|
О неизвестном герое
Если бы немцы вошли в Ленинград, они вошли бы и в Москву.
Мы вошли в Берлин, потому что немцы не вошли в Ленинград.
9 мая 2008 года в небольшой питерской газете "Вечернее время" я прочитал заметку под названием "Ленинград спас 19-летний солдат!" Из заметки я узнал, что сейчас этот человек живет в Петербурге и его фамилия Гельфенштейн. Я выяснил, что Григорий Ильич Гельфенштейн - член нашей еврейской ветеранской организации и получил его адрес и телефон. А через день мы уже беседовали в его тихой просторной квартире на Новочеркасском. Невысокого роста, коренастый, седые волосы до плеч, живые умные глаза. Беседуя, я забывал о его возрасте. На вопросы отвечает коротко и четко, не отрываясь от компьютера. Родился в Одессе 3 января 1922 года. В июне 1940-го окончил десятилетку, а через три месяца был призван в армию. Служил в Баку. "Я по складу ума технарь. Попал в радиополк воздушного наблюдения, обнаружения и связи не случайно, - он весело глянул на меня, - Б-гом предусмотрено. Оказался в спецвзводе, осваивали первый в СССР локатор - "Радиоуловитель самолетов-2", сокращенно РУС-2". Заработал компьютер, и вскоре передо мной лежал листок с изображением первых советских локаторов. РУС-2 - это смонтированная на полуторке операторская кабина с большой Т-образной антенной. Антенна эта вращалась вместе с операторской. "Четыре часа вращаться мало кто выдерживал, а я - ничего, работать на локаторе мне нравилось. Этот РУС-2 создали в ленинградском Физико-техническом институте, у А.Ф.Иоффе. Ни немцы, ни японцы до самого конца войны локаторов не имели. Учился я хорошо и был аттестован старшим оператором. С отличием! В апреле 41-го нас перебросили в Ленинградский военный округ, 72-ой отдельный радиобатальон ВНОС войск ПВО. Стояли в Песочной. Здесь нас и застало начало войны". Уже 27 июня наша часть оказалась под Нарвой, в деревне, помнится, Логи. Оповещали Ленинград по радио о приближении немецких самолетов. Работали все еще на старенькой и капризной РУС-2. В конце июля нам ее прямо на позиции заменили на локатор типа "Редут", вот эти, смотрите, на картинке внизу. Они были более совершенными, с дальностью обнаружения до 210-220 километров. Осваивали на ходу". Мне не нужны были технические подробности, я собирался написать небольшой очерк о солдате Гельфенштейне, а не о типах локаторов. "Я боюсь вас замучить, Григорий Ильич". "Вы меня не замучаете, это не так просто. Ну вот, получили мы новую технику. Наша радиолокационная станция "Редут-3" работала на Главный командный пункт ПВО Ленинградского фронта и по прямому проводу - на командный пункт ПВО Балтфлота. Работали вдвоем. Старший оператор на экране, определяет азимут и расстояние до цели, а помощник наносит на карту и передает на пост, обязательно шифром, номер цели, курс, количество самолетов. Вообще-то, на локаторе можно точно засечь не больше трех самолетов, а если больше, - то группа, много. Но я придумал методику и мог подсчитать любое количество самолетов в группе. Вскоре нам пришлось от Нарвы отступать, драпать, как говорится, до поселка Большая Ижора. Там потом "Ораниенбаумский пятачок" образовался. Немцы имели приказ Гитлера сходу, как в Ригу и Таллинн, ворваться в Ленинград и смести его с лица земли, включая все архитектурные шедевры. Но наступающие с Запада немецкие войска уничтожала артиллерия, 472 ствола крупного калибра били из Кронштадта, с кораблей и фортов. Сходу взять Ленинград не получалось. Окружив город, германское командование принимает решение внезапным массированным налетом сотен бомбардировщиков уничтожить всю артиллерию Кронштадта, а затем штурмом овладеть Ленинградом". "А вам, как я читал в газете, удалось вовремя обнаружить вражеские самолеты и нарушить всю эту немецкую внезапность". "Немецкое командование ничего не знало о наших локаторах, и было уверено в полной внезапности налета. И вот воскресенье, 21 сентября, мое дежурство. Вглядываюсь в экран и вижу большие группы немецких самолетов. Подсчитываю - 230 бомбардировщиков! До них примерно 200 километров, но расстояние быстро сокращается. Эх, думаю, елки-палки, сейчас Ленинграду достанется. Вдруг вижу, над районом Сиверская - Красногвардейск (теперь Гатчина) они перестраиваются и тремя колоннами летят к Финскому заливу, затем разделились и пошли на остров Котлин, одна колонна с запада, а две с юга. И тут меня осенило: они летят уничтожать Балтфлот и артиллерию. Быстро диктую помощнику все исходные данные, он кодирует и звонит по телефону на пункт ПВО в Кронштадте. Там ничего не знали о наших локаторах (засекречены!), переспрашивают, сомневаются, а секунды уходят. Я хватаю трубку и без всяких шифровок кричу дежурному офицеру: "На вас летят 250 немецких бомбардировщиков, через двенадцать минут они будут над вами, объявляйте тревогу!" Это подействовало, в Кронштадте завыли сирены. И когда фашисты подлетели, их встретил плотный огонь зениток. "Юнкерсы" частью были рассеяны, частью