Ну вот, добрели-таки мы с Игорем до Нью-йоркского Клуба Поэтов (русских). А ведь предупреждала Машкит, что с вероятностью примерно 102% ничего путного там быть не может – не поверила... В общем, дело обстояло так. Сперва выступала жутко известная тут поэтесса Рита Бальмина из Одессы, вся из себя член Пен-клуба, член Союза писателей Израиля, лауреат и проч. и проч. (про что нам и выдали программки-буклетики). Особенно насторожило, что две из ее книг носят многообещающие названия “Флорентин, или Послесловие к оргазму” и (пардон!) “Стань раком”. До начала ее читки я пробежала глазом ее стихи в этом самом буклетике.
...Взасос, взахлеб, горячий гладкий камень,
у глотки кляпом вкус горчащей соли,
и уст усталых алые мозоли
над нёбом с пенистыми облаками...
...Гончарный круг, скрипевший, как диван
взрывоопасной смеси бартолина
и спермы, закрутил роман
руками, красными от глины...
Какие-то израильские зарисовки – с фаллическими минаретами... Какой-то
“век-бультерьер” и рассуждения о знаменитой Федре, не дочитавшей до середины
список кораблей (думаю, Осип Эмильевич не раз перевернулся в гробу от того,
как ненароком оказался по соседству с эротическими фантазиями незакомплексованной
девушки)... И так – километры! Сбежать было уже неудобно... К счастью,
из десятка сочиненных ею венков сонетов она зачла только один. К третьему
сонету Игорь уже был в анабиозе, примерно на десятом он тихо спросил: “В
венке же, кажется, их всего 15 – она же уже около 30 прочла?” Все было
очень добротно и качественно (одесская школа, какое-то, видно, приличное
ЛИТО, так что ассонансы и аллитерации были безупречны, только смысл все
время ускользал, пока я не поняла, что его и изначально не очень-то было)...