В 1922 году начинающий 20-летний петроградский режиссер Леонид Трауберг напечатал свои первые статьи в сборнике “Эксцентризм”. В 1984 году классик советского кино профессор Леонид Захарович Трауберг назвал последнюю главу своей последней книги “Мир наизнанку” “Эксцентризм”. Удивительно не то, что эти тексты во многом различны – между ними шестьдесят лет. Удивительно, как узнаваем в тексте 80-летнего мэра 20-летний новичок.
     Леонид Трауберг родился ровно 100 лет назад – 18 января 1902 года. В 1921 году вместе с 18-летними Григорием Козинцевым и Сергеем Юткевичем он создал ФЭКС – Фабрику Эксцентрического Актера. Вдохновляясь теориями Эйзенштейна и американской “комической” (Чаплин, Китон), молодежь валяла дурака на сцене, затем на экране. В течение нескольких лет (1923–1928) Козинцев с Траубергом создают шедевры русского авангардного кино – “Чертово колесо”, “Шинель”, “СВД”, “Новый Вавилон”. Экспрессионистская “Шинель” стала наиболее весомым вкладом кинематографа в “петербургский текст” русской культуры. “СВД” и “Новый Вавилон” – фильмы о революциях (восстание декабристов и Парижская коммуна), но о революциях, потерпевших поражение. В торжествующем городе победившей революции режиссеры поняли, что величие революционера не в пошлом триумфе, а в жертвенной гибели. Потому эти фильмы может без “идеологического протеста” смотреть человек, не разделяющий идеи декабристов или коммунаров.
     Начиная с 30-х годов ФЭКС и ранние фильмы Козинцева-Трауберга служили для советских киноведов и советского киноначальства примером чуждого народу формалистического кино. Режиссеры перестроились, сняли несколько хороших реалистических фильмов (“Одна”, “Трилогия о Максиме”). Но что-то кончилось, содружество распалось, Трауберг ушел в преподавание, Козинцев же возродился как режиссер в 60–70-е годы (“Гамлет”, “Король Лир”). Режиссер Трауберг возродиться не смог. Или не захотел.
     В 70–80-е выходят книги профессора Трауберга “по теории и истории кино” (так обычно пишут в издательских аннотациях): “Фильм начинается”, “Дэвид У. Гриффит”, “Мир наизнанку”. Рядом с Траубергом сотни скучных, бездарных, претенциозных людей писали скучные, бездарные, претенциозные книги о любви, войне, о своих переживаниях, да о чем угодно. Они считались писателями, их книги издавались, они получали литературные премии.
     Трауберг создавал резко индивидуальные, выходящие за жанровые границы книги о фильмах и их творцах. Никто его писателем не считал и к “высокой литературе” его сочинения не причислял. Трауберговские тексты напоминают не серьезные киноведческие работы (хотя его эрудиция поражает) и не современный выпендреж модных кинокритиков, а блестящую прозу 20-х годов – Пильняка, раннего Эренбурга, “серапионов”, Олеши. Писатель Трауберг сохранил присущие режиссеру Траубергу чувство ритма, склонность к неожиданным монтажным ходам, сочетание пафоса и иронии. Все это, а также, повторим, невероятная эрудиция преследует одну цель: доказать, что кино не развлечение для полуграмотной толпы, не способ зарабатывать деньги. Кино для Трауберга – равноправная молодая муза среди прочих, более почтенных по возрасту.
     Книги Трауберга, конечно, никого не научили делать кино. Может быть, кого-то они научили кино понимать, но наверняка многих научили кино любить. Любовь самого Трауберга к кинематографу, к его гениям и к его “маленьким солдатам” поражает. Поражает его верность кумирам молодости – Эйзенштейну, Гриффиту, американским комикам. Безумно жаль, что Трауберг не написал большую книгу о Козинцеве, ФЭКСе, “Ленфильме” 20–30-х – только короткие статьи да отдельные фразы в книге “Фильм начинается”. Не успел, наверное. Или не хотел писать “подцензурный” текст.
     К сожалению, к столетию Трауберга мы можем только перечитать его книги. Конечно, “Шинель и “Новый Вавилон” признаны классикой советского кино, но серьезные работы о ФЭКСе написаны на Западе, конференции созываются в Италии. (Трауберг пишет, как в 1965 году они с Козинцевым сидели на одной такой конференции и слушали доклады европейских киноведов о самих себе. “И чего только мы о себе не узнали!”) Но главное – негде посмотреть фильмы. Последняя более или менее полная ретроспектива Козинцева–Трауберга была на Башировском фестивале 1999 года в кинотеатре “Спартак”. Присутствовавшие могут подтвердить, что после “Шинели” современные фильмы воспринимались, ну… как лимонад после армянского коньяка. В общем, культурной столице не нужны фильмы своих величайших кинорежиссеров…
     Трауберг в книге “Фильм начинается” несколько раз с восторгом цитирует Библию: в 70-е годы это не было принято. Наверное, он знал библейскую истину: “Будь верен до смерти…”