"Народ мой" №11 (304) 16.06.2003
Выставка по истории еврейской иммиграции показывает, что Южная Африка была не слишком гостеприимна к беженцам из Германии КЕЙПТАУН, ЮАР, 29 мая (JTA) – После прихода Гитлера к власти в Германии некоторые немецкие евреи, пытаясь спастись от гонений, рассматривали Южную Африку как возможное убежище.
Однако, судя по материалам выставки, посвященной иммиграции евреев Германии в район Кейптауна в 1930-е годы, принимали их, прямо скажем, не слишком тепло. Выставка “В поисках убежища”, открывшаяся в кейптаунском Центре Холокоста, включает рассказы о переселенцах, фотографии из их семейных альбомов, письма, документы и другие свидетельства эпохи.
Южная Африка стала прибежищем для многих евреев Германии, несмотря на Закон о квоте – части законодательства, принятого, чтобы сократить въезд в страну евреев из Восточной Европы. Этот закон не касался евреев Германии, однако антисемитские настроения, получившие широкое распространение в ЮАР в 1930-е годы, привели к введению нового, еще более строгого закона, который закрывал и эту лазейку.
В ответ германская еврейская организация Хилфсферейн в 1936 году зафрахтовала судно “Штуттгарт”, которое должно было доставить в Южную Африку 500 евреев за три дня до вступления нового закона в силу.
Такой демарш привел членов Южноафриканского еврейского совета депутатов в замешательство, они забеспокоились, что подобная акция приведет к еще большему росту антисемитизма, а также к полному закрытию еврейской иммиграции в страну.
Выставка рассказывает, что после долгих и горячих дебатов Совет депутатов постановил: “Мы не можем взять на себя ответственность за этот проект, однако закон разрешает въезд в страну обладателям соответствующих документов”. Еврейская реакция на вновь прибывших могла быть двойственной, зато неевреи, не задумываясь, открыто продемонстрировали враждебное к ним отношение.
Группа профессоров из Университета Стелленбош, включая будущего премьер-министра и архитектора системы апартеида Х. Ф. Фервурда, организовала митинги протеста. Демонстрации, которые планировалось провести прямо у причала, не состоялись только из-за плохой погоды и присутствия полиции. На выставке можно найти газетное сообщение о прибытии судна, вышедшее с подзаголовком “Пассажирам “Штуттгарта” не досаждали”.
Беженка Клаира Лампел отмечает в своем дневнике, что прибывших беженцев “встречали образы и звуки нацистской Германии” – протестующие размахивали свастиками и выкрикивали антисемитские лозунги. “Мы с тем же успехом могли остаться в Германии”, – горестно замечает она.
Когда дошло до дела, еврейская община, отбросив всякие политические соображения, начала действовать. В 1933 году для оказания беженцам финансовой поддержки, помощи в размещении и трудоустройстве был создан Южноафриканский фонд германского еврейства. Беженка Мириам Херцфельд особо отмечает достоинства Роузкорта, дома, купленного общиной специально для отдыха и общения новых иммигрантов. “Это был настоящий дом, который вселял в тебя ощущение, что ты становишься частью заботливой общины, – вспоминает она. – Мы проводили здесь все свое свободное время, в субботу люди собирались, чтобы обменяться новостями и оказать друг другу моральную поддержку, касающуюся не только новой жизни, но и не утихающей тревоги за тех, кто остался в Германии”.
Херцфельд приехала в Кейптаун в 1937 году, у нее не было необходимой суммы денег, которую, по требованию южноафриканских властей, должны были иметь новые иммигранты. “В Кейп-Тауне жили прекрасные евреи”, каждый внес по 100 фунтов в качестве поручительства за нее и других беженцев, а “тогда это было целое состояние”, рассказала она.
Предприятия, принадлежавшие евреям, старались предоставить приезжающим работу, обычно неквалифицированную. Беженец Питер Мей писал, что его отец пошел в Южной Африке работать разносчиком, потом переквалифицировался, стал бухгалтером и основал свою собственную фирму.
Другой беженец, Гарри Хайнц Шварц, приехал в 1934 году. Он учился юриспруденции на государственный займ, потом занялся политикой и стал послом Южноафриканской республики в Соединенных Штатах в тот период, когда страна вставала на демократический путь.
“Моя жизнь – это история бедного мальчика, который представлял приютившую его страну в самый захватывающий период ее истории, и который ощутил, что он в огромном долгу перед Южной Африкой и ее народом”, – сказал он.Мойра ШНАЙДЕРСайт создан в системе uCoz