|
Здесь мои корни |
Их, к великому сожалению, становится все меньше и меньше. Тех, кто в далеком 41-м, принял на себя первый удар. Этот горький счет идет уже на тысячи, а ведь сколько их было: безымянных и известных, молодых и убеленных сединой, и совсем юных, только окончивших школу, прямо из-за парт шагнувшие в вечность. Но мы всех помним, рассказы близких, переживших это лихолетье, помогают нам удерживать их имена в нашей памяти, а мы, в свою очередь, стараемся передать это уже следующему поколению: ведь только так мы сумеем сохранить эти имена для наших потомков. Как и в любой семье, у нас тоже было много тех, кто прошел дорогами войны, испытав все ее тяготы. Не все вернулись, не в каждый дом возвратились отцы и деды. Для многих похоронка так и осталась памятью о тех страшных годах. Нам повезло - мой отец полковник Свойский Исаак Михайлович был одним из тех, кто дошел до Германии и вернулся, " всем смертям назло". А сколько остались лежать в братских могилах, а зачастую даже и не похороненные, так и не услышав победных залпов 45-го. ВЕЧНАЯ ИМ ПАМЯТЬ! Проходят годы, и мы все острее понимаем, чем обязаны им, какой ценой завоевана эта Победа. А ведь даже сегодня, когда открыты архивы, мы точно не знаем числа погибших, до сих пор как будто скрывается этот мартиролог тех трагических лет. Но мы точно знаем - за каждой цифрой судьбы: горькие и страшные. Когда 9мая в Ришон ле-Ционе по улицам проходит колонна оставшихся в живых ветеранов, увешанных орденами и медалями, нас переполняет гордость - идут наши матери, отцы и деды, не прятавшие лиц от пуль, не побоявшиеся смерти. И жители, неважно - иврито-говорящие или наши с вами соотечественники, встречают их с восторгом, понимая - вот они, истинные герои, кому мы обязаны своим сегодняшним благополучием. Среди идущих я мог бы встретить и своего очень близкого родственника Кожевникова Романа Захаровича. Вы никогда бы не подумали, что вынесли эти плечи, какая судьба ему была уготована. Доброволец, воин-артиллерист с лихвой познал все тяготы войны: ранение, госпиталь - словом все, как и у многих в те годы. Вот только был ему дан великий талант от Б-га: с юности он увлекался изобретениями. Это зачастую спасало жизнь и ему и его подчиненным - и если бы не трагические обстоятельства, имя Рувима Кожевникова так же, как имя тогда еще сержанта Калашникова было бы вписано золотыми буквами в Историю. Ведь именно он сумел усовершенствовать миномет, который, по праву, должен был называться именем старшего лейтенанта Кожевникова. Ему лишь было обещано обучение в военной академии. И кто знает, как сложилась бы судьба талантливого юноши, если бы... Страшные испытания пришлось пережить Кожевникову: его смелость сыграла с ним злую, трагическую шутку: донос, грязный навет и вот уже приговор - расстрел. Но и здесь не обошлось без провидения - изменили меру наказания, "сжалились" - дали " лишь" 25 лет лагерей, а в 1956-м, после многих лет страданий и мытарств, освободили, вернули ордена и партбилет, но еще долгие годы он испытывал тяготы этих страшных лет. Но рядом всегда была его верный друг и соратница Женечка, Евгения Игнатьевна. Она разделила с ним все испытания. Как шутит теперь Рувим Захарович - "моя декабристка". И кто знает, если бы не она, может и пропал бы Рувим в тех шахтах, сгинул бы без следа, как это произошло с миллионами таких, как он.
Сегодня Рувим Кожевников - основатель целого направления "Торовые технологии". Наверно, дилетантам, таким как я, это мало, что говорит. Но те сотни статей из таких известных газет, как "Социалистическая индустрия", "Изобретатель и рационализатор", "Правда", "Московская правда" и многие другие, говорят о нем, как о талантливом изобретателе. Сам Р. Кожевников признается, что за этими технологиями будущее. Мне не хочется перечислять все его открытия, но о двух из них я просто обязан рассказать: стыковочное устройство для космических аппаратов и система передачи топлива в полете. Я думаю, что не надо быть крупным специалистом-технарем, чтобы оценить только эти два воистину революционных открытия. Кто-то скажет: имея за плечами такие изобретения, такой "багаж" можно уже почивать на лаврах и стричь купоны - да не таков наш герой. У него уже в голове "планов громадье". Он - беспокойный человек, такова его суть и жизненная позиция. Его нормальное состояние - постоянный поиск новых идей, не прекращающийся ни на минуту творческий процесс. Рядом с ним очень надежно; он знает, что хочет, и знает, как до этого дойти. Я всегда поражался: после таких испытаний никогда не слышал от него жалоб, стенаний, разочарования в жизни. Никогда он не говорил и о материальном вознаграждении, хотя страна могла бы по достоинству оценить его весомый вклад. Но мы-то знаем, что зачастую, воспользовавшись изобретениями, государство "забывало" материально наградить изобретателей. Так было раньше, думаю, мало что изменилось и сейчас. Когда прошлым летом, будучи в Белоруссии, в славном городе Городке, что недалеко от Витебска, я зашел в гости к Р. Кожевникову, приехавшему из Москвы к себе на "дачу", я позволил себе пошутить: " а я думал, что Вы на Майями отдыхаете!". На что он мне очень серьезно сказал: здесь мои корни, здесь мои предки, другого мне не надо.
Музей г. Городка принял от него драгоценный дар - макеты его изобретений, так что уже мальчишки и девчонки постигают многое, посетив эту экспозицию. Ведь как это здорово - общаться с таким удивительным человеком. Пройдут годы и по достоинству оценят то, что сделал этот великий труженик. Только немного жаль, что зачастую похвала запаздывает. Вот и мне хочется сделать это сегодня, сейчас: дорогой Рувим Захарович, дядя Рува! Счастья Вам, благополучия, претворения в жизнь всех ваших идей!
Ришон ле-Цион