Одиноко стоявший перед Федеральным Собранием Президент говорил очень правильные слова. Он был такой маленький и отважный. Федеральное собрание подавленно молчало. У многих на лице было видно мучительное напряжение мысли. Они хотели понять – он, что, всерьез?
     Президент говорил, что нужно работать. А они с тоской думали о том, что вдруг и в самом деле надо будет работать. Президент говорил, что налоги не должны убивать экономику. А они с тоской думали, что когда увеличится средний класс, их выдающее привилегированное положение будет не так заметно, а количество конкурентов возрастет.
     Президент говорил, что надо бороться с фашизмом внутри страны. А они с тоской думали, неужели всерьез придется расставаться с бритоголовыми?
     Думцев бритоголовые не волновали. Думцы их не то чтобы не замечали, знали их, конечно, но смотрели на них как на полезных жучков-червячков внутри общества. Эдакие санитары леса. Уничтожают других червячков – баланс в природе.
     Приехало в страну чересчур много иностранцев – тут же появились бритоголовые жучки-червячки, которые их будут сокращать. Такой сам собой регулируемый процесс.
     Думу волновали более серьезные вопросы. Надо ограничить рекламу пива. Надо всерьез бороться с католической церковью – она вот-вот разрушит государство. Надо запретить рассказывать с экранов телевизоров о женских прокладках. Думцы отображают состояние умов в обществе. Общество, за исключением отдельных случаев, не знает, что думают его лидеры. А думцы постоянно говорят, что они думают. Через их вопросы, дискуссии, выступления, общество узнает, что думают его лидеры, его элита.
     Элита нашего общества думала, что бритоголовые полезны, поэтому не мешала им.
     Бритоголовых не осуждали за более чем 20 убийств иностранцев и южан на улицах Москвы.
     Бритоголовых не осуждали за фашистскую атрибутику, за пропаганду идей фашизма, за их публичные сожаления, что Гитлеру не удалось “решить еврейский вопрос”, т.е. поголовно уничтожить евреев.
     Общество в лице своей правовой системы не видит разжигания национальной ненависти православной церковью, все еще обвиняющей евреев в распятии Христа.
     Соответственно судьи не считают оскорбления евреев проявлением национальной вражды, а издание фальшивок, нагнетающих национальную ненависть, – антиобщественным действием.
    Надо было дождаться, чтобы первое лицо страны заговорило об опасности экстремизма. До этого главный милицейский генерал Москвы считал 20 убийств иностранцев – просто проявлением незрелого подросткового максимализма, модой такой. Ничего себе мальчишество, ничего себе мода убивать живых людей только за то, что они не русские.
     Общество решило тихонько отсидеться в уголке, пока его отдельные граждане будут уродовать других. Все разговоры сводились к тому, что выходить на улицу опасно, ездить в метро опасно, в электричках – опасно. Не фашизм опасен, не национальная ненависть опасна, не разжигание национализма опасно, нет – опасно приближаться к группе агрессивных подростков.
     Теперь и на билетах уже пишут: “посещение мероприятия является риском, который принимает на себя исключительно посещающий это мероприятие”. Милиция охраняет страну только в день рождения Гитлера. В другие дни – каждый должен не высовываться, не выходить. Не приближаться, не ездить. Хорошие рекомендации.
     Только кому они хороши? В этом еще надо разобраться.