КИНА НЕ БУДЕТ?Поэт, человек, г.вно
Кадры из фильма
С фильмом О. Иешиной "Поэт, человек, г.вно" вышла какая-то непонятка. Снятый в 1987-ом году в брайтонских подвалах Нью-Йорка - местах тогдашнего обиталища составителя антологии "У Голубой лагуны", он куда-то бесследно исчез. Остались лишь кое-какие упоминания в сети да в устах немногочисленных очевидцев. Говорят, что он якобы был предложен "Ленфильму" для отитривания и опрокачивания, но был вероломно выкраден начальником 1-го отдела киностудии, навсегда почив в архивах Большого дома.
Сам КККузьминский на вопрос о фильме ответил уклончиво, сослав меня на сайт некоего Данаса - графика-эротомана, на биографию батьки Махно и на разрозненные страницы написанного им тридцать лет назад в транзитной для эмигрантов Вене романа "Хотел цум Тюркен". А был ли фильм? - подумалось переиначенной горьковской фразой. И фильм в тему вдруг возник сам по себе, замелькав строчками писем, фотографий, ассоциаций…
16 апреля КККрапоткин и Махно, как порой именует себя последовательный последователь русского анархизма КККузьминский, отпраздновал своё 66-летие - "число зверя".
На мою просьбу дать интервью пророк и мессия русского литературного андерграунда, единый в трёх лицах КККузьминский ответил мне притчей: "Спросил я как-то в 80-м году буддолога Сашу Пятигорского (кормя барашком "а ля серна"): можно ли печататься с теми-то и теми-то, там-то и там-то? Посмотрел Саша на меня глазами в разные стороны (он дико косит): печататься, говорит, всё равно, с кем, пить вот - не всё равно. И этой буддийской мудростью я был сражён".
Получив таким образом принципиальное согласие, я составил список вопросов, в ответ на которые мне было предложено ознакомиться с недавно вышедшей книгой Ларисы Скобкиной о питерском андерграунде. С припиской: "Скобкина обрезала меня повыше яиц". Лариса Скобкина, бывшая заведующая отделом пропаганды ленинградского "Манежа", решила взяться за андерграунд, обратившись за материалами к проживающему в изгнании с 1975 года его главному пахану КККузьминскому.
СОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ
КККузьминский - участник и организатор ряда подпольных художественных выставок, поэт, составитель стихотворных сборников и антологий. Первая - в соавторстве с Григорием Ковалевым и Борисом Тайгиным - "Антология советской патологии" вышла в 1962 году в ленинградском самиздате. Самая значительная, совместно с Гришкой Слепым (Г.Ковалёвым) - Антология новейшей русской поэзии "У Голубой лагуны" - уже в эмиграции, в США в 1985 году (вышло всего 9 томов, хотя задумано было больше, каждый из которых объёмом около 1000 страниц). Первые пять томов антологии уже выложены в Интернете на сайте: http://kkk-bluelagoon.nm.ru .
Свой огромный архив КККузьминский вывез за "железный занавес" на микрофильмах в собаках. В эмиграцию он отправлялся с двумя борзыми - Негой и Звеном, которые перед вылетом в Вену проглотили обёрнутые ломтиками ветчины рулончики плёнки. И это был не единственный собачий вклад в русскую литературу, выложенный затем на цветущие венские газоны в неприглядном виде собачьего дерьма. Первый том знаменитой антологии был финансирован отчасти борзыми щенками…
В транзитной для эмигрантов Вене КККузьминский застревает на целых полгода из-за собак, которые должны были пройти эмиграционный карантин перед въездом на постоянное место жительства в США. Здесь он пишет свой роман-поэму "Хотел цум Тюркен". "В этой взрезанной Вене, где дунайская тухлая кровь…" - лучших строк об этом городе с тех пор не написано.
По прибытии в США из-за собак КККузьминского не принимают в лагерь для беженцев, в итоге его приючивает старуха Толстая1 на ферме Толстовского фонда. В знак благодарности он вызвался каталогизировать её книги. На ферму свозили библиотеки отмучившихся в этом мире русских эмигрантов различных волн, наследники которых в книгах не нуждались.
