|
|
Март 1985 года. Генеральным секретарем ЦК партии становится Михаил Горбачев, провозгласивший новый политический курс гласности и перестройки. Еще некоторое время государственная машина работает по инерции, но уже через полтора года освобожден из ссылки А.Д.Сахаров (причем Горбачев лично позвонил ему в Горький), затем начинают получать разрешения на выезд в Израиль «отказники», в журнале «Огонек» печатаются публикации, немыслимые за все время существования этого издания. Появляются независимые еврейские организации, прежде всего в Москве: «Союз учителей иврита», возглавляемый Л. Городецким, «Еврейское историческое общество» – В. Энгеля. Именно с этого времени можно говорить о создании в СССР независимого еврейского движения. И хотя в июле 1987 г. был разогнан митинг еврейской общественности против антисемитизма в Парке Дружбы на Речном вокзале, организованный М. Членовым, «процесс пошел», как говорил Горбачев, – остановить это движение было уже нельзя.
Чтобы не потерять контроль за происходящим, власти сами решили создать несколько общественных и политических структур. Это делалось для того, чтобы направить формировавшееся демократическое движение в стране в нужное им русло, да и международное мнение, к которому стали прислушиваться, было важным для укрепления позиций нового руководства. В ноябре 1988 г. в Москве был торжественно открыт Еврейский культурный центр им. С. Михоэлса. Однако расчеты властей на подконтрольность данной организации не оправдались – еврейские активисты, вошедшие в состав правления, стали использовать помещение Центра для своих целей – чтения лекций по еврейской истории, преподавания иврита и пр. Тогда в противовес Центру в том же 1988 г. создается еще одно еврейское общество – Шалом – во главе с бывшим первым секретарем Биробиджанского обкома партии Шапиро. В правление вошли назначенные властями люди из Антисионистского комитета советской общественности, хотя было и несколько активистов еврейского независимого движения. Вошел в состав правления и Владимир Жириновский, как юрисконсульт общества. Но, поскольку, как обычно, все было сделано неуклюже, это общество довольно скоро прекратило свое существование, и о нем не вспоминают.
В 1989 году так же сверху была организована Либерально-демократической партии России (ЛДПР), которую с 31 марта 1990 года возглавил Жириновский. Он оказался крайне эксцентричным, ярким политиком. Его выступления на пресс-конференциях, в прессе и в Думе всегда отличаются парадоксальным мышлением, неожиданными поворотами и быстротой реакции на задаваемые вопросы. Частые скандалы, устраиваемые им по любому поводу, удивительным образом только укрепляют его популярность, хотя мало кто относится к нему серьезно.
Может быть, такое поведение можно частично объяснить его пестрой биографией. Родился он в 1946 году в Алма-Ате. В том же году его отец Эйдельштейн Вольф Исакович погиб в автокатастрофе (по другим сведениям выехал в Польшу). Мать Александра Павловна Жириновская осталась с шестерыми детьми на руках. До 18 лет Жириновский носил фамилию отца. Окончил с отличием Институт восточных языков (впоследствии Институт стран Азии и Африки) при Московском государственном университете по специальности «Турция и турецкий язык» в 1970 году, вечернее отделение юридического факультете МГУ по специальности «юрист» в 1977 году. В 1969—1970 годах проходил стажировку в Гостелерадио и Госкомитете по внешним экономическим связям СССР. В 1970 – 1972 годах служил в войсках Закавказского военного округа. В 1972 – 1975 годах работал в секторе Западной Европы международного отдела Советского комитета защиты мира, в 1975 – 1977 годах – в деканате по работе с иностранными учащимися Высшей школы профсоюзного движения. С 1977 по 1983 год – сотрудник Инюрколлегии Министерства юстиции СССР. С 1983 по 1990 год возглавлял юридический отдел издательства «Мир». С 1990 года – председатель Либерально-демократической партии России (член ЛДПР – с 1989 года). С 1993 года – депутат Государственной Думы, председатель думской фракции ЛДПР. Владеет английским, французским, немецким и турецким языками. Автор многочисленных книг, публикаций, нескольких автобиографий. Издал полное собрание своих сочинений в 55 (!) томах. Жириновский сразу обратил на себя внимание еще во время предвыборной кампании, когда в расклеенных плакатах было написано, что мама у него русская, а папа юрист. Первые же публичные выступления Жириновского вызывали недоумение или даже шок. Например, он обратился к спикеру Верховного Совета Руслану Хасбулатову с призывом разогнать «антирусское и антигосударственное» правительство Бориса Ельцина и взамен предложил свой собственный теневой кабинет, где министром безопасности был писатель Эдуард Лимонов, а курировать сферу культуры поручалось лидеру панк-группы «ДК» Сергею Жарикову.
