 |
Ася
Энтова НАШИ ИЛИ НЕ НАШИ? |
На последних выборах Израиль вернулся к старой
системе, когда премьер-министра уже не выбирают всеобщим прямым голосованием,
а во главе правительства становится глава партии, получившей наибольшее
число голосов. В условиях непрекращающегося террора “войны Осло” это привело
к тому, что секторальные интересы сложносоставного израильского общества
отступили на второй план и “русские” и другие этнические партии сократили
свое представительство в кнессете1.
Из этого факта можно было бы сделать вывод, что выходцы из России успешно
интегрировались в израильское общество и не нуждаются более в собственных
представителях, отстаивающих специфические интересы алии. К сожалению,
настоящая картина более сложна и не внушает оптимизма.
В последнее время в среде новых репатриантов
из бывшего СССР обнаружился раскол по национальному признаку. То есть,
пока шла речь о получении израильской визы и “корзины абсорбции”, репатрианты
были озабочены только подтверждением своих еврейских “корней”, но, приехав
и устроившись в Израиле, многие стали акцентировать свое этническое славянское
происхождение.
Израильский Закон о Возвращении предоставляет
немедленное израильское гражданство не только евреям, но и неевреям, рожденным
в смешанных семьях. Это право так же распространяется на их нееврейских
супругов. Теоретически предполагалось, что потомки евреев из смешанных
семей и их нееврейские родственники захотят переехать в бедное воюющее
еврейское государство только в том случае, если у них проявится ярко выраженное
национальной чувство или если их жизни в диаспоре будет угрожать опасность
из-за их происхождения. Однако сегодня, в XXI веке, Израиль, даже, несмотря
на свое военное положение, является достаточно притягательным местом и
для обычных экономических беженцев.
Распад Советского Союза предоставил такую
возможность многочисленным нееврейским потомкам ассимилированных евреев.
Благодаря деятельности Сохнута и других международных еврейских организаций,
в самой глухой российской, украинской и белорусской провинции сегодня известно
– еврейский дедушка в родословной одного(!) из членов семьи может обеспечить
всей семье израильское гражданство. В результате 70% приезжающих сегодня
из СНГ в Израиль по Закону о Возвращении евреями себя не считают и формально
евреями не являются. Таких потомков от смешанных браков и их нееврейских
родственников уже накопилось в Израиле более четверти миллиона (около 5%
от всего населения). Кем они ощущают себя в еврейском национальном государстве?
На чью сторону они становятся в арабо-израильском конфликте?
И тут обнаруживается, что количество действительно
переходит в качество, причем не всегда такое, какое задумывалось создателями
этого “количества”. Вдруг, как грибы после дождя, в Израиле стали появляться
партии и объединения, в названии которых присутствуют слова “русский” или
“славянский” уже без всяких кавычек.
Этнические объединения – не новость для Израиля,
о котором наполовину в шутку, наполовину всерьез говорят, что “здесь собрались
евреи разных народов”. Русская культура имеет глубокие корни в Израиле.
Многие сионисты и основатели государства, включая первого премьер-министра
Израиля Давида Бен-Гуриона, были выходцами из России. Говорят, что в кнессете
первого созыва языком неформального общения был русский. Сегодня людей,
владеющих русским, в Израиле насчитывается почти миллион (шестая часть
жителей страны). Все выходцы из России любили и уважали русскую культуру,
но до недавнего времени все они идентифицировали себя как евреи (если даже
и не являлись таковыми с точки зрения еврейской традиции – Галахи). Статистически
все они относились к “еврейскому сектору” населения Израиля. До сих пор
все партии и объединения выходцев из СССР–СНГ ставили перед собой только
узкокультурные или социальные задачи и достигали в этом завидных практических
результатов: театры и школы, многочисленные газеты и журналы, телевизионная
программа и 2 радиостанции – все это на русском языке. Парад ветеранов
Советской Армии в День Победы, государственное жилье пенсионерам и пенсии
пострадавшим от чернобыльской аварии – вот далеко не полный список их достижений.
При этом никогда не поднимался вопрос фактического
этнического происхождения, поскольку всех устраивала принадлежность к еврейскому
большинству еврейского национального государства, даже несмотря на то,
что у некоторых потомков от смешанных браков возникали проблемы светского
брака и светского захоронения. (В Израиле браки и похороны находятся в
ведении религиозных общин. До недавнего времени это всех устраивало, и
только с последней волной алии возникла необходимость в кладбищах для неевреев-атеистов.
