Проблема приезда в Израиль неевреев по Закону о возвращении достаточно острая и болезненная. Я занимаюсь этой проблемой давно, ездила несколько раз в командировки от Сохнута в Россию и в деталях изучила механизм пробуждения в российских людях понимания того, что если найти в родословной дедушку-еврея, то можно стать счастливым обладателем израильского гражданства и корзины абсорбции. Я писала о том, что эти люди не имеют и не хотят иметь ничего общего с еврейством, и зачастую, приезжая сюда, не находят своего места и становятся глубоко несчастны. Я обращалась к политикам, к представителям общественных организаций, но никто не хотел даже обсуждать вслух назревшую проблему, опасаясь отрицательной реакции общественного мнения. Слава Б-гу, сегодня, после представительной научной конференции в университете Бар-Илан и после решения кнессета о поправке к Закону о Возвращении, поданной Михаилом Кляйнером, что-то сдвигается с места. Для этого представители алии в кнессете от самих партий должны взять на себя смелость честно признаться в существовании этой проблемы и поддержать предлагаемую поправку.
     В отличие от ученых и политиков не хочу рассуждать о проблеме, оперируя только сухими цифрами и логическими схемами. В этой статье я хочу показать вам портрет одного из таких неевреев — Коробова Алексея Викторовича. Его письмо президенту Путину было напечатано в газете “Вести” 26 июля. Я связалась с г-ном Коробовым, одним из создателей движения “Славянский Союз”, и взяла у него интервью. В процессе интервью меня не оставляло чувство, что я смотрю в кривое зеркало. Ведь все, о чем говорил г-н Коробов, было почти правдой. И вот это “почти” искажало картину до полной неузнаваемости.
     Действительно, нееврейское кладбище отгорожено от еврейского забором, если оно находится рядом с ним. Но еврейская часть кладбища ничем не лучше нееврейской. Русского атеиста не похоронят ни на христианском, ни на мусульманском кладбище. Проблема в том, что пригласив сюда нееврея по Закону о возвращении, мы создаем у него ложное ощущение, что получив израильское гражданство, он тоже стал евреем.
     Действительно, торговцы “живым товаром” — еврейские и нееврейские преступники — завозят сюда нелегально девушек в “массажные кабинеты”. Но ведь полиция и МВД борются с этим, а сами девушки прекрасно сознают, что они нарушают закон, приезжая сюда либо вообще без виз, либо по поддельным документам.
     Действительно, кое-кто в Израиле рассматривает приезд неевреев как средство лечения наших экономических проблем, проблем с арабами и др. Действительно, некоторые организации заинтересованы в увеличении цифр алии, без учета того, что с этими людьми будет потом. Но ведь никто их не тащит сюда насильно!
     Действительно, многие хотят, чтобы, переехав в Израиль, эти люди связали свою жизнь с еврейским народом. Но ведь миссионерства у евреев не было, нет и быть не может. Просто желание связать жизнь с еврейским народом должно предшествовать получению израильского гражданства.
     Действительно, неевреи здесь иногда совершают самоубийства, как поступил, например, наш русский сосед, поссорившись со своей еврейской женой. А евреи от своих жен никогда не страдают? Виновато ли в этом государство Израиль?
     И все же я считаю, что во многом виноваты мы, евреи. Г-н Коробов совершенно справедливо ощущает, что у него столько же моральных прав находиться здесь, сколько у “собаки, подобранной на улице”, ведь он определяет себя как русского, у которого с евреями общие только споры о том, кто из них будет представлять российскую диаспору. И хотя моральных прав у него нет, но есть фактические права, определяемые Законом о возвращении, позволяющие считать его родственником еврея, хотя он сам себя таковым и не считает.
     Это расхождение закона и морали приводит к тому, что, приехав в Израиль, г-н Коробов остро ощущает свою ущербность по сравнению с “сионистами, а не теми, кому глубоко наплевать, что написано у них в графе национальность”. Он все ищет, чем же он от них формально отличается, какая “хозяйская колбаса” им досталось, а ему нет. Его проблема не только материальная, и даже в основном не материальная, ведь его уровень жизни при переезде намного вырос. Его поиски тщетны не потому, что “хозяйская колбаса” кашерная, а ему нужна свиная. Его страдания лежат в духовной сфере. Ему предлагают сионизм, а он отвечает, что это “сказки, которым верят только те, кто их сочиняет”. Ему предлагают национальный дом, а он не может не ощущать себя здесь на чужбине, в диаспоре. А на чужбине и мед горчит, мы, евреи, после 2-х тысяч лет скитаний это прекрасно знаем. И как знающие это и как хозяева своего национального дома мы виноваты перед такими, как Коробов, в том, что соблазняем их искать в своей родословой давно забытых и похороненных еврейских дедушек; скрываем от них (потому что сами не твердо в этом уверены) еврейский характер нашего государства; разрешаем им переезжать к нам по Закону о возвращении, оставляя свою Родину; вселяем в них ложные надежды, предоставляя им сразу все права и предлагая чувствовать себя, как дома; подаем им дурной пример, рассуждая о том, что чужие интересы важнее, чем существование нашего уникального еврейского государства; провоцируем их, предлагая другим неевреям (арабам) культурную и национальную автономию; выставляем всем напоказ наши многочисленные и зачастую необоснованные претензии к нашим братьям-евреям из Марроко и Эфиопии, Польши и Ирака, к сабрам и религиозным; допускаем, чтобы иностранные государства и организации (вроде Евросоюза) незаконно хозяйничали на нашей территории, и сами жалуемся им друг на друга.
     Наверное, я далеко не все перечислила, но надеюсь, что указала на главное. Вы слышали, чтобы русские в Европе или Америке требовали признания русского языка официальным на основании того, что они полноправные граждане, платящие налоги? Да они там через два года после приезда только мечтают получить вид на постоянное жительство и “не осмеливаются даже думать о хозяйской колбасе”.
     Большинство людей обладают достаточным тактом и не стремятся входить в чужой монастырь со своим уставом. Если бы Израиль, так же как другие страны, разрешал приезд неевреев только по обычному иммиграционному законодательству, то здесь не накопилась бы такая критическая масса фрустрированных людей. Если бы мы не извратили поправками Закон о возвращении до потери здравого смысла, считая нашими родственниками тех, кто сам себя таковым не считает, то среди приезжающих по нему не появились бы в таком количестве маргинальные элементы и просто антисемиты.
     Мы оказались в ситуации профессора Преображенского из рассказа Булгакова “Собачье сердце” — нас хотят выжить из нашего дома. Наша вина заключается в том, что мы тоже расплодили у себя всяческих еврейских швондеров и возомнили, что можно пренебречь здравым смыслом. Профессор Преображенский поступил решительно и смог решить проблему. И нам необходима решительность, чтобы исправить эту ситуацию. Но не слишком ли поздно мы спохватились, когда уже появились такие вожди, готовые возглавить движение сотен тысяч неевреев за раздел нашего еврейского дома?
     Я очень надеюсь, что г-н Коробов окажется неправ, и кнессет утвердит поправку, не взирая на то, что “столько дармоедов останутся без кормушки”.