Старуха Толстая распоряжалась с русской литературой по-свойски - оставляли лишь кондовую классику, всё остальное закапывали в землю прямо на ферме. Когда же ККК вступился за редкие сборники ненавистных ей русских авангардистов с уникальными иллюстрациями Малевича, вырвав лопату из рук украинского националиста-бендеровца - ревностного исполнителя воли графини, отношение к нему резко переменилась. Самого Кузьминского старуха после этого старательно избегала и явно боялась, зато неотступно ходила за его женой Эммой и злобно бухтела ей в ухо: "Ваш муж - футурист! Ваш муж - футурист!"
ПЕРФОРМАНС НОН ГРАТА
В 1976 году КККузьминского приглашают в Техасский университет преподавать современную русскую литературу. Именно там, на берегу тёплого Мексиканского залива в городе Хуюстоне (транскрипция Кузьминского) рождается диковинное для русского андерграундного уха название "У Голубой лагуны". Первый том антологии выходит тиражом в 600 экземпляров, которые сразу же расходятся по университетским библиотекам Европы и США, следующий тиражом 500, следующий - 400, все остальные уже по 300.
За первым томом следуют ещё восемь. И колоссальная, напряжённая редакторская работа. Неофициальная русская литература представлена главным образом городом на Неве и провинцией, задуманный московский том так и не состоялся. "Вслед за Наполеоном и Гитлером я могу повторить лишь одно - до Москвы я не дошёл", - ответил Кузьминский на моё недоуменное "почему?".
На берегу Мексиканского залива необычного русского профессора терпели целых пять лет - до 1981 года. В результате все-таки погнали взашей. На моё очередное "почему?" старик отвечал, не таясь, словно на исповеди: "Я им предложил перформанс: представлять "живое зеркало" с Сюзанной Масси, мной и двумя переводчиками, повернувшись спиной к залу, сняв штаны и… ср.ть в публику... четыре разные задницы, четыре разные запаха и консистенции г.вна… Двери закрыть - чтоб не разбежались. Не поняли меня... вечно я - впереди авангарду... лет на двадцать... А сейчас уже не то, какаюсь в постель, возраст…"
Из Техаса КККузьминский прямиком попадает в злачное чрево Нью-Йорка, легко вписавшись в тамошний андерграунд. Под жильё он снимает себе подвальное помещение на Брайтон-Бич в местах компактного проживания русскоязычного населения и продолжает выпускать тома своей антологии. Стоит заметить, что в антологии нет Нобелевского лауреата Иосифа Бродского, который отозвал свои тексты из уже почти свёрстанного 4-го тома, когда его начали усиленно лоббировать на премию, чтобы не запачкать своё доброе имя в непотребном издании.
На мой вопрос, прибудет ли он на презентацию репринта 1-го тома антологии в музее Пушкина, КККузьминский сначала отшучивался, что если, то только на упряжке белых оленей с пулемётом "Максим" со стороны Финляндии, а затем написал уже совершенно серьёзно - "Нет, не поеду, в Питере столько морд перебить надо - руки отсохнут".
НОВАЯ ТУПАЯ
От книги Скобкиной я был в шоке - всех, и мёртвых, и живых, свалила она в общую братскую (братковскую) могилу. Дизайн обложки был строго выдержан в стиле надгробий Пискарёвского кладбища. Цвет - все оттенки дерьма. Название жуткое - "Герои Ленинградской культуры. 50-80-е". Какие герои? Какой культуры? Культура ведь была тогда официальной. Может, лучше было бы - антигерои или антикультуры? Весь питерский андерграунд она собрала в совок собственного комсомольского мышления. Сделала Героями Советского Союза посмертно и заживо. Сама верстала, сама составляла. Вступительное слово - типичное советское школьное сочинение на тему "Кто они - герои нашего времени?", одних репрессировать, других назначить…
Вместе с акционистом Сергеем Спирихиным я пошёл к памятнику Советскому солдату здесь, в Вене, чтобы символически предать сие творенье горящему там Вечному Огню. Спирихин лелеял надежду, что из пепла скобкинской книжки, словно птица Феникс, возродится распавшаяся пару лет назад группа "Новые Тупые". Было заготовлено обращение к президенту СССР Горбачёву с просьбой о присвоении Ларисе Скобкиной звания Героя Социалистического Труда. Но огонь оказался не вечным! Австрийские газеты пестрели карикатурами, изображавшими некое соборное русское страшилище под названием Газпутин. А голая девка-Украина похотливо отсасывала из его трубопровода со старым советским названием "Дружба". Австрии недопоставляли нефть и газ. Поэтому газ экономили. Огонь не горел.
