6 декабря 1941 года Вторая мировая война была в разгаре. Точно так же,
как это произошло после нападения Японии на Перл-Харбор, террористическая
атака 11 сентября поставила Америку перед необходимостью вступить в решительное
сражение за судьбу западной цивилизации — сражение, которое Америка игнорировала
слишком долго.
Обе эти войны начались с нападения на евреев. Любая
попытка отделить израильско-палестинский конфликт от войны против террора
обречена на неудачу. И хотя сейчас вновь как будто бы создается благоприятная
ситуация для достижения мира на Ближнем Востоке, я глубоко убежден в безнадежности
усилий достичь решения ближневосточной проблемы прежде, чем мы добьемся
победы в войне против терроризма.
Как и в 30-х годах XX века, любое промедление
в этой войне повышает цену, которую придется заплатить за победу в ней,
и речь идет не только о числе жертв среди непосредственных участников израильско-палестинского
противостояния, но и о населении западных стран, которое также является
мишенью для террористов. Обывательский здравый смысл утверждает, что для
победы над террористами потребуются десятилетия. Но я уверен, что на это
понадобится существенно меньше времени.
Сосредоточенность Америки на обеспечении безопасности
ее собственной территории может оказаться опасной, если она породит самоуспокоенность,
которая, в свою очередь, обернется отказом от активной наступательной тактики.
Да, укрепление оборонительных систем своей страны является, несомненно,
исключительно важным мероприятием, но все предупредительные меры при отсутствии
ясной наступательной тактики окажутся недостаточно эффективными.
Никакие системы защиты, проверки в аэропортах
и выделение дополнительных ассигнований на разведдеятельность не принесут
ощутимой пользы, если воинствующий ислам сохранит свои тренировочные базы,
источники финансирования и средства пропаганды. Осуществить акт террора
намного легче и дешевле, чем предотвратить его, — успешная атака против
Америки может стоить 10 миллионов долларов или даже меньше; предупреждение
ее обойдется Америке во много раз дороже. Время и деньги работают на террористов,
так что чем больше времени уйдет на искоренение террора, тем больше шансов
на то, что Америке вновь придется столкнуться с прямым террористическим
ударом.
Итак, победа в войне против террора должна
быть достигнута как можно скорее, а посему Джорджу Бушу не следует упускать
из виду два императива этой войны: решительная контратака и категорическое
несогласие на какое-либо умиротворение наших врагов. Следует заметить,
что было до некоторой степени проще бороться против той оси зла, что сформировалась
60 лет назад. Германская и японская армии и военная промышленность были
очевидными, никем не обсуждаемыми целями. Сегодня бомбардировки с воздуха
будут иметь, в лучшем случае, частичный эффект. Решающим средством должно
стать отсечение финансовых корней террора, и наземные войска должны будут
сыграть в этом ключевую роль.
У войны против террора есть также важнейшая
политическая составляющая. Она требует от США восстановления стран, подорванных
и разоренных исламским фундаментализмом. Мы не можем ждать либерализации
бандитских режимов изнутри.
Конечно, в этой связи начнутся истерические
вопли по поводу неоколониализма, но не мешало бы спросить: разве народу
Афганистана стало легче жить после обретения независимости? Высвобождение
и других стран из-под власти деспотических фундаменталистских режимов будет
столь же несомненно отвечать нашим интересам.
Но сначала должна сказать свое слово атака.
Багдад — следующая, но не последняя цель. Нам подобает иметь конкретные,
четкие планы относительно Тегерана и Дамаска, не говоря уже о Эр-Рияде.
Тактика может меняться, но цель — полное уничтожение терроризма — должна
оставаться ясной. Как только американские войска вступят в Ирак, всем спонсорам
терроризма придется удостовериться в том, что их время пришло.
Что же касается второго императива, а именно
убежденности в нашей правоте, то приходится констатировать, что в этом
пункте наши европейские союзники проявляют нерешительность. Слушая высказывания
европейских лидеров по поводу израильско-палестинского конфликта, я внезапно
поймал себя на том, что положение Невилля Чемберлена и Эдуарда Даладье,
британского и французского премьер-министров, в Мюнхене в 1938 году вызывает
во мне определенное сочувствие.
Чемберлен и Даладье напрасно искали бы аналогий
в прошлом — ситуация была беспрецедентной. У них также был четкий мандат
от своих избирателей, требовавших предотвратить войну. И Гитлер казался
им “легитимным” партнером для мирных переговоров — ведь нацисты были избраны
немецким народом. Правда, многопартийная система была в Германии ликвидирована,
но это не выглядело необычным в эпоху, когда идея представительной демократии
еще не пользовалась всеобщим признанием. В самом деле, значительная часть
цивилизованного мира с известной симпатией отнеслась к предложенным Гитлером
способам решения внугригерманских проблем, да и коммунизм представлялся
значительно более серьезной угрозой.
Цена за “вечный мир”, которую пришлось заплатить
лидерам свободного мира, не казалась их современникам чрезмерно высокой.
И хотя преследования евреев должны были рассматриваться как предостережение
о грядущих несчастьях, давние предубеждения и антисемитизм позволяли без
особого труда пренебречь этим предзнаменованием. Кому могло прийти в голову,
что нюрнбергские законы и “Хрустальная ночь” подвергнут опасности Париж
и Ковентри?
У Чемберлена и Дападье не было магического
кристалла, который мог бы показать им последствия их сделки с Гитлером,
но сегодня у нас есть бесценный исторический опыт, помогающий нам избежать
роковых ошибок. Союзникам Америки еще предстоит осознать всю серьезность
ситуации; они до сих пор не готовы признать необходимость жестких мер для
противостояния самому серьезному вызову нашей цивилизации за прошедшие
полвека. Для европейцев стало уже привычным видеть в террористах-смертниках
легитимных агентов политической борьбы. Страны и банки Европейского союза
пытаются гарантировать надежность иранским государственным облигациям.
Безбрежный либерализм и мультикультурализм, не говоря уже об антисемитизме,
обладают слишком сильным влиянием, что не позволяет Европе играть конструктивную
роль.
Еще одна яркая параллель к ситуации времен
Второй мировой войны — это позиция России, которая снова может оказаться
весьма ценным союзником Америки. Несмотря на Чечню, являющуюся пятном на
репутации Владимира Путина, он ушел очень далеко от “дядюшки Джо” — героя
западной либеральной прессы 1941-1945 годов.
Европейские союзники Америки присоединятся
к акции против Саддама Хусейна или, по крайней мере, не станут открыто
выступать против нее. Но они будут оказывать сильнейшее давление, дабы
как можно быстрее объявить победу в войне и прекратить активные действия.
Последствия этого могут быть катастрофичными.
Те, кто провоцирует войну, должны помнить,
что Ковентри и Перл-Харбор отозвались Дрезденом и Хиросимой. Не будет ни
мира в Газе, ни спокойствия в Иерусалиме, до тех пор пока мы не доведем
до конца войну против террора в Багдаде, Тегеране, Дамаске и всюду, где
он свил свое гнездо. Соединенные Штаты спасли Европу от фашизма и коммунизма.
И они остаются последней надеждой Запада и всего свободного мира.