Живу в Иерусалиме, временно не работаю, вскоре собираюсь продолжить свое образование в области дизайна и рекламы.
Есть еще сайт www.allis.tk, но он сейчас "на реставрации", так что работает только частично.
Я уехал из Петербурга полтора года назад, работал там в Сохнуте, занимался дизайном и рекламой вместе с Валерой Карасиком (привет ему, потому что говорит, что я его совсем забыл) и молодежью. Там же мы и сняли кино на минский кинофестиваль "Время течет так, как нужно". Еще раньше работал арт-директором в молодежном клубе Сохнута и еще в паре ночных клубов города. Еще раньше был мадрихом, учился журналистике.
Учитывая неминуемое приближение Песаха, собираюсь поехать на Кубу за фотками, новыми идеями, латиноамериканским духом, мулатками, ромом и сигарами. А еще я очень люблю джаз и Norah Jones.
Чуть Мне бы женщин ушедших прядь, Мне бы времени ход – вспять, Мне б себя на любом перекрестке На рассвете гвоздями распять. Мне бы падших героев флаг, Мне бы жить – только с кем да как? – Мне бы пить ключевую воду, Мне бы виски вылить из фляг. Мне бы город без миражей, Мне бы в рыцарей век и пажей, Мне бы подвиги на ровном месте, Только их совершили уже. Мне бы сделать последний ход Мне, как всем, но наоборот, Мне бы петь по ночам серенады У твоих осажденных ворот. Мне бы долгих дорог пески, Мне бы чуть седины на виски, Мне бы чтоб все меня ждали И ну просто бы дохли с тоски! Мне бы в венах кипящую ртуть, Мне б спасти хоть кого-нибудь, Мне не так уж много и надо, Мне бы только еще чуть-чуть. |
Музыка Сердца бешеный ритм, Разогретая кровь. Ты устала от рифм Вновь. Блеск кочующих глаз, Тела полет. От банальности фраз Рвет. Слияние полюсов – Минус на плюс. И вместо снов – Блюз. |
*** Ни души за душой, Ни двора, ни кола. Я сегодня ушел, Ты спала... За спиной только слизь Пелены от крыла, Не проснись, не приснись, Ты была... На последней строфе Ставлю свой апостиль. Шик духов как трофей, Ты прости... |
Англо-японское Пагоды дерзили крышами, Над Темзой спускался смог. Мы оказались лишними В памяти рубленых строк. Город штормило веером. Птиц уносила мгла. Ты мне еще не верила Или уже не могла. Слезы разбились искрами, Как бисер металась икра, Между двумя обелисками Пламенем бились ветра. Поросль чуждой щетины Твою обжигала щеку, В соитье маячили спины Тенями по потолку. Песнь перелетную слышали Неба, в просторах дорог Пагоды мучили крышами, Над Темзой спускался смог. |
*** Фатально, сменяя звезды, Камнями падали птицы, И зелень, мелькая часто, Надрывно металась в стекло, В висках отстукивал поезд, Мне слышался храп проводницы, И время часов наручных Неумолимо текло. В ушах был твой крик последний, Что ты подарила в дорогу, В глазах было два океана В фарватере двух твоих глаз, Надолго мы распрощались, И мне привыкать понемногу К общению по телефону, К банальности брошенных фраз. Прощание было недолгим, Разлука подобна смерти, Целую тебя словами, В рифмованной сжав их тесьме, Ты сможешь увидеть губы, Оставленные в конверте В отправленном мной недавно Электронном тебе письме. |
*** Рвутся полотна, сохнут кисти, Вянут слова в зелени трав, Ты зачиталась Агатой Кристи На пепелище своих переправ. Щепками весла, парус в клочья, Тая в тумане, дрейфует баркас, Ты взорвала уходящей ночью Все то, что когда-то связало нас. Тлея фигурой, дым самокрутки Завесой спустился на контуры лиц, Шлейфом духов да шелестом куртки Манишь на свет щепетильных столиц. |
Москва – это модно! Москва – это модно, Петербург – это ретро, А между ними Шестьсот километров. Быстро и круто. Два часа перелета, Что нужно кому-то, Чтобы встретить кого-то. Москва – это модно, Петербург – это ретро. Электронные письма Летают по ветру, Электронные письма, Надежно и быстро, Зачем-то сдались нам, Смертельны, как выстрел. Москва – это модно Петербург – это ретро. Все время по грязи Волочится карета. В Москве стань ди-джеем, В Петербурге – поэтом, Мотаясь все время Меж ними при этом. |