Проблема кладбищ сегодня практически уже решена, а вопрос о гражданских
браках для неевреев стоит на повестке дня в кнессете).
Новый век ознаменовался в Израиле не только
второй интифадой – “интифадой Осло”, которая уже унесла около тысячи жизней
израильтян и оставила многие тысячи безутешных родственников и калек. Он
породил и объединение “Русская община”, требующее “культурной автономии
 |
глава "Русской общины" |
Свое появление “Славянский Союз” ознаменовал письмом президенту Путину, где содержались жалобы на: “государственные школы, где русские дети вынуждены изучать религиозные еврейские традиции”, “подростковую преступность, которая среди русских детей в три раза выше, чем у их еврейских сверстников”, “призывы ассимилировать израильских русских путем прохождения ими религиозной процедуры принятия иудаизма”, “запрет трансляции из Москвы канала “Детский мир” и т.д.
После этого письма лидер Славянского Союза Алексей Коробов в интервью израильской газете “Вести” объяснил, что побудило его, гражданина Израиля, написать жалобу президенту другого государства: “Понимаете, здесь к нам относятся как к собаке, подобранной на улице. Получила корку черствого хлеба, будь довольна, на улице не имела и этого. И не смей даже думать о хозяйской колбасе. Должны же мы хотя бы со стороны России чувствовать какую-то поддержку”.
Коробов честно признавался, что к эмиграции его привело только “желание улучшить свою жизнь”, а не родственные чувства к евреям или еврейскому государству. “Родственников в Израиле у меня нет. Мои еврейские родственники такие далекие, что мы и не подозревали никогда о еврейских традициях. Кстати, никто не брал с меня ни письменного, ни устного обещания, что по приезде в Израиль я стану их соблюдать”.
Коробов требовал введения “официального” русского языка, государственных субсидий на русские школы, в которых бы изучали только русский язык, русскую историю и русскую литературу, русский театр (“а не Гешер, где играют евреи, пусть и по-русски”). В интервью Коробов утверждал, что в Израиле уже имеется полмиллиона этнических русских, что здесь правит мафия, что русских сюда завозят, как рабов: “В Израиле мы столкнулись с системой, при которой народом управляют многочисленные кланы. Семейные, общинные, религиозные. Во всем мире это называется мафией. Сложилась негласная система удержания русских на самом дне израильского общества”. При этом он четко отделял этнических русских от евреев-репатриантов из России, утверждая, что волнующие его проблемы относятся только к неевреям. Никаких конкретных примеров дискриминации Коробов не приводил, а призывал только “держаться друг за друга и растолкать всех локтями”.
Казалось бы, не стоит обращать внимание на маргинала. Однако за ним стоит внушительная группа людей2, приехавших по Закону о Возвращении, которые не ассоциируют себя с еврейством и которым в лучшем случае безразличен еврейский характер государства Израиль, а в худшем – он их раздражает. Их претензии к Израилю лежат не в материальной плоскости – как правило, большая часть из них не преуспевала и в России, поэтому даже израильский прожиточный минимум означает для них значительный экономический подъем. (Из-за этого, в частности, несмотря на недовольство Израилем, они категорически не хотят возвращаться обратно). Привыкшие жить в империи – они не понимают стремления евреев к собственному национальному государству. Привыкшим быть большинством – им трудно смириться со статусом меньшинства. К достоинствам Коробова следует отнести его прямоту, а отсутствие щепетильности позволяет ему совершенно открыто озвучивать такую позицию. Он определяет себя как русского, которого с израильскими евреями роднит только вновь приобретенное гражданство. Коробов сравнивает себя с собакой, подобранной на улице. Не надо быть фрейдистом, чтобы сделать вывод: Коробов остро ощущает, что подарки от еврейского государства ему не положены. В интервью прослеживается четкое понимание Коробовым факта, что моральных прав претендовать на израильское гражданство у него нет, но зато есть фактические права, определяемые Законом о Возвращении, позволяющие считать его родственником еврея (хотя он сам себя таковым не считает!) и дающие ему возможность стать полноправным гражданином страны (“Я полноправный гражданин Израиля. Работаю, плачу налоги. Поэтому имею полное право добиваться демократическим путем тех изменений, которые считаю необходимыми для нормальной жизни страны”.) Нормальный человек испытывает внутреннее неудобство от того, что он получает по закону то, на что у него нет морального права. Так расхождение закона и здравого смысла приводит к тому, что Коробов в Израиле остро чувствует свою ущербность по сравнению с “сионистами, а не с теми, кому глубоко наплевать, что написано у них в графе национальность”. Внешними претензиями он пытается заглушить свой внутренний вопрос: “А что я тут делаю?” Он все ищет, чем же он отличается от сионистов, которые, несмотря на бытовую неустроенность первого периода, испытывают радость возвращения в свой национальный дом. Коробов все пытается понять, какая “хозяйская колбаса” им досталось, а ему нет: “Их (евреев) относительная неустроенность создает впечатление, что мы находимся по одну сторону баррикад. На самом же деле мы вообще на разных баррикадах. Естественно, я говорю о сионистах, а не о тех, кому глубоко наплевать, что написано у них в графе национальность”.
