Фарфоровый скрипач

    На одной из могил иерусалимского кладбища "Гиват Шауль" есть надгробие: в центре каменной плиты врезана белая керамическая пластина с красными буквами "ЛФЗ" - Лениградский фарфоровый завод - в написании, узнаваемом всеми почитателями русского фарфора. Это могила известной художницы по фарфору, репатриантки из Петербурга Эльвиры Еропкиной.

    Двадцать лет художница работала в России и ещё десятилетие в Иерусалиме. В ее большом даровании не сомневались ни её учителя в Мухинском училище, ни друзья-художники Ленинградского фарфорового завода им. М.В.Ломоносова, ни коллеги по галерее "Гильда" (Гильдия) в Иерусалиме. Тридцать с небольшим лет было дано ей судьбою на творчество. Наследие её нельзя назвать обширным. Но за что бы она ни бралась - вязание из шерсти или моделирование одежды, роспись по шёлку, лепка и раскрашивание глиняной игрушки, акварель, гуашь, рисунок, пейзаж или портрет - всё было отмечено сильным и цельным талантом. Но, конечно, прежде и более всего, этот талант проявился в фарфоровой пластике, которая и принесла Эльвире известность.

    Её биография укладывается в четыре слова: школа, институт, Ленинградский фарфоровый завод, Иерусалим. При первой неудачной попытке поступления в "Муху" - "двойка" за рисунок. Затем бессонный год ночных смен на конвейере радиозавода, чтобы днём имелось время для рисования, и - высший балл за рисунок на экзаменах в следующем 1967 году. В училище у неё были хорошие педагоги. Каждый из них как художник оставил свой заметный след в искусстве Ленинграда-Петербурга. Тогдашний главный художник ЛФЗ Владимир Городецкий, будучи членом дипломной комиссии, отметил выпускную работу Эльвиры Еропкиной. Он первый понял, что характер её таланта требовал материала аристократического - фарфора. Эльвира пришла в художественную лабораторию бывшего Императорского фарфорового завода, где проработала двадцать лет ведущим скульптором ЛФЗ.

    Поколение выпускников Мухинского училища конца 60-х - начала 70-х годов, к которому принадлежала Э.Еропкина, значительно повлияло на изменения в декоративно-прикладном искусстве Ленинграда, у них было общее культурное пространство, образованное историей Петербурга. Имена петербургских художников-классиков звучали в мастерских заводских художников часто и органично, создавая ощущение живого присутствия. Условия для творчества на ЛФЗ тех лет были замечательные. В 1988 году Эльвира проходила длительную практику на Майсенском фарфоровом заводе, где её творчество высоко оценили. Однако Майсен тех лет, как художественное производство, ничем не мог подпитать творчество художницы: мануфактура жила, в основном, на воспроизводстве старых удачных изделий и тиражировании образцов парадной посуды.

    В 1994 году Эльвира Еропкина вошла в рыночную ситуацию Израиля не без усилий, но и здесь сумела остаться собой, выведя для себя правило: не надо кокетничать с покупателем и стараться понравиться, но необходимо быть интересной людям, сделать их участниками своей игры, а не заигрывать с ними. И ей это удалось. Первые два года пребывания в Иерусалиме, не имея керамической студии, Эльвира много работает в росписи шелка. Она постепенно начала изготовление предметов иудаики, потребовалось серьёзное изучение традиций и канонов. Одна из первых работ - замечательная ханукия в виде детского оркестра. Появилась статья в русскоязычной газете Израиля, которая называлась "Мезуза от Эльвиры". Довольно скоро у художницы появился круг постоянных покупателей и заказчиков в Израиле. Узнав её новый адрес, звонили и приезжали коллекционеры из США, Канады и России, её керамика стала уникальным явлением на художественном рынке Израиля.

    Искусство Марка Шагала по-настоящему Эльвира открыла для себя именно в Иерусалиме. В первый же месяц пребывания в городе она познакомилась с грандиозными шагаловскими гобеленами в здании Кнесета и синагоге больницы "Хадасса". При этом она нигде не воспроизводила шагаловских героев и мотивов его картин. Скорее, он был ей необходим как эталон, как некий образец отношения к искусству и жизни. В благодарность за эту "науку" Эльвира создала скульптуру "Памяти Марка Шагала". За сюжетную основу она, не колеблясь, берёт ключевой образ шагаловского творчества - "скрипач на крыше". Её нисколько не смущает то, что мотив этот был растиражирован и опошлен в сотнях образцах всех видов искусства. Скульптор тонко воспроизводит в объёме и росписи фигуры характер авангардной шагаловской живописи. Теснятся, лезут друг на друга бедные домишки еврейского местечка, облепляя плинт композиции. Выделяется здание старой синагоги. Скрипач, с зелёным от скорби лицом, отпевает дорогой ему мир, который скоро обернется пеплом в огне Катастрофы… Монумент высотой в двадцать четыре сантиметра… Памятник не только М.Шагалу, но и всему еврейскому народу.

    Эльвиры не стало в августе 2004 года, она скончалась в иерусалимской больнице "Хадасса", в синагоге которой находятся потрясающие трагизмом витражи Шагала "Колена Израилевы". До сих пор редкий день проходит, чтоб не зашёл в галерею "Гильда" покупатель или турист из далёких стран и не спросил её работу. Но художники вздыхают и разводят руками… Так ребёнок ищет любимую вещь, которая по неведомой причине исчезла, и взрослые, к которым он обращается, бессильны помочь…

    Большинство авторских образцов произведений Э.И.Еропкиной в фарфоре хранятся в Государственном Эрмитаже в Петербурге.

Светлана Бломберг