Рыбий блюз Однажды окунь полюбил осетра – От головы и до нутра. Он целовал его плавники, Там у залива, возле реки. Однажды окунь полюбил осетра. Осетр не чаял в милом души, Они уплывали вдвоем в камыши, И, позабыв про рыбную ловлю, Они занимались рыбьей любовью. Однажды окунь полюбил осетра. Но поднялась в море шумиха, Ее раздувала одна осетриха. Она возмутила всю водную грязь, Где осуждалась порочная связь. Однажды окунь полюбил осетра. Хоть окунь приличным мужчиною был (Он много работал и мало пил), Но ничего ни он, ни злой рок С общественным мнением сделать не смог. Однажды окунь полюбил осетра. Но чтоб ни кричали газеты и СМИ, Рыбьей любовью занимались они, Икры получилось четыре ведра, Однажды окунь полюбил осетра. |
Опрокинутое небо Петербурга …И с романтикой вечерней стужи Я смотрю, как будто в очи друга, В опрокинутое небо в луже Слякотного вечно Петербурга. Я на Невском, средь потока пеших, Прорываюсь (вынужден бороться) В опрокинутое небо отсыревших Исторически-моих дворов-колодцев. Дождь свои разводы на капоте Оставляет у Пяти моих углов, Опрокинутое небо в позолоте Отражается сияньем куполов. Этим серым небом воскресенья Не ходил ли мученик Исус? Это – город моего спасенья, Моих женщин, моих песен, моих муз. |
*** Мне приснилась сегодня парадная, Этажей на двенадцать вниз. Где ты, Родина моя ненаглядная? Умоляю тебя, отзовись. Мы друг другу остались верны, Друг для друга что-то да знача. Но живу я у самой стены, У самой Стены Плача. Города я менял с перчатками, Но и в них я был огорошен, Ты терзала меня отпечатками, И давила меня моим прошлым. А Земля наша нынче нарядная, Много светится ночью мест, Мне приснилась сегодня парадная, Да, парадная, а не подъезд. |
В Израиль Цвет воды прозрачной – ярко-синий, Берег спрятан в дымке небольшой, Я еврей, но я живу в России И тянусь к тебе своей душой. Камни пахнут запахом столетий, Кровью, потом и слезами войн. Иногда до нас доносит ветер Гул намаза, словно дикий вой. Из песков, полей, простых и минных, Сотни создали на карте городов, Люди здесь теперь слагают гимны В честь величья человеческих трудов. Здесь совсем не выглядят усталыми, И, вопросом отвечая на вопрос, Люди ходят теми же кварталами, Где ходил мифический Христос. Здесь рассветы высекают искрами, Потом, солью и трудом отцов, Женщины здесь любят только искренне, И рожают только мудрецов. Много лет здесь люди ждут Мессию, Хотя все и так как будто хорошо, Я еврей, но я живу в России И тянусь к тебе своей душой. |
Небо гор Все же как неотразимы И горячи, как напалм, Переменчивые зимы Среди фиников и пальм! Ни тиши нет, ни покоя, Меня тянет, как багор, Это небо голубое, Неземное небо гор. |
Люди и псы Псы, бывает, воют по ночам, Волчью кровь учуяв в своих жилах. Люди отдаются палачам, Следуя за запахом наживы. Люди слишком часто предают, Люди продают себя задаром, Люди отдаются за уют, Люди водят дружбу за подарок. Люди изменяют по ночам, По утрам надеются, что живы. Псы ж не продаются сволочам, Никому – за запахи наживы. |
Я в Матрице Твое шелестит платьице, Словно в висках бьется сон. Я нахожусь в Матрице. «Плесни мне еще, гарсон!» На завтрак сегодня каша, На большее мне не набрать. Но Матрица скажет мне: «Саша, Займи и выпей опять!» |
*** Наши мысли, как будто бы лошади, Временами пускаются вскачь И уносятся к сказочной площади, Как какой-нибудь детский мяч. Наше самое главное чувство, Перемноженное стократно, Нас доводит до безрассудства, Не всегда возвращая обратно. Наши руки – друг другу оковы, Наши губы – ключи от замков, Наши кони стирают подковы, На восход унося седоков. |
*** |
Сайт создан в системе uCoz