Не так давно исполнилось 100 лет со дня рождения Михаила Ромма. Люди, которые делают кино, отметили эту дату собранием, где звучали слова “классик”, “учитель”, “мэтр” и т.п. Люди, для которых делают кино, в эти дни, может быть, вспомнили тихий, глуховатый голос режиссера, которым открывался его самый знаменитый фильм “Обыкновенный фашизм”. “Показывая вам нашу картину, мы, разумеется, не рассчитывали осветить все формы такого явления, как фашизм. Это невозможно в пределах одной картины. Да это невозможно хотя бы потому, что многое, очень важное, не оставило никаких следов на пленке. Не было снято. Из огромного количества материала мы отобрали то, что показалось нам самым поразительным, что дает нам возможность вместе с вами поразмышлять”.
     Сегодня “Обыкновенный фашизм” не идет в кинотеатрах, даже в дни юбилея его не выпустили на экран. Возможно, потому что за 35 лет, прошедших после выхода фильма, у него не осталось зрителей. Возможно, потому, что считается, не о чем уже “поразмышлять вместе”: с фашизмом в Германии все ясно – заклеймен, запрещен, выскоблен из памяти нации. А другого вроде бы и нет: даже по свидетельству ценителей фильма, нынче “при всем желании в нем невозможно вычитать те антисоветские аллюзии, которые ему приписывали знатоки эзопова языка”.
     Они правы: совсем другая жизнь. Но М.Ромм и тогда не особенно стремился к портретному сходству. Майя Туровская, писавшая вместе с Ю.Ханютиным сценарий, вспоминает, как им попалось в хронике очередное национал-социалистическое мероприятие – “открывали какую-то стелу, на ней было начертано что-то о труде, подозрительно напоминавшее наше “дело чести, доблести и геройства”. Мы с визгом притащили материал Ромму”. Но Ромм сюжет не взял – слишком прямолинейно.
     Интересно, насколько глубокой казалась ему тогда связь между их фашизмом и нашим? “Наверное, пришло время вслух задать авторам вопрос, исходили ли они, задумывая фильм, из собственного опыта, из “проклятых вопросов” своей, тогда еще недавней истории?” – пишет М.Туровская. М.Ромму этот вопрос уже не задашь, но Туровская уверена: “… Про себя каждый из миллионов наших соотечественников, посмотревших картину, “идентифицировался” с ней на двух уровнях: еще сравнительно недавней борьбы с фашизмом и совсем недавнего сталинизма.
     Впервые мне пришлось отвечать на этот вопрос в 1967 году в Мюнхене, куда меня послали с картиной. Он был сформулирован несколько иначе: “Зачем вам делать картину о других, когда у вас был свой “культ личности”? Я ответила с наивозможной тогда честностью: “Видели ли вы людей, которые делают фильм о других, не опираясь на собственный опыт?” Вспоминаю об этом потому, что “телега” пришла не в кинематографические инстанции, а прямо в секретариат Суслова, и притом от немецкого информанта”.
     Б-г с ними, с аллюзиями. Они есть, конечно, в “Обыкновенном фашизме”. Помните, как держат руки их вожди и наши – сцепив пальцы где-то ниже живота? Или эпиграф из Гитлера, которым открывается глава об искусстве: “Художникам надо время от времени грозить пальцем?” Гитлер? Сталин? Хрущев? Они умели говорить на разных языках одними и теми же словами. Сегодня это вызывает улыбку.
     Недавно издательство “Вагриус” выпустило книгу Александра Николаевича Яковлева “Омут памяти”. И у нее очень точное название. Омут, как известно, затягивает, выбраться из него трудно. Из “омута памяти” выбираться еще тяжелее. Двенадцатая глава книги А. Яковлева называется “Вы сеете фашизм” и начинается она так:
     “Вот уже двенадцать лет я занимаюсь реабилитацией жертв политических репрессий в качестве председателя соответствующей комиссии. Я буду рассказывать о судьбах миллионов наших соотечественников – расстрелянных, замученных пытками, умерших от голода, повешенных, о том, как уничтожался генофонд народов России. За эти годы я узнал об этой трагедии, может быть, столько, сколько не знает никто. Я имею в виду документационную сторону дела. А потому считаю своим долгом проинформировать об этом российское общество”.
