Есть такие вещи, которые человек просто обязан почитать – и в первую очередь ради самого себя. Чтобы не стать бездумным животным. Память о Катастрофе – это то, что не подлежит сомнению, то, что у еврея должно лежать под сердцем и в некоторых извилинах. Катастрофа не должна быть забыта, и 5 мая был проведен Марш Жизни, в котором участвовало 18 тысяч евреев со всего мира.
Конечно, без России такое мероприятие не обошлось. Из Москвы в Варшаву стартовал целый поезд, нагруженный евреями. Молодое поколение семитов ходило из вагона в вагон, знакомилось, пело песни. Ребята из других городов показались мне очень милыми. Особенно привлекла внимание девушка-хиппи из Самары – тем, что была одета подобающим хиппи образом, держала в руке Солженицына и пела песню Янки Дягилевой. Поэтому у меня не возникло чувства культурной разности между центром и провинцией. Впрочем, темой для знакомств, как правило, оказывалась гордость за свой город. Около 16 часов тряски, и мы прибыли в Варшаву.
Тут я вынужден заговорить о сущности еврейской организации. Мы не поехали стряхнуть с себя пыль в отель, нас сразу повезли в Майданек. Тела наши испытали стресс, а теперь и души. Это лагерь смерти, где погибло около 130 тысяч человек (не только евреев). У входа стоит огромный монумент, причем совершенно неясен замысел создателя этого огромного каменного облака.
В бараках душно, мрачно, нелепо и гнусно. Стоит каменная морская черепаха. В натуральную величину. Это символ неторопливости времени, и именно эту неторопливость ощущаешь, когда смотришь на ряд кроватей, где спали обреченные на смерть. Когда ты знаешь, что точно умрешь, и готовишься к этому – это хуже всякого ада (вспоминается Достоевский). Время и для нас текло медленно, атмосфера сохранилась. Мы поднимаемся к огромному шару, содержащему прах умерших. Читаем молитву. Уезжаем.
В первую же ночь я не удержался от прогулки по Варшаве. Город был наполнен запахами весны, мы шли по парку, и настроение появилось лирическое. Потянуло читать стихи. Внезапно парк закончился и открылась удивительная картина. Это был гигантских размеров монумент русским освободителям. Ночью, при фонарном освещении, он показался мне устрашающим. Все замолчали, и только где-то далеко зарычал мотор мотоцикла.
Не обошлось и без забавных ситуаций. Все триста евреев из России собрались поужинать. Но еда запаздывала. Наивные польские граждане выставили только пустые тарелки. Через минуту за этими ненужными без еды предметами выставилась живая очередь. Причем фирменная, т.е. с давками, знакомствами с очаровательными кошерными девушками, с еврейскими ругательствами. У меня самого не хватает серого вещества, чтобы понять смысл этого общественного движения. У поляков же на лице отобразился откровенный страх за свою жизнь.
Перед началом Марша Жизни нам раздали синие куртки, желтые кепки и рюкзаки. Забавно, но все 18 тысяч курток были рассчитаны на порядочных размеров еврея, забывшего о всякой диете. Такими нас видели спонсоры. Желтые кепки никому не пришлись по вкусу, при встрече с евреем из другой страны, а значит, и с другой кепкой, происходил обмен. А вот рюкзаками все были довольны.
Марш состоялся в Освенциме. Сначала мы долго на поезде из Варшавы. Потом шли по дороге к Освенциму пешком. Видимо, это и был Марш Жизни. По обочинам польской дороги встречались необычайных размеров улитки. Когда мы подошли к входной башне Освенцима, там уже выстроилась огромная очередь. На входе был контроль. Мы стояли в очереди долго и были даже рады попасть внутрь этого ада человеческой истории. Четкой программы не было. Мы просто побрели в это странное и страшное место. Все время нам зачитывали имена погибших и место их рождения. Хотелось уйти в себя. Вообще уйти. Не хотелось быть здесь. Долго наша группа стояла, потом присела и начала наполнять желудки (в этот день еду нам выдали на руки). Потом к нам подвели старую женщину, которой удалось здесь выжить. Она рассказывала про свою жизнь в фашистском Освенциме, когда ей было 16 лет.
Для русскоязычных евреев была устроена отдельная акция. Читали поэму Александра Галича «Кадиш», говори о вечной памяти. После этого были глобальные выступления. Вещали на английском и иврите.
Русскоязычные евреи легко шли на контакт с представителями других стран. Вообще, все мероприятие, простите за цинизм, напоминало какой-то праздник пива, но без пива. Мы общались, фотографировались, менялись кепками, монетами. Одна француженка удивлялась, как это я могу жить в России. У нас же невозможно жить. Я ее успокоил, сказал, что, как видите, живу. А вот еврей из Венгрии, узнав, что я из России, не захотел общаться вовсе. Но все равно появилось светлое чувство братства евреев всего мира. Все мы потомки Авраама. Это чувство согревало лучше, чем огромные дождевики.
Под конец этого массового мероприятия выглянуло солнце (до этого было пасмурно). Евреи разных стран пошли к своим автобусам. Так закончился Марш Жизни.
Нас отвезли в гостиницу под Краковом. На гостиницу повесили две звезды, но горела только одна. Нам, голодным евреям, на ужин дали разведенный бомж-пакет. Чтобы не отравиться, есть мы не стали. На улицу не пускали, и мы просто пошли спать.