повреждены, частью сбиты. Вся заранее продуманная немецкая диспозиция полетела к чертям. Стройные ряды бомбардировщиков спутались, бомбы, в основном, падали в залив. Флот наш понес все же значительные потери, но артиллерия существенно не пострадала, а это в то время было главным. Во всяком случае, когда вскоре немцы предприняли попытку наступления на Ленинград с Пулковских высот, артиллерия Кронштадта снова сорвала его. Фрицы повторили налет 22 и 23 сентября, но силы у них были уже не те, да и о внезапности не могло быть и речи. Кстати, все три раза "Юнкерсы" появлялись над заливом точно в 10 часов 40 минут в мое дежурство. "А наша авиация как-нибудь помогала зенитчикам?" "Да что вы! Там было около двадцати фанерных самолетов. Что они могли!? А вот зениток было много. Впоследствии стало известно, что налет совершил Первый воздушный флот Германии, усиленный 8-м ударным авиакорпусом, тем самым, который дотла уничтожил английский город Ковентри. Если бы не наши зенитчики, немецкие асы на своих пикирующих "Юнкерсах-87" прицельным бомбометанием утопили бы все корабли Кронштадта, как через пару месяцев японская авиация утопила внезапным налетом американский флот в Перл-Харборе, на Гавайях". "Просто у американцев не оказалось такого Григория Гельфенштейна!" "Мне, действительно, удалось тогда помешать немцам уничтожить боевую мощь Кронштадта, предотвратить балтийский Перл-Харбор. А ведь немецких самолетов было больше, и несли они гораздо больше бомб, чем потом в Перл-Харборе японская авиация". Он некоторое время молча работал компьютерной мышкой. "23 сентября в Большую Ижору приехал командующий Балтийским флотом адмирал Владимир Филиппович Трибуц. Осмотрев радиолокационную станцию, он сказал: "Покажите мне этого старшего оператора". Я прибыл в полной уверенности, что сейчас получу по всей строгости военного времени за пренебрежение шифровкой, за то, что орал по телефону открытым текстом. "Знаешь, что ты сделал? - строго спросил адмирал. Я молчал. - Молодой еще, со временем поймешь, что спас ты не только флот и Кронштадт, ты Ленинград спас. Это подвиг! Получишь Героя! Трибуц обнял меня и трижды поцеловал. Но звезду я, конечно, не получил… "Что, фамилия не геройская?" "Да нет, не в этом, наверно, дело. Просто началась блокада, голод, не до наград было… Да и вообще, вся эта история со звездным налетом на Кронштадт была долгие годы засекречена. Видимо, гибель линкоров "Марат" и "Октябрьская революция", лидера "Минск" и еще нескольких кораблей наши власти сочли поражением, об этом же орал и Геббельс. Но Гитлер был в бешенстве, он понимал, что это, скорее, поражение и, возможно, начало конца… А без награды я не остался. Вот, смотрите". На экране компьютера появилась страница "Почетные граждане Большой Ижоры". Среди них портрет моего собеседника и подпись: "Гельфенштейн Григорий Ильич, оператор радара, впервые в истории российской радиолокации предупредивший советские войска о налете фашистской авиации". "А где вы воевали потом?" "Все время на Ленинградском фронте. В 42-ом на несколько месяцев выезжал на Волховский фронт, служил старшим оператором на "Редуте-9", а затем по вызову командования батальона вернулся в Ленинград, в блокаду". Наводил истребители на самолеты немцев. Окончил войну под Выборгом. Демобилизовался, женился". "А кем были ваши родители?" - поинтересовался я. "Отец был служащим, а мама домохозяйкой. Их убили немцы вместе со всеми евреями Кировограда". Некоторое время он что-то выискивал на компьютере, потом сказал: "Когда я смотрю на наш красивый Петербург, город, который мы тогда уберегли от Гитлера, вижу в этом свою главную награду". Прощаясь, я не удержался и обнял его. * * * В трамвае, по дороге домой, вспомнил я слова Григория Ильича: во время войны было три точки возврата, три города, о которые споткнулся и остановился гитлеровский вермахт. Эти города Ленинград, Москва и Сталинград. Ленинград не случайно назван первым. Этот город первым во 2-ой Мировой войне остановил еще полную мощи гитлеровскую армию. Если бы немцы взяли Ленинград, они соединились бы с финнами, и армия "Север" всей своей мощью навалилась бы на Москву. Исход войны был бы трагичным для человечества. И этого не случилось, очень может быть, только потому, что оператор локатора Гельфенштейн проявил мастерство, сообразительность и твердость, сорвав внезапность налета вражеской армады. И еще я подумал: "Такие люди, как этот Гельфенштейн своей солдатской судьбой затыкают рты, шипящие, что евреев на фронте не было". Лазарь Ратнер 29 июня 2008 г. Главная страница |
Идут годы, уходят ветераны и уносят с собой неведомые подробности далекой уже войны. Десять лет я ездил по Петербургу, поднимался по лестницам, беседовал с фронтовиками. Их адреса и телефоны записывал в организации евреев-инвалидов войны, поэтому все мои собеседники - жизнерадостные старики еврейской национальности. Больше пятидесяти очерков о них я напечатал в разных книгах и газетах.