|
Память о нехорошем |
В октябре-ноябре этого года, в "Окнах" (приложении к газете "Вести") был опубликован блестящий очерк-исповедь еврейского историка Семена (Шимона) Дубнова "История еврейского солдата 1915 года". Не историческое исследование, а яркая исповедь очевидца и участника Первой мировой войны, видевшего ее с той самой, восточной, стороны, где проживало на присвоенной Россией в XVIII веке территории поколение моих дедушек, бабушек и родителей. На территории, бывшей ядром уничтоженной впоследствии идишистской цивилизации.
Художественное описание, выполненное талантливым писателем, не только информирует о событиях, но пробуждает чувства, которые в повседневных заботах неизбежно увядают, как цветы без полива, а заодно порождает мысли, которые без этого могли бы не родиться. Поэтому с точки зрения информативной - вроде бы ничего нового: мы и раньше знали, что по приказу "мудрых" царских командармов еврейское население прифронтовых зон вдоль всей линии фронта не "эвакуировалось", как об этом пишут в исторических книгах, а изуверским образом изгонялось. Мы даже где-то читали, что изгнание сотен тысяч людей из их домов сопровождалось зверскими убийствами, грабежами и изнасилованием женщин, девочек, девчонок, и что это было делом рук русских солдат, казаков, что осенью 1915 года их гнали с такой зверской жестокостью, которая, по понятным причинам, к стадам животных неприменима, только к гонимым евреям.
Первая мысль: что они, в самом деле, называют европейской (христианской, кое-кто "иудео-христианской") цивилизацией? Действительно ли то, что именуют этим словом, представляет собой не только "сумму технологии" в ее бурном, по экспоненте, развитии, но также прогресс в нравственном плане или, напротив, мы на протяжении последних двух-трех тысячелетий неизменно катимся вниз, не представляя того, что нас еще ожидает у подножия этого тернистого склона?
Читая очерк Дубнова, я подумал: что было бы с евреями, если бы мораль ужасного язычника Рамзеса и его подручных была подобна морали доброго христианина Николая Второго и его славных генералов и казацких атаманов? Добрались бы евреи до Красного моря и горы Синай, если бы их "эвакуация" из Египта производилась по технологии русских генералов? Кинематографическая панорама поспешно устремляющихся в проход в Красном море евреев, конечно же, выглядит драматично. Сцены депортации в Аушвиц тоже отсняты и впечатляют. Если эти кадры сравнить с теми, которые вряд ли кто-нибудь захочет отснять, но которые, читая Дубнова, не трудно себе представить, то впечатления и выводы могли бы оказаться самыми неожиданными.
Это происходило между Галицией, австрийскую часть которой в 1915 году оккупировали русские войска, и Прибалтикой, где в какой-то момент действия русской армии тоже были успешными, а потом пришлось бежать в восточном направлении. Кому пришло в голову, что евреи помогают немцам и австрийцам? Но, главное, не кому, а почему? С чего они взяли, что евреи, все, до младенцев и больных стариков включительно, предатели и служат врагу?
Не уверен, но, возможно, подсознание генералов русской армии и лично гвардейского полковника Николая Второго было обеспокоено чувством вины перед беззащитным народом, с которым правительство обращалось примерно, как татаро-монголы с русами в XIII - XV веках.
С тех пор, как воинственные, дисциплинированные и хорошо организованные люди востока напали на княжества русов, которые не столько сопротивлялись врагу, сколько норовили подставить ножку соседу, прошло в несколько раз больше веков, чем это "иго" продолжалось, а состояло это "иго", в основном, в том, что русы откупались данью, причем норовили подкупить злобного врага, чтобы тот напал на соседа. После чего прошли века, а историки не переставали убеждать сами себя и своих читателей тоже, что культурное и экономическое отставание России происходит потому, что сотни лет тому назад приходилось платить эту злополучную дань.
Но евреи Черты оседлости тоже были обложены, на этот раз - правительством России, гражданами которой они были насильно сделаны, повышенными налогами и более высокой, чем у других, нормой рекрутского набора. Плюс множество других унизительных ограничений. Сама Черта представляла собой одно большое гетто. Поэтому мысль, что притесняемый ими народ предпочтет сотрудничество с противником, была естественной. Будь я в то время жителем Галиции или Варшавского воеводства, то не представляю, чем мог питаться мой российский патриотизм. Но фактов такого сотрудничества что-то не зафиксировано. А если и были отдельные случаи, то наказывать целый народ? Сотни тысяч людей? Гнать пешком, за сотни верст? Семьями, в которых старики и дети? Тем не менее, призванные в армию евреи воевали плечом к плечу с русскими солдатами. И Бубнов, кстати, тоже пишет о своем и других евреев воинском рвении. За царя, за матушку Рассею, за правое дело, против варварства тевтонцев.
