 |
Татьяна Погорельская родилась в Ленинграде. Окончила Ленинградский театральный институт по специальности художник-технолог сцены. Работала сценографом в Малом драматическом театре.
В настоящее время занимается книжной иллюстрацией, станковой графикой и живописью. Ведет студию изобразительного искусства “Мотивы иудаики” в Еврейском центре искусств и ремесел.
Работы находятся в Музее изобразительного искусства в Вильнюсе и в частных собраниях в России, США, Голландии, Германии и Англии. Участвовала в выставках Товарищества экспериментального изобразительного искусства (1980–90-е гг.), выставке “Бейт” (1990 г.), международных графических пленэрах-выставках: “Москва–Иерусалим” (1996 г.), Москва–Петербург–Иерусалим (1997 г.). Работы экспонировались на выставках в Германии, Англии, Израиле и Литве.
Искусство отстает от науки. Абстрактная живопись появилась намного позже, чем были изобретены телескоп и микроскоп. Между тем, галактические спирали, увиденные в телескоп, и клетки луковой чешуи под микроскопом – не что иное, как образцы беспредметного искусства. Тот, кто видит суть вещей (неважно, в макро- или в микрокосме), видит абстракцию. Тот, кто взыскует этой сути, теряет в наглядности. Уберите пробел – и не наглядное становится ненаглядным, то есть таким прекрасным, что не наглядеться, не отвести глаз. Да и как их отведешь, когда, решая загадку, находишь не решение, а новую загадку – еще увлекательней прежней.
Также устроен мидраш. Он извлекает бессчетное количество смыслов из конечного
по объему текста, погружаясь в бесконечность отрезка. Можно комментировать
стих, можно слово, можно часть слова, можно букву, а можно – ее начертание.
Все новые смыслы, один интересней другого, роятся в тесном отрезке стиха.
Казалось бы, они уничтожают целое, дробят его на сталкивающиеся, взаимоисключающие
смыслы, а все-таки, – вот оно целое – снова и снова проступает сквозь хаос
и роение. Еврейский взгляд на мир и на текст, сколь бы глубок он ни был,
никогда не отменяет их реальности. Сокрытое не отменяет явного, обнаружение
сокрытого не делает явное ложным. Наоборот, явное оживает, приобретает
глубину, превращается из ставшего в становящееся.
Художник Татьяна Погорельская идет вслед за старой еврейской легендой о том, что мир стоит благодаря тридцати шести тайным праведникам – ламедвовникам. Их праведность и сила выше праведности и сил явных праведников и чудотворцев. От мира они сокрыты под личинами простых
ремесленников,
дровосеков, водоносов. Более того, душа тайного праведника может притаиться
во всем: не только в человеке, но в кошке, в курице, в придорожном кусте,
в цветке. Эта легенда заставляет вглядываться во все одновременно с доверием
и подозрением. Но сколько – до рези в глазах – не гляди, так и не разглядишь,
не поймешь, что перед тобой: хаос случайных линий и пятен или стройный
замысел.
Все зыбко и живет не дольше, чем сохнет акварель на бумаге. Время перекатывает камни руин как ветер шелестит листами книги, забытой на скамейке в парке. Мир штетла говорил, о том, что он – остановка в пути, о том, что в будущем году – в Иерусалиме; но был весь укоренен в густоте и плотности быта. И вот – исчез в одночасье. Татьяна Погорельская рисует еще не остывшее прошлое так, как будто видит тень на траве от снесенного здания, от убитого человека.
Рохл Корн написала прекрасное стихотворение об уничтоженном еврейском мире Восточной Европы, которое начинается так: “С изнанки у песни есть сад”. В картинах Татьяны Погорельской, устроенных как театр цветных теней, мы видим изнанку вещей. И если мир выцвел и сносился до дыр, то ее искусство дает нам надежду: давайте поступим так, как делали еврейские портные, – перелицуем мир и будет как новенький.
открыта с 25 марта по 20 арпеля
в выставочном зале Центра "Петербургская иудаика"
по адресу: Исаакиевская пл., 5.
Выставка работает:
вторник - четверг с 14 до 19 ч., воскресенье с 11 до 18 ч.