Жизнь "Гилеля"
|
Появился и выжил «Он, она, я и ты» |
40 минут до представления. Кто-то выключил свет и зал стал черным и далеким. Безжалостно ослепили со-фиты. О-о-ох! Мы… Мы в этом свете! Секунда молчаливого восхищения… И мы начали стыдливо суетиться под этими яркими лучами. Но какой же опьяняющий восторг, тревога, восхищение внутри! Только у меня? Или у всех? У всех: Рита Миносян с Аней в который раз уже репетируют танец, Васо бубнит – повторяет текст, Аня Пригожина стремительно пробежала в левую кулису. Там Саша Рисов. Возится с аппаратурой. Слышится его команда: «Тишина! Настраиваем Левин микрофон. Яна, иди в зал – послушай, помоги».
|
|
|
А началось все в феврале. Тогда на региональном семинаре в Москве мы увидели мюзикл «Красная шапоч-ка». А потом, стоя, обнявшись на лестнице, мы с энтузиазмом и злостью поклялись друг другу, что сде-лаем свой питерский мюзикл. И сделали!
«Ладно, нормально! Твой микрофон, вроде, настроили. Следующий!» – слышится со сцены. Мы в гримерке. Высыпаю из косметички многочисленные карандаши, тени, кисточки… пудра тоже здесь, а где румяна? Вре-мени нет. Еще переодеться. Главное – не забыть выключить телефоны, иначе будут помехи. «Выключите все телефоны!» Быстрее, последний прогон.
Сценарий появлялся постепенно. Идея у Марины Друзь была уже давно. И идея, надо сказать, великолеп-ная. Все, естественно, о любви: душераздирающе, животрепещуще и очень жизненно. Дело стояло за ма-лым: подобрать песни, написать тексты, расписать все сцены, придумать танцы, потом их поставить, выучить песни, научиться их чисто петь, ну, и, в принципе, все это дело соединить. Ах, да, еще найти исполнителей главных ролей и танцоров. Но чем ближе к сессии, тем медленнее шла работа. В конце мая все заглохло.
Главное на первом марше не топать – диск может соскочить. «Еще раз сначала». «Времени нет! Люди ждут!» Еще раз! Сначала!
Работа возобновилась после творческого семинара. На пляже Наташа Басина укоряла меня: «Между про-чим, у нас еще мюзикл когда-то был. Мы со Стрельциной Сашей решили: его нужно сделать к региональ-нику». Когда?! Региональник через 3 недели, я уезжаю через 4 дня, Стрельцина – через 5. У нас нет поло-вины сценария, мы не знаем, кто будет исполнять главные роли, нам еще минусовки, между прочим, отку-да-то надо достать! Кошмар! Но Наташа и Саша были крайне настойчивы.
Уже 16.30. Нам еще нужно минут 15. В сцене «переписки» самое важное – выдержать это бесконечное сиде-ние на корточках. Ноги затекают. «Я не высижу столько на представлении! А у Левы коленка больная, как он вставать будет?», – справедливо замечает Аня.
Окончание сценария рождалось в муках, но мы были стойкие и ни на шаг не отступили от основной кон-цепции. Начали ставить. Репетиции в зале Хэсэда проходили регулярно: каждый день с шести до изнемо-жения и полного одурения. Там от местных бабушек и дедушек мы услышали первую критику и (о да!) пер-вые аплодисменты. Минусовок не было, но была Яна Гордина, которая играла все, с любого места и прак-тически в любой тональности. От бесконечной игры у Яны ломались ногти и лопалось терпение, но мы повторяли все еще раз и еще раз.
|
|
|
У всех мандраж. Чуть-чуть дорепетировать и… Васо не перепутал слова в песне! Значит, все будет хорошо! Сижу спиной к залу. Следующая песня – моя. Смотрю за кулисы. С одной стороны Мара, с другой Рита. Как обычно поют вместе с Васо. Они так весь мюзикл и поют, пританцовывая за кулисами. А поют ли? Очень ти-хо. Может, только открывают рот. Они ведь никого там не видят – герои всегда на авансцене, а они в глубине за роялем и занавесом. Но все равно поют, и от этого так хорошо!
Отдельно нужно сказать о том, как появлялись танцы. Танцоров изначально было…ну, скажем, то было, то не было. Ответственным за выдумку и постановку была Вика Барзман. Иногда ей приходилось проси-живать всю репетицию, чтобы где-то в какой-то сцене всего один раз прогнать танец. Самое обидное, что ей не удалось присутствовать на показе. Она уехала на конгресс в Германию за несколько часов до представления, но душой, звонками и sms-ками она всегда с нами!
«Секунду! Не открывайте дверь! Перед тем как все начнется, хочу сказать Вам в последний раз: давайте вы-ложимся, сделаем это на все 100! Открывай!» Поехали…
Минусовки записали у подруги Рисова Джени Кодес (за что всем большое спасибо). Отдельно хочу выра-зить благодарность соседям, которые выдержали нашу запись, проходившую в Великий День Открытия Олимпийских Игр с 9 вечера до 4 утра. На следующий день после утренне-дневной репетиции мы поехали редактировать и выравнивать минусовки … на радио – это все Рисов (за что ему наше вечное поклоне-ние).
|
|
Марьяша дружелюбно, но убедительно просит отключить мобильники. Судорожно одеваю бейдж. Все в нуж-ных кулисах? Все получится! Минусовка включилась. Яна пошла: «Вот одна из тех историй…»
Далее репетиции проходили в жестком режиме непосредственно на региональном семинаре в «Буревест-нике». Поскольку программа была весьма и весьма насыщенной, репетировали, в основном, ночами. Пер-вую ночь, к примеру, до трех. Днем между занятиями досыпали, но не все: танцоры продолжали репетиро-вать. Вторую ночь танцевали и пели в зале до пяти утра. Пытались выстроить звук. В три Ритка взмо-лилась. Она подошла ко мне бледная, уставшая и сказала: «Инн, давай разойдемся…!» Это был самый критический момент. Неужели перегорели? Неужели не осталось больше сил? Хоть совсем чуть-чуть. Но, нет, ведь все-таки осталось! И Ритка осталась и репетировала еще часа два!
Почти все. Заканчивается сцена «переписки». Мы высидели. Были промахи, были первые смешки в зале, а вместе с ними вздох облегчения за кулисами, были забытые или сказанные не вовремя слова, была выклю-чившаяся неожиданно музыка, но это все было прекрасно! Рядом сидит Васо. По виску медленно ползет струйка пота. Я вся горю. Значит, работаем, выкладываемся.
После показа в гримерке творилось несусветное: звуки поцелуев заглушали крики счастья, удивления, благодарности. Да, это было чудно: весь этот восторг и восхищение. Но Вы видели только малую часть – результат. Вы не видели процесс, а это, я Вас уверяю, было самое замечательное, самое умопомрачи-тельное и самое интересное!