Последующие действия Владимира Вольфовича были не менее экстравагантны. Вот стенографический отрывок из первых его выступлений в Думе: «Учитывая, что парламент не готов еще, он должен поработать. Это первый класс. Когда вы перейдете в третий класс осенью 1995 года, и здесь будут сидеть в основном представители нормальных демократических партий, которые никогда не будут прерывать оратора...
(А.Чубайс молча показывает председательствующему на часы.) Господин Чубайс, вы это будете в камере показывать, в Лефортово, чтобы вам дали обед.
И ходит поп Якунин. Его лишили права носить сан и крест, а он ходит, оскорбляя русскую церковь. А господин Чубайс машет рукой, потому что это последние дни свободы. Я уже сказал премьер-министру, что пока Чубайс, Козырев, Федоров находятся в правительстве, это правительство не сможет ничего сделать».
Или: «Учитывая, что пока в правительстве есть такие как Козырев, Чубайс, Гайдар и Федоров и небольшая часть, буквально 30 процентов, таких же депутатов, буквально каждый день видеть их глаза и лица – это отрицательно сказывается на моем здоровье, а мое здоровье нужно всему русскому народу, который не картавит и никогда не имеет двойного гражданства, я временно снимаю свою кандидатуру и ожидаю выборов президента России. А уж потом я с вами поговорю!»
Кстати, тема его докторской диссертации, которую он защитил в 1998 году – «Прошлое, настоящее и будущее русской нации». (По поводу этой диссертации интересно замечание Льва Московкина: «Жириновского мои нападки на него всегда успокаивали, а протест на его докторскую диссертацию вызвал парадоксальное удовлетворение думского «городского сумасшедшего». Диссертация была удивительно талантливой калькой новейшей истории евреев с заменой прилагательных «еврейский» на «русский». (06.04.03, «Московская книга»)
В это же время (1988-89 гг.), благодаря тому, что комсомольские структуры уже не были обязаны отчитываться перед партийными и государственными органами о своей деятельности по регистрации при себе различных организаций, Леонид Ройтман зарегистрировал при МГК ВЛКСМ Международный центр по изучению и распространению еврейской культуры «Тхия» (МЦИРЕК «Тхия»). Через некоторое время он регистрирует уже при Центре «Комитет по вопросам репатриации», целью которого была помощь желающим уехать в Израиль. В течение нескольких лет Комитет был единственной легальной организацией консультирующей выезжающих, помогающей в оформлении виз и переводившей деньги за рубеж. Ройтман предложил почти гениальный ход: он организовал фирму «Израсов», и люди, собиравшиеся выехать в Израиль или Америку, клали деньги в банк «Столичный» на ее счет, написав расписку, что эти деньги они дарят на благотворительные цели. Приехав на новое место жительства, они шли там в банк и снимали свои деньги. Это дало возможность Ройтману скупить в районе станции метро «Таганская» целый квартал площадью 17 тысяч квадратных метров, сдавать эти дома в аренду, получая приличную прибыль, так как цена на эту недвижимость росла с каждым годом. Его офис и квартира, в которой он жил с семьей, находились на Большой Ордынке, 51, прямо напротив посольства Израиля . Большую часть денег Ройтман тратил на содержание МЦИРЕК «Тхия», имевший помещения в бывшем Доме культуры у станции метро «Тульская», на Комитет по вопросам репатриации, консультанты которого работали во многих уголках необъятного Советского Союза и на всевозможные благотворительные цели. Он, например, подарил одноэтажное деревянное здание площадью около 140 кв. метров еврейской общине Омска, давал деньги на проекты по возрождению общинной жизни в провинции. И наша община получила от него некоторую сумму, позволившую сформировать продовольственные пакеты для нуждающихся.
