургского раввина Давида Сегаля...” Директор Московского Гилеля Женя Михалева тут же позвонила в Питер. У нас ничего не знали, но, кажется, что-то слышали. Выяснив мобильные счастливой четы, Женя телефонировала обоим. Вадик (уже несколько лет никак не могу привыкнуть к Давиду) приходил в себя, он рассчитывал на четырех, а тут сразу пятеро!
     Кому я об этом ни рассказывал, никто не хотел верить. Говорили, что я шучу, что такого не бывает, приходилось использовать всю силу убеждения, рассказывать подробности, мол, девочек уже назвали Хана и Хая-Мушка, а мальчиков только после обрезания, что такое бывает в исключительных случаях, если... Не удивилась и почти сразу поверила только наша с Ирой одногруппница, человек ума философско-аналитического. Она заметила, что Ира всегда стремилась к гигантизму, всегда все делала по максимуму. И действительно, у нее за все пять лет нашего обучения нет в зачетке других оценок, кроме пятерок! Однажды на экзамене по философии преподаватель хотел все-таки ограничиться четверкой. Не тут-то было! В ответ студентка заявила, что не выйдет из аудитории, пока ей не поставят “пять”. Сказано это было так, что специалист по русской философии А. А. Корольков моментально понял ожидающую его участь и нарисовал в зачетке “отлично”.
     Ира всегда знала все билеты и больше. На экзамене по древнерусской литературе она сразила академика А. М. Панченко. По институту ходила байка, что как-то он бросил студентке по фамилии Тельман: “Тельман, что вы можете понять в русском характере!” – уж не помню точно, то ли в характере, то ли в сознании, то ли еще в чем-то русском. Подозреваю, что в день нашего экзамена Александр Михайлович понял, что и Левитина может что-нибудь в чем-то русском понимать. Надо было видеть ученого, который, поставив в зачетку “пять”, остановил Иру, а она в ответ: “Позвольте, а зачем же я все это учила?!” И еще где-то около получаса звучало трактуемое ею “Моление Даниила Заточника”, а Панченко обреченно внимал особенностям русского сознания. А на вступительном экзамене меня поразила абитуриентка, цитировавшая наизусть эпилог из “Преступления и наказания”. Это было одиннадцать лет назад. Я еще тогда не знал, что это будущая звезда герценовского филфака Ира Левитина и даже подозревать не мог, что станет она через семь лет ортодоксальной иудейкой Эстер Сегаль...
     Впрочем, я всегда думал, что Ира обладает какими-то сверхъестественными способностями. Она всегда все знала, все понимала, все читала. На первом экзамене, самом сложном, по языкознанию я вытащил именно тот билет, который она мне предрекла. Дома я его выучил слово в слово по лекции, и Ира пророчески произнесла, что именно он мне и достанется. Когда я увидел на бумажке заветный номер, то чуть не упал в обморок.
     Она всегда была первая: первая приходила на экзамены, первая брала билет, лучше всех отвечала. Во всяком случае, была в этом уверена. Мое превосходство она признавала лишь в области русской орфографии и пунктуации, а также в моем хилом знании французского, потому что знала его еще хуже меня. Вот и теперь Ира-Эстер оказалась первой. Как пишет московская газета “Еврейское слово”, “пять лет назад в Израиле в одной семье родилось четыре ребенка. Пятеро – это беспрецедентный (кстати, это слово пишется без буквы “Н” в середине! – Л. Г.) случай”. Заметим, что в этом году СМИ писали о жительнице Восточного Иерусалима, которая естественным путем разродилась четырьмя младенцами. “Еврейское слово” по неизвестным причинам проигнорировало этот факт.
     Впрочем, в передовом материале на первой странице этой газеты, посвященном Давиду и Эстер, нет практически ничего, что было бы достоверным. Во-первых, неверно указан возраст молодых родителей. Давиду 29 лет будет лишь в декабре 2003 года, а Эстер в марте следующего. (Стоит ли напоминать интеллигентным людям, что о возрасте женщины не говорят, и уж тем более не завышают его!)
     Родился Давид Сегальотнюдь не в "семье врача". Уго отец – инженер-конструктор, а мать – инженер-технолог. Впрочем, как известно, все мы врачи и педагоги... Давид закончил вовсе не физмат ЛГУ (между прочим, ЛГУ уже давно не существует), а физтех СПГТУ (Политех). Что такое “ленинградская ешива” тоже не понятно, поскольку в Санкт-Петербурге как минимум две ешивы. “Директором ешивы и махона” Давид Сегаль (а вовсе не Сегал!) никогда не был, а занимал там должность директора вечерних отделений и преподавал. А звания раввина он еще не удостаивался. Единственное, что верно, как заметил мой друг, это то, что Давид и правда “много делает для еврейской общины”. В свете последних событий, в этом ни у кого не осталось сомнений.
     Что касается Эстер, то она никогда не жила в писательской семье, а ее отец, музыкант, с самого рождения дочери эмигрировал в Америку и, кажется, знал ее только по фотографиям. Закончила она отнюдь не “филологический факультет ЛГУ”, а факультет русской филологии и культуры РГПУ им. А. И. Герцена. Да и слово “учительница” звучит как-то инфантильно. Все-таки лучше сказать “учитель” или “преподаватель”. Но больше всего меня поразило, что Ира “в течение нескольких лет была диктором ленинградского телевидения”. На самом деле Ирина Левитина сотрудничала с Санкт-Петербургским радио. В общем, я бы подал в суд за клевету.
     В настоящий момент все новорожденные здоровы, израильская медицина чудесным образом выходила всех крошек, но, конечно, обрезание делать рановато, поскольку все они еще очень слабы. Это станет возможным лишь через два-четыре месяца. Поэтому мальчики пока остаются безымянными (номер первый, номер второй...). Так что стоит лишний раз подивиться гибкости иудейской традиции, которая дозволяет даже Шабат нарушить, если жизни человека угрожает опасность. Никакая идеология не может возвыситься над единственным неоспоримым правом человека – жизнью. Жаль, что не все религиозные учения разделяют эту позицию, создавая из своих последователей смертников, готовых уничтожать проклятых “гяуров”.