С 7 по 13 апреля на сцене Театра-фестиваля
“Балтийский дом” проходил 6-й международный фестиваль русских театров стран
СНГ и Балтии “Встречи в России”. Всего было представлено 12 разнообразных
спектаклей – от авангардной классики до классического авангарда: было и
“Горе от ума” в армянской постановке, и “Принцесса Турандот” в узбекской,
и “Тойбеле и ее демон” в эстонской, и штайновская “Чайка” в латвийской,
и даже “Гроза” в интерпретации режиссера с модным наименованием Клим –
то ли имя, то ли фамилия. Это вот как на эстраде некоторые себя только
по имени называют: Валерия, Анастасия, Юлиан, кто там еще? – да, теперь
никак нельзя Зару забыть.
Не все, конечно, удалось посмотреть. Не все
и хотелось. Помнится, в прошлом году какой-то среднеазиатский театр давал
древнегреческую пьесу… Так что опыт имеется.
Открывал фестиваль спектакль Петера Штайна
“Чайка” Рижского театра русской драмы. Наконец-то знаменитый
немецкий режиссер полностью освоил чеховскую драматургию, поскольку “Три
сестры”, “Вишневый сад” и “Дядя Ваня” уже поставлены. Бог весть, почему
это произошло в Риге, а не в Москве (или, на худой конец, в Питере), тем
более что и Аркадину, и Треплева, и Тригорина играли вполне востребованные
московские актеры (Елена Стародуб, Иван Шибанов и Анатолий Лобоцкий).
В общем, как настоящий мужчина должен построить дом, посадить дерево и
вырастить сына, так настоящий режиссер должен поднять Чехова. Честно говоря,
иногда возникало впечатление, что силы у Штайна были уже изношены предыдущими
пьесами. Видимо, Чехов в таком количестве некоторых может утомить. Однако
спектакль получился вполне съедобный, вполне классический и вполне талантливый,
чучело чайки выглядело очень реалистично, в антракте две девушки размышляли,
не настоящая ли это чайка вообще, убитая накануне. Через всю сцену был
протянут огромный экран, ездивший на колесиках, со сменяющимися пейзажами
– сценография Фердинанда Вогербауэра была предельно лаконична.
В одной рецензии было замечено, что постановка
Штайна очень нервная, что и подтверждают слова Дорна: “Как все нервны!”
Это, кстати, кардинально отличает ее от додинской “Чайки”, в которой навязчиво
передается вялотекучесть жизни чеховских героев, беспросветная скука, одолевающая
всех персонажей. Впрочем, и то, и другое – все очень по-чеховски. И это
радует. Вот поэтому я решил не идти на спектакль “С. В.”
Минского академического драматического театра им. Я.Купалы, заявленный
как “музыкально-пластическая фантазия по мотивам пьесы А.П.Чехова "Вишневый
сад"”.
Вместо этого я зачем-то (пожалуй, из чувства
противоречия по отношению к самому себе) потащился на “Валентинов
день” – спектакль непосредственно “Балтийского дома”. Что касается
оформления спектакля, то оно было безупречным, но как сама пьеса некоего
И.Вырыпаева, так и режиссура Василия Сенина оставляли желать
лучшего и лучшего. Вследствие этого актеры играли в четверть силы и напоминали
заштатное провинциальное трио из того самого Ельца, где получила ангажемент
Нина Заречная. Честно говоря, меня безумно раздражала Р.Лялейките:
точно так же артикулирует звуки и актриса БДТ И.Венгалите. Именно
поэтому в свое время и “Вишневый сад” в БДТ произвел на меня странное впечатление.
Я никак не мог понять, почему в петербургском театре должно звучать со
сцены литовское произношение. В конце концов, ведь не будет же играть Офелию
Наталья Крачковская!
Великолепный спектакль по драме Герхарда
Гауптмана “Перед заходом солнца (История
 |
Довольно курьезно выглядела на фоне спектаклей “Встреч в России” “мистическая” комедия Закарпатского государственного русского драматического театра из города Мукачево “Дура, это любовь”. Написал эту дурацкую пьесу московский драматург Исаак Фридберг, начинавший в свое время в качестве актера в Народном еврейском театре Вильнюса в 1962 году. Поставил пьесу Александр Король. Суть в том, что две старые дамы были влюблены в одного человека, умершего 9 лет назад. Одна была его женой, другая, ее подруга, – любовницей. Последнее выясняется непосредственно на глазах у несчастного зрителя, не совсем понимающего, что ему делать – плакать или смеяться. Ведь на фоне довольно несмешных и уже устаревших реприз вдруг звучат тексты о годах, проведенных в сталинских лагерях, каковые лагеря и виноваты в сложившемся любовном треугольнике. Вот так вот по-еврейски – смех сквозь слезы. Впрочем, ни то, ни другое эта “мистическая комедия” вызвать практически не способна. Жалко двух замечательных актрис, вынужденных кривляться в этом откровенном чесе. А сценическая находка с двумя инвалидными креслами, изображавшими автомобиль, поначалу казавшаяся остроумной, теперь представляется просто глупостью. Кстати, в “Валентиновом дне” две старухи-подруги тоже ссорятся из-за одного умершего мужика. Только там – трагедия. То есть драма.
С транспортными средствами на этом фестивале вообще была беда. В каком-то спектакле сверху
 |
Сам же спектакль был очень неплохо сыгран и поставлен киевским режиссером Эдуардом Митницким в Театре драмы и комедии на левом берегу Днепра. Интересно и остро подана драматургом и режиссером проблема ломки религиозного сознания, мешающего человеку жить свободно, не связывая себя чудовищными “этическими” нормами. Освобождение неминуемо влечет за собой крах и смерть героев, но ценой жизни и потерь они прокладывают новую жизнь следующим поколениям. “Ты должна научиться жить без меня, испытывать наслаждение жизнью без меня, независимо от меня”, – говорит главный герой своей жене, мучительно переживающей отход мужа, а
 |
 |
Л.Агапова |
А.Ивашкевич |
И завершился фестиваль безупречным и пронзительным спектаклем Русского драматического театра Эстонии “Тойбеле и ее демон” по пьесе Исаака Башевиса-Зингера с прекрасной сценографией петербуржца Эмиля Капелюша. Пьеса эта уже лет десять идет на сцене Театра драмы на Литейном, и вот мы наконец увидели новую интерпретацию. Думается, это событие для петербургского театрального мира. Как, собственно, и сам фестиваль.