В 1995 году Комитет, где я уже год работал консультантом, пригласил меня на очередной семинар повышения квалификации. Семинар проходил в одном из подмосковных пансионатов. Разместившись в номерах, мы, а это человек 80 – 90 со всех концов России от Калининграда до Камчатки, прошли в столовую. Столы стояли длинными рядами, и один ряд уже был занят. Там сидели молодые парни, атлетического сложения с лицами, которые не очень хочется встречать на своем пути. Большинство были коротко пострижены. Сидели тихо, почти не разговаривали. Мы тоже сбавили тон и расселись. Принесли еду. Тут в зал энергично вошла молодая красивая статная женщина и направилась к этим ребятам. Все еврейские носы проследили ее путь, и она как королева воссела во главе стола. Это повторялось каждый раз, когда мы находились в столовой. Пропустить такой момент было выше наших сил. После завтрака выяснилось, что эта группа тоже приехала на семинар, который проводит ЛДПР для своих руководителей на местах. Стены коридоров и аудиторий, где они занимались, были увешаны плакатами, призывающими «спасти Россию» (от кого, им, очевидно, объясняли на семинаре), портретами самого Жириновского в военной форме, его изречениями. Это было время, когда Жириновский однозначно выказывал неприязнь к евреям, пользовался популярностью и (трудно даже представить!) реально мог придти к власти. Чему учили, кто читал лекции этой молодежи, с чем эти «соколы Жириновского», как их называли, разлетятся по домам, сказать трудно. Но наши занятия проходили бок о бок на одном этаже. Очередная ирония судьбы? Во время перерывов все выходили на улицу, разбивались на группы, так и общались, не перемешиваясь, не заходя на территорию друг друга – можно было безошибочно определить кто есть кто. Те бросали в нашу сторону недоброжелательные взгляды, отпуская, очевидно, всякие шуточки, так как время от времени раздавался их гогот. Мы тоже не прикидывались овечками.
Занятия у нас были очень напряженными, преподаватели – из Израиля, большинство приезжали прямо из аэропорта. Это были представители служб министерства абсорбции, социального страхования, медицинского обслуживания, банковские служащие, посольские работники, русскоязычные политические деятели – все те, кто непосредственно занимались прибывшими репатриантами. Так что информацию мы получали, как говорится, «из первых рук». В конце семинара писали тест (по американской системе), и от набранных баллов зависела квалификация, а не набравшие минимума не допускались до работы. Сам Леонид Ройтман, оплачивающий все это мероприятие, встречался с каждым участником, беседовал, расспрашивал о состоянии общинных дел на местах, интересовался нуждами и в большинстве случаев помогал финансово. Он ежедневно уезжал в Москву по делам, и поэтому встречи были расписаны по минутам и заканчивались в 2 – 3 часа ночи. Я тоже записался на прием и стоял у его номера, ждал вместе с другими. Передо мной зашла группа из Минска – у них возникла проблема: чтобы успеть в понедельник на работу, они должны были выехать домой до окончания Субботы. Леня категорически возражал, и отказывался в таком случае оплачивать билеты. Разговор становился все громче, страсти накалялись. Руководитель группы уже почти прокричал, что он начальник цеха, и если он не появится на работе в понедельник, цех будет стоять. «Сколько стоит простой цеха?» – очень тихо спросил Леня. Тот назвал какую-то сумасшедшую сумму. «Я оплачу», – так же тихо произнес Леня. Сказать, что наступило молчание – ничего не сказать. Это был шок! Молчание повисло в воздухе, было почти осязаемым. И в номере и в коридоре ждали, что будет дальше. В конце концов, нашли вариант с самолетом через какой-то другой город, стоивший тоже больших денег, но зато Суббота не нарушалась. Из комсомольского работника Леня превратился в глубоко религиозного человека, три раза в день совершал молитву. Являясь гражданином Израиля, посчитал своим долгом поселиться на «территориях» по идейным соображениям, хотя имел к тому времени уже троих или четверых детей, и это было небезопасно. Как-то раз позвонили из Москвы – там что-то случилось важное, и нужно было срочное вмешательство Ройтмана, но им ответили, что Леня молится. Трубка покраснела от слов, которые сказали по этому поводу на другом конце провода, но это ничего не изменило: Леня молился.
К концу семинара, в пятницу, мы обратили внимание на то, что от входа в здание до большого зала проложены ковровые дорожки, плакатов стало больше, и часов в 12 услышали вой сирен, и к нашему корпусу подкатили два черных «Мерседеса» с мигалками. Выстроился почетный караул, и из машины вышел Жириновский в военной форме с сопровождающими лицами. Он прошел в зал, где состоялся акт посвящения «соколов». Затем в фойе Владимир Вольфович встал под флагами России и ЛДПР, а к нему по очереди подскакивали «птенцы гнезда Володи», и фотограф запечатлевал этот исторический момент, чтобы потом в офисах на местах красовался этот снимок, подтверждая факт личного знакомства руководителя местной организации ЛДПР с ее лидером. Опять взвыли сирены, и машины умчались, а счастливые «соколики» пошли отмечать это дело.