     А. Яковлев приводит выдержку из письма гениального ученого, лауреата Нобелевской премии академика И. П. Павлова, направленное в декабре 1934 года Правительству СССР. Вот эти строчки: “Вы напрасно верите в мировую революцию. Вы сеете по культурному миру не революцию, а с огромным успехом фашизм. До вашей революции фашизма не было…”
     Почти четверть века спустя, в декабре 1957 года, председатель КГБ Серов пишет в ЦК пространную записку об антисоветских настроениях другого крупнейшего ученого, тоже Нобелевского лауреата, академика Льва Ландау, который называет советскую систему “фашистской”, а руководителей государства – “преступниками”.
     В разговоре с харьковским ученым Лифшицем, - сообщает Серов, - Ландау говорил, что с октября 1917 года “формировалось фашистское государство…” 12 января 1957 года в беседе со своим коллегой Шальниковым Ландау сказал: “…Наша система… совершенно определенно есть фашистская система, и она такой осталась, и измениться так просто не может”. В разговоре на ту же тему с ученым Мейманом Ландау заявил: “То, что Ленин был первым фашистом, – это ясно”. Все это А. Яковлев нашел в сверхсекретных архивах.
     А. Яковлев решился. “Великие ученые сделали этот вывод, не зная и сотой доли той информации, которая доступна нам сегодня” – пишет он. Для него это только что обнаруженное звено логически увязывалось с другими, уже имевшимися. “То, что вытворял Ленин, я уже рассказывал. Сталин последовательно продолжал ленинскую линию на создание “военизированной партии”. Он первым ввел в оборот термин “командный состав партии”. “В составе нашей партии, – указывал он, – если иметь в виду ее руководящие слои, имеется около 3–4 тысяч высших руководителей. Это, я бы сказал, генералитет нашей партии. Далее идут 30–40 тысяч средних руководителей. Это наше партийное офицерство. Дальше идут 100–150 тысяч низшего партийного командного состава. Это так сказать, наше партийное унтер-офицерство”.
     Вся эта структура хорошо показана Роммом в “Обыкновенном фашизме”. Разницы тут почти никакой. К сожалению, дальше всякие параллели опасны, а ведь они тоже напрашивались. Взять хотя бы самую жесткую тему – еврейскую.
     “Любая власть лицемерна, но большевистская в этом смысле относится к категории уникальных, – пишет А.Яковлев… – В одном из интервью Сталин называет антисемитизм “каннибализмом”, однако, как свидетельствует его дочь Аллилуева, он упрямо повторял, что вся история партии большевиков – это история борьбы с евреями… Накануне войны Сталин в беседе с Риббентропом откровенно высказался о своих действительных взглядах на еврейский вопрос. Он обещал Гитлеру покончить с “еврейским засильем”, особенно среди людей интеллектуального труда. Две родственные души и родственные системы начали работать в одном ключе”.
     В ходе войны Гитлер беспощадно расправлялся с евреями, попросту уничтожал их. Кадры нацистской хроники, вошедшие в “Обыкновенный фашизм”, даже сегодня, когда убийства, насилие, жестокость стали чуть не нормой жизни, вызывают спазмы ужаса.
     Но ведь после войны у Сталина тоже был свой процесс, свой “еврейский конвейер”. Он заканчивался не крематорием, как у Гитлера, а медленным стиранием с лица земли. Но это уже вопрос технологии. Или вопрос вкуса, у каждого каннибала своя кухня. “Крупнейшей антисемитской провокацией было “дело врачей”, – пишет А.Яковлев. – Травля врачей-евреев началась вскоре после войны. Устраивались бесконечные проверки по анонимным письмам. Проверки заканчивались арестами. В 1950 году были приняты два постановления ЦК с требованием ужесточить чистки евреев в медицинских учреждениях…"
     Следователи не смогли найти документальных материалов о существовании заговора врачей и их шпионской деятельности. Тогда осенью 1952 года следствие взял в свои руки Сталин. Он лично установил сроки подготовки открытого процесса. По его распоряжению врачей подвергали чудовищным пыткам и истязаниям. Сталин сам определял, какие пытки и к какому арестованному нужно применить, чтобы добиться “признательных показаний”. Сам проверял, насколько точно выполнены его распоряжения на этот счет.