Его поиски тщетны, он не может привести ни одного примера дискриминации (“Сам я напрямую не сталкивался со случаями дискриминации!”) Его страдания заключаются не в том, что “хозяйская колбаса” кашерная, а ему нужна свиная, его претензии лежат не в практической плоскости. Ему предлагают сионизм, а он отвечает, что это “сказки, которым верят в основном те, кто их сочиняет”. Ему предлагают национальный дом, а он не может не ощущать себя здесь на чужбине, в диаспоре. А на чужбине и мед горчит, мы, евреи, после двух тысяч лет скитаний это прекрасно знаем.
Итак, обидевшись на то, что им недодали родины, члены Славянского Союза обратились к министру внутренних дел с требованием оплатить им возможность перебраться в Канаду и поискать родину там. И здесь вновь проявилось главное достоинство лидеров Славянского Союза – прямота. Они не пытались врать канадской иммиграционной службе о том, что их, якобы, дискриминируют в Израиле как неевреев, а честно предложили МВД сделку. (Дело в том, что некоторое время назад Канада предоставляла права беженца тем, кто пострадал от национальной дискриминации. Поэтому находились желающие получить заветную визу, жалуясь на Израиль. Канадские власти довольно скоро разобрались в том, что их просто пытаются обмануть.)
В обмен на помощь от МВД, Славянский Союз обещал министру, озабоченному увеличением процента неевреев в алие, “распространять во многих регионах России и опубликовать в СМИ объективную информацию о тяжелом положении неевреев в Израиле с рекомендациями воздержаться от такого шага, как иммиграция в Израиль”3.
Шокированный министр предпочел это письмо не заметить, а лидеры Славянского Союза, почувствовав безнаказанность, вошли во вкус рискованных игр. Перед последними выборами в кнессет члены Славянского Союза выступили с призывом голосовать за арабскую коммунистическую партию ХАДАШ, которая выступает за отмену национального характера Израиля. В обращении было написано: “Нас привезли сюда как пушечное мясо и дешевую рабочую силу – давить и вытеснять коренных жителей Палестины, но нам нечего делить с ними. Выступим вместе против расизма и нищеты, за равенство и демократию!” Таким образом, члены Славянского Союза явно дистанцировались от еврейской общины. Лидеры Славянского Союза и ранее провозглашали, что русские не должны служить в ЦАХАЛе и принимать участие в территориальном конфликте между арабами и евреями. Такой призыв означал некоторое балансирование на грани закона, потому что служба в армии, хоть и почетная, но все же обязанность, и такой призыв может быть определен как подстрекательство к нарушению закона о воинской службе.
Долго на грани законного и незаконного Славянский Союз не удержался и организовал делегацию в Рамаллу, чтобы выразить палестинским арабам свою поддержку в их “борьбе с сионистским агрессором”. Там Коробов с товарищами встретился с Мустафой Баргути – двоюродным братом террориста Маруана Баргути, главы “Танзима”, находящимся сейчас под арестом в израильской тюрьме. Общий язык Коробов с Баргути нашли быстро: Мустафа вполне прилично владеет русским языком (Баргути, как и многие другие представители верхушки палестинских арабов, получил образование в советском вузе). “Мы хотим добиться создания одного государства для двух народов”, – заявил Алексей Коробов на встрече, подразумевая, наверное, что если уж Израиль престанет быть национальным еврейским государством, то и для претензий Славянского Союза на национальную автономию найдется место.
