Михаилу Плоткину –
командиру эскадрильи бомбардировщиков,
нанесших первый удар по Берлину
8 августа 1941 года
Миша Плоткин в небе над Берлином
Месяц август. Сорок первый год.
А за ним неудержимым клином
Эскадрилья храбрая плывет.
Кто в такое мог тогда поверить,
Если на расправу скор и крут,
Речь держал пред рейхом маршал Геринг:
«Бомбы на Берлин не упадут.
Их не будет ныне и вовеки.
С нами Б-г. Рука его тверда.
И, конечно, недочеловеки
Нас не одолеют никогда».
А вверху слышны моторов звуки.
И прожектор шарит темноту,
И уже открыты бомболюки,
И свистят фугаски на лету.
Изумленно в небо смотрят фрицы,
Только что там, в выси, углядишь,
-- Ну, те-с, господа, извольте бриться,
-- Не хотите ль на закуску фиш?
…О, людская память, будь ты выше
Мелочей и будничных забот.
Помни сорок первый. Плоткин Миша
На Берлин выводит самолет.
|
***
Генерал-майору, Герою Советского Союза
Ефиму Анатольевичу Дыскину
Наводчик Дыскин бил по вражьим танкам,
А вражьи танки били по нему,
Земля огнем горела спозаранку,
Стоял еврейский парень в том дыму.
Стоял один перед бронею Круппа,
И пушка у него была одна,
И на него глядели танки тупо,
А за спиной была его страна.
Еще с ним были три кровавых раны,
Но он в казенник досылал снаряд.
-- Держись, Ефим, ведь умирать так рано,
-- Смотри, Ефим, как сволочи горят.
И получив четвертое раненье,
Сквозь свет, что был туманен и багров,
Увидел он в какое-то мгновенье
Перед собою семь стальных костров.
-- Живи, Ефим, ты вырос храбрым малым,
Тебе всего-то восемнадцать лет.
Не знал Ефим, что станет генералом,
Назло смертям, сказав им твердо «нет».
… Мы иногда о прошлом забываем.
Но не забудет он огонь и дым.
И падает у пушки мальчик Хаим –
Семь танков догорают перед ним…
|
***
По линии мамы у меня не было дяди –
Лева умер прежде, чем родился я.
Его били ногами, в лицо ему глядя,
И кричали при этом: «Ты – Бейлис, свинья!»
И в гимназии старой вкус крови соленой
Изведал мальчишкою мамин брат.
И жил он на свете с душой опаленной,
Хоть не был, конечно, ни в чем виноват.
Весенние воды катились по рекам,
И век понемногу менялся в лице,
Мог вырасти Лева большим человеком,
Но только в могилу его свел ТБЦ.
А прошлое в душу стучится упрямо,
Идет вслед за нами по стезе бытия.
… У меня не было дяди по линии мамы –
Он умер раньше, чем родился я.
|
***
Памяти С.В. Ботвинника
Прощальные речи над гробом.
В них память им пройденных лет.
Немилых чиновным особам,
Но только его уже нет.
А он уберег свое имя,
Хоть не был, конечно, святым.
И жил он стихами такими,
Что, верно, не снились иным.
И жил он с земною любовью,
Пусть все это было вчера.
С пролитой за Родину кровью,
Хоть рифма такая -- стара.
Творил он – ранимый и хрупкий,
В стране, где так много потерь.
Знакомого голоса в трубке
Уже не услышать теперь.
Но голос – то добрый, то строгий --
Не звук, погребенный в золе,
Хранят бескорыстные строки –
Следы его на земле…
|