     … В этой обстановке в феврале 1953 года началась подготовка к массовой депортации евреев из Москвы и крупных промышленных центров в восточные районы страны. Дело планировалось организовать так, чтобы группа евреев инициативно подготовила письмо правительству с просьбой о депортации евреев, дабы спасти их от гнева советских людей, вызванного “делом врачей”. Такое письмо, заранее подготовленное, находилось в газете “Правда”. Сборщиками подписей были директор ТАСС Хавинсон и академик И.Минц. К сожалению, им удалось собрать значительное число подписей”. Конвейер уничтожения был остановлен только потому, что умер человек, в руках которого находился его рубильник.
     Знал ли об этом Ромм? Догадывался, наверное. Но если даже знал всю правду, что бы он мог сделать? Сказать об этом в своем фильме? Но такой фильм даже сегодня невозможно представить. И это лучшее доказательство того, что конвейер не демонтирован. “Сегодня в стране существует более 150 фашистских и антисемитских газет. Действуют многочисленные организации того же рода, которым открыта дорога на выборах как в законодательные, так и в исполнительные органы, – пишет А.Яковлев. – Многие выходки антисемитов, демонстрирующих обществу свои погромные взгляды, открыто использующих лексику и атрибутику фашизма, остаются безнаказанными”.
     Но “еврейский вопрос” – лишь один из множества, ответы на которые надежно упрятаны в прошлом. “Россия до убегающего горизонта усеяна крестами и безымянными могилами своих граждан, умерших от голода и расстрелянных, убитых в войнах по прихоти ленинско-сталинского режима. Многие могилы безымянны. Они лежат во рвах, канавах, болотах, в расщелинах гор, разбросаны по лесам”. Это тоже А.Яковлев, “Омут памяти”. Быть может, единственное на сегодня надежное свидетельство прошлого: “мой собственный многолетний опыт работы по реабилитации позволяет утверждать, что число убитых по политическим мотивам и умерших в тюрьмах и лагерях за годы советской власти в целом по СССР достигает 20-25 миллионов человек. К жертвам режима, безусловно, относятся и умершие от голода 5,5 миллиона в гражданскую войну и более 5 миллионов – в 30-е годы.
     … Большевизм начал свою кровавую жатву, как я уже говорил, сразу же после переворота в 1917 году. Наиболее выпукло цели и методы насилия были обработаны на кронштадтских моряках и солдатах. Так и пошло: от Кронштадта и Тамбова через сотни крестьянских восстаний, через лагеря и расстрелы, тюрьмы и “психушки” до Новочеркасска и войны в Чечне.”
     М.Ромм назвал свой знаменитый фильм “Обыкновенным фашизмом”. Никто не разглядел тогда за этим названием обозначение родового явления. У Ромма это была, пожалуй, единственная возможность впрямую сказать: вы смотрите в зеркало. Вглядитесь внимательнее -– и вы узнаете их. По тому, что они делают.
     Надо снимать. Возможно, этот фильм тоже будет называться “Обыкновенный фашизм”. И начнется он с Красной площади, с мавзолея, на котором написано “Ленин”. Тогда очень кстати окажутся слова, сказанные в 1924 году еще одним лауреатом Нобелевской премии, Иваном Буниным: “Выродок, нравственный идиот от рождения, Ленин явил миру потрясающее: он разорил величайшую в мире страну и убил несколько миллионов человек – и все-таки мир уже настолько сошел с ума, что среди бела дня спорят, благодетель он человечества или нет?”