Московский издатель Владимир Орлов, вызвавшийся переиздать антологию в России, дабы сделать её доступной широкой отечественной публике, совершил настоящий подвиг, не позволив диггеру питерского андерграунда Скобкиной подверстаться к книге своим послесловием. Специальным примечанием Кузьминского антология теперь полностью посвящена собакам.
Из письма ККК от 15.04.06: "Я с профессорами разобрался, я их - сук бздюловатых - уже после 1-го тома из фиктивной редколлегии "для понтов" выкинул и заменил СОБАКАМИ. Нежке, оказавшейся порядочней профессоров и поэтов, в могилку я первые 4 тома под голову положил... пьяный-голый могилку копал в Миддлтауне... собаки никогда не предавали, а профессора и поэты..."
ПАМЯТИ ГРИШКИ СЛЕПОГО
В составителях антологии значится Г. Ковалёв, он же - Гришка Слепой. Личность легендарно-трагическая. Будучи слепым с детства, Гришка страстно любил поэзию и помнил на память всё, что он когда-либо слышал. Его голова была уникальнейшим хранилищем неофициальной поэзии. Гришка Слепой остался в России, когда КККузьминский уехал. На мой вопрос, что с ним сейчас, ККК ответил: "Гришку убили".
Из письма А. Гиневского КККузьминскому от 27 декабря 1999 года: "15-го октября этого года погиб Гриша-слепой, который Ковалев. Насколько известно, он был в тот день у своих знакомых на Петроградской. Потом он оказался на гранитном спуске реки Карповки с кем-то еще и, якобы, его столкнули в воду... Труп обнаружили утром 16-го. По сохранившимся в кармане документам, определили, что это член общества слепых Григорий Ковалев... Как это было на самом деле - никто не знает. Кто? Зачем это сделал? Не ясно. Вот такое, Костик, грустное сообщение. А я хорошо помню, как мы с тобой не раз захаживали к Грише когда-то... Позднее, я и один часто у него бывал. Потрясающий был человек... Таковым и остался..."
Из брайтонских подвалов Нью-Йорка несколько лет назад КККузьминский перекочевал на берега реки Делавар, поближе к природе в небольшую деревянную хижину рядом с озером и железной дорогой. Из последних писем: "Размахивая тесаком, заходил пьяный индеец-чероки… приезжали тувинские горловики, есть в томе 2А… нашёл старые диски… вы ни слова о махновских текстах, слал… скобкина говорит на двух радиах, орлов закупает выпивку, я лежу… кто-то опять выжрал водку с коброй из вьетнама (столько уже доливали - что побелела)... а я теперь туда и потроха гремучки кинул… упьюсь боюсь… низзя уже - возраст не тот…".
Гремучую змею КККузьминский по весне поймал у себя в огороде.
СПб-Вена
P. S.
Писать о КККузьминском было не просто, в какой-то момент я даже хотел бросить, но вовремя подоспевшая фраза создателя антологии "У Голубой лагуны" поставила всё на свои места: "Володя, всё непростое просто - я вот сейчас в сортире в мусульманском календаре прочёл: "Доказательством существования Аллаха является существование Его творений - Вселенной". Ваш ККК".
1Александра Львовна Толстая (1884-1979) - младшая дочь Л. Н. Толстого, основательница Толстовского фонда.