И вот картина: еврейские солдаты - ать-два - по дороге на Варшаву, а им навстречу, в ночь и холодный осенний дождь гонят еврейских женщин, стариков, детей. Гонимые видят идущих навстречу евреев с ружьями и в солдатской форме и молят о помощи - а как же иначе? Кто еще поможет еврею, если не другой еврей? Но те ничем помочь не могут. Даже выйти из строя невозможно. А потом эти солдаты в составе своих подразделений входят в местечко, откуда выгнали тех, кого они встретили накануне, и видят следы погрома и грабежа, и узнают о массовых убийствах и изнасилованиях. (Двое остались, потому, что не могли бросить прикованного к постели тяжело больного старика-отца. Вошел русский офицер: "А вы чего тут чухаетесь?" "Да, вот, наш папа…". Офицер вынул револьвер, пристрелил больного и сказал: "Теперь можете идти".)
Ничего подобного не вытворяли ни солдаты фараона, ни воины Навуходоносора. Крестоносцы, те - да. Ну, так это же был тринадцатый век, и они были с крестами на плащах! "Наши кони по колени в еврейской и мусульманской крови" - набившая оскомину фраза герцога Бульонского из его письма Папе римскому. При этом забывают добавить, что кровь евреев и мусульман проливали, когда бои уже закончились, что резали кого попало и уже просто от внутренней потребности резать, и потому, что победа и обретение вожделенного гроба Господня не были поводом, чтобы на тризне о погибших залить вином ненависть и вернуть мечи в ножны.
Неприятно вспоминать об этом сегодня, но "сарацины" так себя не вели.
Ничего подобного не вытворяли ни ассирийцы, ни вавилонцы. Рубили, когда была сечь, брали дань, вывозили ценности, угоняли рабов, но переселение из наших "палестин" в Междуречье производилось с соблюдением человеческих норм. Должно было пройти два с половиной тысячелетия, библейские нравственные нормы должны были прочно укрепиться в сознании европейских народов, чтобы те поднялись на такой высокий культурно-нравственный уровень!
* * *
Мне вспомнился рассказ Тургенева "Еврей". В школе его не проходят. Рассказ большой, фактически - повесть. Пересказывать сюжета не стану. Важно то, что в нем противостоят два персонажа: русский офицер, благородный и чистый (наверняка, даже в полевых условиях, дважды в день принимает ванну и лупит денщика, если тот плохо потер спинку), и его антипод - пархатый жид, само собой грязный, бесчестный, хитрый и - с генетически, от Иуды Искариота, заложенными качествами предателя. Офицер молод и сексапилен, и ему очень хочется заполучить в постель дочь еврея. Вообще, принято считать, что противны и пархаты только евреи-мужчины, а их дочери прекрасны, и у них не бывает перхоти. Благородный офицер обещает еврею не повесить его за предательство, если тот приведет к нему дочь. И тут главное: у еврея нет оружия благородного дворянина. Он врет и хитрит, обещает и не выполняет - словом, ведет себя по-жидовски.
Таковы они все. В католических церквах до недавнего времени по воскресеньям непременно читалась молитва за спасение "перфидиев", то есть "предателей". Предатели, это мы, иуды, в которых это качество заложено так же прочно, как в рыцарях и дворянах благородство и чистейшие помыслы.
Евреев из австрийской части Галиции русские солдаты гнали на восток не потому, что кто-то "заложил" их австрийскому императору, хотя служить ему они были обязаны, так как были подданными австрийской, а не российской короны, да еще и потому, что в Австрии жилось в сто раз лучше. (Но это уж и вовсе не в счет). Их гнали, потому что они в принципе perfidii…
* * *
Наша память, в том числе историческая, очень избирательна. Последовательностью она тоже не отличается. Стараемся помнить только хорошее и, великодушно прощая, запихивать подальше воспоминания о таких вещах, которые действуют на нервы. Однако, листая русские веб-сайты, подумалось, что зря мы так спешим забыть подобные эпизоды нашей истории. Я имею в виду не книги, в которых они описаны, а то, как каждый из нас хранит эту память в себе.