У нас тоже был праздник – Шабат. Леня привез на своих «Жигулях» кашерную еду из Москвы, сам разгружал все это, мы только помогали. Поставили столы, женщины приготовили праздничную трапезу, зажгли свечи, Леня раздал молитвенники, и началась молитва. Я молился впервые. Это было очень сильное чувство. Мы стояли в небольшом помещении, было тесно, душно, но оттого, что все вместе произносили одни и те же слова, чувствовали дыхание друг друга, русские слова переплетались с ивритом, и ощущение того, что называется Шхиной – Б-жественным присутствием – все это вызывало необыкновенное состояние приподнятости и даже счастья. После молитвы я попросил Леню подарить мне Сидур. Это первый Сидур, который я стал читать. Потом мы сели за субботний стол.
Уже поздно ночью, поднявшись на свой этаж, я увидел, как двух пьяных парней вталкивает в номер та женщина, от которой мы не могли оторвать глаз. Я пошел за ключом и, вернувшись, увидел, как она же тащит очередного «сокола», который почти висел на ней и пытался что-то говорить, глядя совсем в другую сторону. Я подошел, предложил помочь, мы вместе доволокли его до номера, и она, закрыв за ним дверь на ключ, брезгливо произнесла: «Чтобы не вылез обратно». Волосы у нее растрепались, платье помялось, слегка попахивало спиртным. «И Вам приходится иметь дело с такими!..» – посочувствовал я. Она посмотрела мне в глаза, часто заморгала и отвела взгляд. Мы разговорились. Оказалось, что ее зовут Наташа, она работает на Жириновского, руководит этим семинаром, живет в Москве. В течение всего года каждую неделю здесь собирают молодых парней, готовят их и отправляют на места. Воскресенье – выходной, а с понедельника – очередная партия. Она замужем, имеет ребенка: «Платят хорошо. Надо растить дочь. Вы не бойтесь, Жириновский вас не тронет, если придет к власти, он не такой на самом деле, как кажется со стороны». Мы разговаривали довольно долго, но одну ее фразу, сказанную со щемящей горечью, я вспоминаю часто и сейчас: «Вам хорошо – у вас есть возможность уехать отсюда. А нам-то что делать?» Действительно, это многое может объяснить.
Прошло время. В 1996 году Комитет по вопросам репатриации был распущен: российские власти арестовали имущество, принадлежащее Ройтману, он обанкротился. В Израиле он не смог расплатиться с теми, у кого брал деньги. Разразился скандал. Поскольку он работал в контакте с правительством Израиля, часть задолженности оплатило государство. Почти 10 лет шло разбирательство. Как доказало следствие, деньги, полученные от клиентов, Ройтман вкладывал в рисковые предприятия, и 22 октября 2003 года суд признал Леонида Ройтмана виновным в хищении 18 миллионов долларов, приговорил его к 10 годам лишения свободы и штрафу в 1 млн. шекелей. Леня отказался признать себя виновным, а его адвокат заявил о намерении опротестовать приговор в суде высшей инстанции.
Владимир Жириновский до сих пор находится в центре внимания. Совсем недавно он заявил о своем намерении участвовать в президентских выборах 2008 года. О своих возможных оппонентах он сказал, что «это уже остатки, объедки, политическая помойка, перспектив нет». Это притом, что его «соколы» на местах так и не смогли организовать жизнеспособную партию, и ЛДПР, практически, существует как партия одного человека. Хотя многие идеи, высказываемые Жириновским, находят своих продолжателей. Так коммунист Иван Никитчук, выступая в Думе (2003 г.) объяснил ранние половые контакты, насилие и наркоманию в России тем, что все это показывают на телеэкране, и потребовал прекратить «разнузданную синагогу» (!) на телевидении. А Владимир Владимирович «за заслуги в укреплении российской государственности и активную законотворческую деятельность» пожаловали Владимиру Вольфовичу звание «Заслуженный юрист Российской Федерации». (Теперь не только папа – юрист.)
Петрозаводск