Члены Славянского Союза не единственные, кто объединяется с арабами на почве недовольства еврейским характером Израиля. Имеется достаточное количество смешанных семей, когда русские или украинские девушки выходят замуж за арабов. В одном из терактов оказалась замешана жена араба, русская по национальности (она с мужем привезли террориста с большим количеством взрывчатки в центр страны). Евангелист-пятидесятник и член объединения “Цыгане в Израиле” Валерий Новосельский, приехавший семь лет назад из Украины, рассылает свои многочисленные воззвания, в которых призывает ликвидировать государство Израиль и отдать арабам всю территорию: “от Яффо до Тверии, от Эйлата до Нагарии, от пустыни Негев до горы Хермон, от Средиземного Моря до реки Иордан”.
Все это резко контрастирует с поведением иммигрантов из СССР–СНГ в странах Европы и Америки. Оттуда слышится гораздо меньше требований и жалоб на дискриминацию, несмотря на то, что первые несколько лет иммигранты там, действительно, не обладают правами и обязанностями гражданина.
Ситуация в Израиле совершенно иная. Заново созданное евреями для евреев (и для тех, кто чувствует свою естественную связь с еврейством), это государство принципиально принимает каждого нового репатрианта как полноправного гражданина. Но при этом подразумевается, что идентификация с еврейством является обязательным условием. Но если такой самоидентификации нет, и если ей неоткуда было взяться, то само пребывание в качестве полноправного гражданина в еврейском государстве, где она подразумевается, создает у него ощущение насилия. (Именно такое чувство испытывают многие арабские граждане Израиля, требующие ликвидации еврейского характера страны и превращения его в “государство всех граждан”.) Есть и представители левых еврейских кругов, испытывающие к собственному еврейству “сложные” чувства и склонные поэтому к такому решению проблемы, но они пока остаются в меньшинстве. Большинство же евреев в не меньшей степени хотят жить в еврейском государстве, чем французы во французском, а англичане в английском.
Предоставляя гражданство тем, кто ни в каком качестве не отождествляет себя с еврейством, и побуждая их к “возвращению в страну предков”, мы совершаем ошибку, ставим их в неловкое двойственное положение и по существу требуем от них самим фактом “репатриации” того, к чему они не склонны. По-видимому, самым простым способом не совершать такую ошибку было бы возвращение к первоначальной формулировке Закона о Возвращении, где говорится только о евреях, но не о детях и внуках. Однако бюрократическая машина не любит резких перемен, к тому же парламентарии панически боятся оттолкнуть общину выходцев из СНГ, составляющую около 20% избирателей. Важно, что проблему составляет не само этническое происхождение, а коррелирующее с ним национальное самоопределение, а оно не поддается простой проверке, как пятый пункт в паспорте. Проблему пробуют решать с помощью ускоренного гиюра (перехода в еврейство), но это только вызывает еще большее раздражение у людей, не чувствующих себя евреями (вспомните жалобу Коробова на “призывы ассимилировать израильских русских путем прохождения ими религиозной процедуры принятия иудаизма”.)
Израиль по всем параметрам является развитой демократической страной западного типа и представляет резкий контраст с окружающими его ближневосточными государствами. Все 55 лет своего существования он достаточно успешно боролся против их агрессии. Сегодня, когда на Ближнем Востоке война, темпы иммиграции в Израиль относительно невелики, но стоит обстановке стабилизироваться, и количество иммигрантов (абсолютное большинство которых уже неевреи) резко возрастет. Сможет ли Израиль решить эту проблему, оставаясь еврейским национальным очагом, как это записано в его Декларации Независимости? Ведь если он перестанет быть еврейским, то он просто перестанет существовать.
1 На последних выборах в Кнессет “русская” партия ИБА во главе со Щаранским получила только 2 мандата (в отличие от 6 на предыдущих выборах) и объединилась с самой большой израильской партией Ликуд. Еще две партии, выставившие в своем списке только израильтян-выходцев из СНГ, не преодолели электоральный барьер. А партия Либермана НДИ, которую так же условно можно было бы назвать “русской” (первые три места в списке принадлежат бывшим гражданам СССР-СНГ), рискнула пойти на выборы, только объединившись с двумя израильскими партиями в блок Национальное Единство.
2 Университет Бар Илан провел исследование среди репатриантов, приехавших за последние 10 лет из СНГ. Около 40% среди этнических неевреев не ассоциируют себя с еврейским народом и предпочли бы отмену еврейского характера государства. (Для сравнения, среди еврейского населения, как коренного, так и новых репатриантов, против еврейского характера государства выступает не более 2%.)
3 Цитата из письма Герасимова министру внутренних дел Эли Ишаю.